Штефан Руссбюльт - Долина Граумарк. Темные времена

Меня попросили охранять запретные свитки и заботиться о том, чтобы они не попали никому в руки. В тех текстах я наткнулся на историю богов и предательство Младшего. Мне было легче легкого выяснить, где именно в нашем мире было совершено предательство. Я пришел сюда, в Скрюченный лес, нашел кровь Младшего и сумел ею воспользоваться. Я создал бога, как прежде пробудил к жизни дюжины карликов. А еще я использовал его силу. Вводящий в заблуждение. Я распылил его дар по всей стране, и все народы впитали ее, словно губка впитывает воду. Но самое лучшее в этом то, что заблуждение оказывает влияние не только на все живое. Его влияние распространяется далеко за пределы этого.

Если мысль в умах превращается в неутолимую жажду, сила его не знает границ. Достигнув определенной концентрации, это желание становится способным оживлять даже мертвых. Кровь Младшего подобна свету во тьме, привлекающему мотыльков. И в этот миг они идут тысячами. И каждый смертный, которого они убьют, восстанет снова. У меня есть армия, которая прирастает с каждой жертвой. Вскоре мне будет принадлежать эта страна, затем — окрестные королевства, а затем и весь мир. Вот тогда дело будет сделано: мне будут поклоняться как богу.

Нельф подобрался к решетке и встал рядом с Мило. Кровь из его раны уже проступила из-под мышки, окрасив красным рукав рубашки. Он плюнул магу под ноги.

— Никто из народа полуросликов никогда не станет поклоняться длинноногому. Даже зеленокровки не допустят, чтобы их дурачил дряхлый колдун, страдающий манией величия. Выпусти меня из этой клетки, и я покажу тебе, насколько ты велик на самом деле, дедуля.

Отман прищурился, недоверчиво оглядел полурослика. Затем отошел в сторону, чтобы свет зарождающегося дня осветил клетку.

— Это не Бонне Черникс, — обратился он к Пепельному, который недоуменно пожал плечами.

— Они же все на одно лицо, — принялся оправдываться туннельный карлик.

— Сказал один желудь другому, — прокомментировал Отман фразу своего ассистента.

По лицу карлика Мило понял, что он пытается понять слова своего хозяина и в случае чего опровергнуть. Но, похоже, возразить магу ему не хватило духу.

Внезапно Нельфа подняло вверх. Он парил на расстоянии пяди от дна клетки. По лицу Отмана было ясно, что сплести подобное заклинание ему не составило труда.

— Хочешь выбраться из клетки? Так иди сюда, — произнес волшебник. — Я слыхал, что полурослики словно мыши. Могут протиснуться в самую узкую щель и суют свой нос в дела, которые их не касаются.

Отман взмахнул рукой и подтянул Нельфа поближе к себе. Полурослик ударился о прутья решетки. Чародей прижал его настолько крепко, что у того затрещали кости.

— Тебе придется мне немного помочь, — с подчеркнутым спокойствием произнес Отман.

Нельфа еще крепче прижало к железным прутьям. Лицо его исказилось. Он хотел что-то сказать, но только хрюкнул.

— Прекратить! — взревела Рубиния и вскочила на ноги. Вот только Отман не отреагировал. Он повернул поднятую руку, и Нельф покатился вдоль решетки.

Рубиния и Мило пытались удержать его, но ничего не могли противопоставить силе чародея. Левая нога Нельфа проскользнула меж прутьев решетки. Ременная пряжка зацепилась и передавила полурослику живот. Мило и Рубиния пытались оттащить его. Нельф закричал от боли. Затем кожаный ремень лопнул, и полурослик пролетел между прутьями. Мило услышал, как у Нельфа сломалась рука, когда он не вовремя прижал ее к корпусу. Одно ухо счесало до крови. Кричали они с Рубинией наравне. И только Мило стоял и наблюдал за мейстером Отманом. Как он мог всю жизнь так сильно ошибаться в маге? В детстве он сидел у него на коленях, а позже восхищался им из-за множества трюков, которые тот устраивал во время празднеств.

Чародей тянул кричащего Нельфа по воздуху, словно воздушный шарик на невидимой веревочке. Вывел его на балкон, за перила, а затем сжал руку в кулак, и Нельф рухнул вниз. Крики полурослика смолкли.

46 Дорн

Уже серело, а вместе с ночной темнотой исчезли и зеленокровки. После того как Мило не вернулся, Шрак решил, что надежнее будет встретить предков как можно дальше от поляны. Он не подал виду, что боится засевшего в башне мага, но Дорн видел сомнения на лице тролля. Шрак то и дело украдкой поглядывал на Воронью башню.

Тролли всегда боялись волшебников. По силе и скорости эти великаны намного превосходили лучших воинов всех остальных народов, но против магии были бессильны. Шрак не дожил бы до своих лет, если бы не принимал этого в расчет. Зеленокровки пользовались такой тактикой, что использовать против них магию было тяжело. Народы Хадара не группировались в правильные отряды, атаковали быстро и безжалостно, как только подворачивалась такая возможность. Поэтому у применяющих магию оставалось мало времени для того, чтобы плести заклинание. Зеленокровки в первую очередь занимались разобщенными или более слабыми врагами, которых можно было победить без особого труда. Многие из товарищей Дорна утверждали, что зеленокровки трусливы, но это было не так. Зеленокровки были эффективны, хотя возможно, никто из них даже не подозревал, что означает это слово. И соотношение убитых врагов к оркам и гоблинам показывало, что они правы. То и дело всплывали истории о побежденных и убитых троллях, но те, кто рассказывал их, по большей части говорили и о морских драконах, и рубинах размером с голову ребенка. В любом случае Дорн не знал никого, кто бы сражался с троллем и мог бы потом об этом поведать. К счастью, троллей, как и великих магов, было немного.

Чем светлее становилось, тем громче звенела битва. Это могло означать лишь одно: ожившие мертвецы постепенно гонят зеленокровок обратно на поляну. Если правда то, что сказали разведчики Шрака, на тысячу зеленокровок приходилось около десяти тысяч предков. Если же еще учесть то, что оживший мертвец не падал наземь только от того, что в его тело вонзали фут стали, и не испытывал страх только от того, что вокруг него перебили его товарищей, можно было представить себе, насколько неравен был бой. И эти десять тысяч — лишь первая волна.

Дорн сидел в центре зарешеченной повозки. Шрак послал обоих полуросликов к башне, а его оставил погибать за решеткой. Дорн был голоден, ему хотелось пить, он был безоружен — оставалось только сидеть и ждать конца. Если немного повезет, один из предков насадит его на копье, а не разорвет живьем на части. Но все это лучше, чем то, что сделал Шрак с братом Мило. Он отлично видел малыша сквозь прутья решетки. Он стоял на северо-востоке поляны, привязанный к колу, который тролль лично воткнул в землю голыми руками. Полурослик оказался достаточно умен, чтобы не кричать всю ночь и не звать на помощь. Если что-то и могло заставить живых мертвецов стать еще более кровожадными, так это такие беспомощные малыши, которые так громко ревут. Подобное действовало на них примерно так же, как курочка в военном лагере, которая громко кричит: «Съешь меня!»