Марк Даниэль Лахлан - Фенрир. Рожденный волком

— Теперь вперед, князь. Все прямо и прямо!

Он катился вперед, пока туман немного не рассеялся, и тогда он увидел. Перед ним на боку, со вмерзшими в лед веслами, словно на­секомое, увязшее в сосновой смоле, лежал драккар. Корабль был со­вершенно белый, словно призрак, изгнанный холодом из могилы, паруса его порвались под тяжестью ледяных наростов, канаты про­висли от острых сосулек.

Олег обогнул корабль, заходя с низко лежащего борта, и присмот­релся. На скамьях сидели люди, все еще держась за весла, но все они замерзли насмерть там, где были, как будто заговоренные.

Воин из дружины нагнал его, и Олег взял себя в руки, чтобы сно­ва изображать смелого воина, бодрого, неустрашимого полковод­ца, хотя страх сковал его до костей, как мороз сковал этот корабль.

— Как странно, князь...

— Если боги посылают тебе добычу, лучше не задаваться во­просом, откуда она взялась, — сказал Олег. — Ведь когда мы пьем вино, мы не просим, чтобы нам показали ноги, давившие вино­град.

Воин из дружины засмеялся.

— Мне подняться на борт?

— Пойдем вместе.

Воин начал карабкаться на корабль, но замер. На борту дракка- ра что-то шевельнулось. Они с князем выхватили мечи.

— Кто здесь? — спросил Олег. — Вы прибыли в торговый город, и честным людям нет нужды бояться нас. Я Олег, правитель Вос­точного озера, теперь вы под моей защитой.

С кормы к ним двинулась странная фигура. Она была заверну­та в пушистые меха, на поясе висел меч, однако человек этот был либо ранен, либо истерзан волчьей хваткой мороза. Он заковы­лял к ним, то и дело хватаясь за весла и мертвые тела, чтобы не упасть. Не дойдя до них пяти шагов, чужак остановился, чтобы отдышаться.

— Отвечай, кто ты, незнакомец! — потребовал воин Олега. К ним по льду уже скользили другие воины. — Назовись!

Человек выдохнул и привалился к борту корабля.

— Я еще раз спрашиваю, кто ты такой? — проговорил Олег.

Человек поднял голову, хватая ртом воздух и дрожа, затем вы­давил:

— Я Элис, сестра графа Эда Парижского. А ты Олег, князь русов, и в тебе мое спасение. Я привезла больного монаха, который нуж­дается в твоей помощи.

Олег видел, что девушка едва жива от холода. Его охватил страх, он махнул рукой в сторону города и прокричал:

— Скорее несите ее в мой большой зал! Немедленно! Эта девушка не должна умереть! Она не должна умереть!

Глава шестьдесят седьмая

СХВАТКА В МОРЕ

Даны намеревались попасть домой, а вовсе не на восток, чего так хотели Леший, Хугин и Офети. И мысль о портовом городе по- прежнему согревала Лешего: это место, где можно отдохнуть, нор­мально поесть, там будет теплая постель, женщины, и, кто знает, может, у него получится остаться там. У него имеется целое состо­яние, пока в виде трофейных мечей, которые он сумел погрузить на мула, и он может поселиться где угодно, если только получит разрешение местного правителя и других торговцев. И если суме­ет уберечь добычу от жадных взглядов викингов на борту. Он за­вернул мечи в один из франкских плащей и насовал в сверток па­лок, чтобы было похоже на увязанную палатку. Леший понимал, что подобный сверток все равно рано или поздно привлечет вни­мание, однако пока викинги вели себя прилично.

Леший намеревался сесть на другой корабль в Кобенхавне, но даны возвращались в Хайтабу. Тем лучше. Сто лет назад тамошний конунг похищал купцов с востока. А его преемник вынужден при­ветствовать каждого, кто предлагает свои услуги.

Ворон с Офети решили извлечь из ситуации выгоду. Надвига­лась зима, и в Хайтабу у них было гораздо больше шансов найти подходящий корабль, чем если бы они сидели и ждали его на замер­зающем побережье, пусть даже для начала придется отклониться от верного пути — так они сказали купцу. Хугин был не в востор­ге, но выбирать не приходилось. Он не был мореходом, и даже ес­ли он сначала окажется в Хайтабу, то все равно доберется до Ладо­ги быстрее, чем если бы двигался по суше.

Они уже пять дней были в пути, продвигались медленно, постоян­но заходя в бухты и заводи, чтобы ремонтировать рулевое весло. Офети прекрасно справлялся с задачей с помощью небольшого плот­ницкого топора, оказавшегося на борту у Скакки. Он набрал необ­ходимой древесины, ободрав один дом на берегу, и починил руль.

Офети видел, что Скакки наблюдает за ним, и чувствовал, как рука сама тянется к мечу. Работорговец не покушался ни на кого из его близких знакомых, однако некоторых из его жертв Офети знал лично. Сородичи. Ударяя по дереву топором, он представлял, что это голова Скакки. Однако Скакки был далеко не глуп. Он знал, что похожих на него людей не так уж много, и замечал металлический блеск в глазах Офети, как бы тот ни старался его скрыть.

— До Хайтабу остался день пути, — сказал Скакки, усаживаясь рядом с Лешим. Офети был занят парусом, уговаривал народ нава­литься всем миром, и в данный момент его не интересовало ничто другое. Ворон занимался раненым, очищал раны от гноя.

— Было бы неплохо вымыть соль из одежды, — проговорил Леший.

— И снова оказаться в торговом городе.

— Мне нечем торговать, но если я могу быть чем-то полезен те­бе, только скажи, и я все исполню, — пообещал Леший. Ему не нра­вился этот человек со шрамом в углу рта, из-за которого казалось, что на его лице постоянно играет кривая усмешка.

— Как думаешь, сможешь выручить хорошую цену за наших рабов?

— Я родился давным-давно, командир, и торгую с самого дет­ства. Я могу купить за полцены и продать в два раза дороже, чем любой из знакомых тебе торговцев.

Скакки глядел на море.

— Я слышал, тебя в Альдейгьюборге уже не ждут с распростер­тыми объятиями.

— Ждут, но только если я привезу подарок, которого у меня нет.

— Что за подарок?

— Женщину.

Скакки кивнул.

— Мое ремесло — работорговля, — сказал он, — но я боец, а не торговец. На рынке я теряю половину того, что добываю в бою.

— Ты предлагаешь работать вместе? Я-то как раз не боец.

— Это заметно, — сказал Скакки, — зато, как я понимаю, ты уме­ешь торговать. Вид у тебя такой, будто ты удачливый торговец.

— Это я умею.

— Тогда я тебя испытаю, — сказал дан. — Люди, с которыми ты путешествуешь, тебе не сородичи.

— До этой весны я не был с ними знаком.

— Отлично. Я хочу продать их как рабов. За целителя дадут целое состояние, а воина хордов можно продать самому правителю. Он слишком буйный, чтобы с ним справился какой-нибудь крестьянин.

— Сейчас уже не сезон, — сказал Леший. — Тебе не дадут хоро­шую цену.

— Дадут самую лучшую, если торговаться будешь ты.