Юрий Никитин - Трехручный меч

Огромная монолитная масса как будто бы слегка шелохнулась. Один из рыцарей вскрикнул:

— Вон там щелочка!

— Где? — спросил король.

— Ваше Величество, да вон же…

Теперь и я увидел тонкую, словно длинный женский волос, пересекающий глыбу посредине, щель. Один из рыцарей попытался вставить лезвие меча, но щель слишком узка, а меч в сравнении с нею толще бревна. Я набрал в грудь воздуха, готовясь выкрикнуть заклятие целиком, но стена затрещала, камни знакомо повернулись, а из черноты прохода торопливо выбрался де Жюрминель. Он был бледен, хватал ртом воздух. Увидев нас возле глыбы, издал крик ярости, хотел было броситься вперед, но рыцари выхватили мечи, сперва загородили короля, настолько велик страх перед Черным Властелином, но затем осмелели и осторожно двинулись вперед, изготовившись к схватке.

Де Жюрминель отступил, наши взгляды встретились, я все еще чувствовал страх перед этим чудовищем, но он понял, что проигрывает, с проклятием снова нырнул в темный тайный лаз. Рыцари, сразу осмелев, торопливо полезли вслед за ним.

Я чувствовал что-то неладное, де Жюрминель тоже из тех, как и я, кто борется до последнего, он многое предусмотрел, это еще не все…

— Лаз! — вскрикнул я.

— Что с ним? — спросил король с недоумением.

— Он не закрыл за собой лаз!

— Да просто не успел…

Я повернулся к глыбе металла и прокричал торопливо:

— Во имя бога Кокацетля, его детей и потомства!

Глыба вздрогнула и распалась на две половинки, словно расколотый мечом гигантский арбуз. В середине зияет пустота, а в одной половинке холодно и страшно заблистал неведомый камень, похожий на кусок льда размером с куриное яйцо.

За спиной раздался скорее удивленный, чем встревоженный голос короля:

— А лаз-то захлопнулся.

Я схватил кристалл, король оглянулся, глаза расширились:

— Это?

В комнате заскрипело, в другой стене появилась щель, оттуда вышел де Жюрминель, усталый, с комьями паутины на плечах. Сразу же выхватил меч и сказал зло:

— Твои тупые рыцари сейчас в комнате без окон и дверей. А я с вами… Во имя Тьмы, кого я вижу? Гарторикс, Властелин Тьмы?

Я опешил, ибо на лице де Жюрминеля непомерное изумление, глаза выкатываются из орбит, а смотрит на короля. Тот нахмурился, я уловил на красивом стареющем лице сильнейшее смущение. Не глядя на него, сказал мне быстро:

— Уничтожь кристалл.

— Нет! — вскрикнул де Жюрминель.

С поднятым мечом он ринулся на меня, король встал на его пути. Де Жюрминель обрушил на него град ударов, абсолютно не заботясь о защите. Зазвенело железо, полетели искры. Я сжал кристалл, не понимая еще, что надо делать, но король отступает под яростными ударами де Жюрминеля, тот неуязвим и бессмертен, и если прорвет оборону короля…

Я быстро положил кристалл на половинку черной глыбы, за спиной лязг металла, тяжелое дыхание, рукоять моего меча ударила по кристаллу. За моей спиной раздался крик боли. Оглянувшись на миг, я увидел, как де Жюрминель, что уже занес меч для разящего удара по шатающемуся королю, зашатался сам. Лицо перекосилось, как от сильной боли.

— Заработало! — вскрикнул я.

Ударил, еще, еще, с третьего раза кристалл треснул и тут же рассыпался на песчинки. Меня толкнуло в спину, я быстро обернулся, успел поддержать падающего короля. Плечо и правая рука обагрены кровью, лицо смертельно бледное, он выдавил с трудом:

— Ты не спешил…

— Как и вы, — огрызнулся я.

Де Жюрминель выронил меч, а сам с белым как мел лицом отступил на шаг, попробовал опереться о стену, однако ноги не удержали, сполз по стене. Послышался топот, в проеме распахнутой двери показались бегущие рыцари. Всех опередил громадный, поперек себя шире, воин в легкой кожаной кольчуге. Я думал, он в боевой маске, но эта маска гримасничала, я узнал тролля, что похитил дочь короля.

За троллем спешила молодая женщина, одетая в дорожный костюм. Тролль остановился посреди комнаты, озираясь, в руке громадный меч, а из необъятной груди вырывается злобное рычание. Девушка с плачем бросилась к королю:

— Ты ранен? Отец, ты ранен?

Король ответил хриплым голосом:

— Жить буду… Зря вы, мы справились бы сами.

Она оглянулась на де Жюрминеля, тот сидит на полу, прислонившись к стене. Изо рта бежит тонкая струйка крови, на смертельно бледном лице выглядит особенно яркой, вызывающей. Взгляд затуманивался, блуждал, останавливаясь то на короле, и тогда в нем проступало прежнее безмерное удивление, то на тролле, на которого дочь короля смотрит влюбленными глазами.

— Черный, — сорвалось с его губ, — Гарторикс, Черный Властелин… Теперь ты хозяин всего мира…

Он дернулся и затих. Тролль рычал все тише, налитые кровью глаза озирали помещение. Дочь спросила отца с недоумением:

— Что он сказал? Ты теперь хозяин… всего мира?

Земля под ногами дрогнула, из глубин донесся предостерегающий рокот. Я не успел раскрыть рот, как следом раздался страшный грохот, земля затряслась с такой силой, что со стен срывались картины, статуи падали и разбивались на мелкие, блещущие на изломах куски. С потолка посыпалась пыль, мелкие камешки. Затрещало, потолок пошел жуткими глубокими трещинами, начал проседать, пыль и камешки посыпались чаще.

— Уходим! — заорал я.

Массивная глыба тяжело рухнула перед дверью, куда я намеревался броситься, мозаичный пол вздрогнул, подпрыгнул. Глыба развалилась, а мелкие осколки брызнули, как шрапнель, иссекая немногие уцелевшие картины, мебель.

— Надо уходить…

Сверху страшно треснуло, словно молния расколола камни. Потолок задвигался, глыбы просели ниже, все еще удерживая друг друга, одни выдвигаются, как широкие поршни с неровными краями, другие отстают, еще толчок… Одна глыба выпала, и весь потолок освобожденно рассыпался, устремился вниз.

Я сжался, ожидая страшные расплющивающие удары, жуткий грохот разламывает череп, пахнуло ветром, в глаза бросило горсть пыли, а в рот вбило ком из шерсти и песка. Я зажмурился, напрягся, одновременно выплевывая гадость, на зубах скрипит, ветер стал сильнее. Некоторое время я ждал, когда же меня раздавит, наконец открыл слезящиеся глаза.

Вокруг простерлась зеленая равнина, мы все стоим на вершине пологого холма с плоской верхушкой. От наших ног убегают дороги на четыре стороны до самого горизонта, чти значит, мы на самом перекрестке, а чуть в сторонке небольшой постоялый двор, который показался мне смутно знакомым. Черные тучи быстро тают в стремительно набирающем голубизну небе. Брызнуло яркое оранжевое солнышко, моя кожа ощутила ласковые лучи. От черного замка ни следа. Тролль взревел, глаза снова налились кровью, но королевская дочь обняла, что-то пошептала, и он успокоился.