Ирина Сыромятникова - Житие мое

В купальне кроме меня оказался единственный посетитель — Ларкес, терпеливо сидевший в бассейне в ожидании моего появления.

— Здравствуйте.

Вместо ответа я, с разбега, плюхнулся в воду. Бывший координатор хладнокровно обтекал.

— Привет!

— Чудные дела творятся в нашем древнем городе, — без тени эмоций объявил он.

— Да?

— Воистину! Шеф жандармов сумел посрамить свое руководство.

— Как это?

— Решительные действия жандармерии, — тут по его лицу прошла непонятная дрожь, — позволили предотвратить государственный переворот или, как минимум, крупные беспорядки. Наши бравые служители щита и дубинки повязали все руководство заговора в более-менее живом виде на какой-то явке, причем, для отцов города происшедшее стало неприятным сюрпризом. Возможно, потому, что внук начальника полиции содержался на той же явке в качестве заложника.

— У начальника полиции родственник — белый? — не поверил я.

Ларкес сделал вид, что не заметил моей оговорки.

— Его младший сын женился на эмпатке. И знаете что? Все произошло благодаря анонимному доносу.

— Чудеса! — дипломатично отозвался я.

— Дальше — больше, — на лице Ларкеса появилось выражение мрачной одержимости (ли это он так улыбался?), — по городу ходят слухи о появлении новой организации ассасинов, поставившей себе целью уничтожение Искусников, и название у нее как-то связанно с хаосом.

— О…

— Ого! Вербуют туда, якобы, исключительно обычных людей, родственников которых убили сектанты, и после нескольких лет жестокой муштры эти боевики валят любого мага на раз, не оставляя никаких следов. А жертв своих помечают рыжей пудрой.

Я уже и не рад был, что начал разговор.

— И не далее, как вчера, — жестко закончил он, — отряд свирепых мстителей атаковал Посвященного Искусников прямо посреди города, доведя несчастного до состояния полной невменяемости. По городу идут аресты, запрещенное оружие изымается тоннами, а экспертам НЗАМИПС рекомендовано не покидать территорию министерства — есть информация, что главный удар должен был быть направлен на них.

— Вы что-то об этом знаете? — осторожно поинтересовался я.

Он выдал мне очень убедительное «ш-што».

— Не имею ни малейшего понятия! А вы?

— Аналогично.

В принципе, мне льстило внимание, но что, если меня повяжут и начнут требовать назвать имена остальных членов группы?

— Можно попросить вас о небольшой услуге? — вздохнул Ларкес.

— Да, конечно.

— Не покидайте гостиницу, пока шум не уляжется. Я постараюсь ускорить ваш отъезд в Аранген настолько, насколько это возможно.

— Годится!

Мы еще посидели в бассейне — единственные в министерстве, кто никуда не спешил.

— Забавно, — пробормотал Ларкес, — для того, чтобы выйти на штаб мятежа, вам потребовалось неполные десять дней, а мои коллеги бились над этой задачей два года. Как вам это удалось?

— Да мне этот штаб ни в зуб не сдался! — бесполезно изображать перед ним невинность. — Ты же со мной был и знаешь — мне нужны были те, кто напал на дядю.

Бывший редстонский координатор недоверчиво хмыкнул:

— Существует поверье, что некоторые маги способны слышать голос Судьбы, причем, уклониться от исполнения высшей воли они не в состоянии. Так это или не так, мне неизвестно, зато теперь я понимаю, почему Сатал до сих пор держится.

— А что с ним не так? — обиделся я за учителя (идея о невозможности уклониться мне тоже не понравилась).

— Ничего. Он — «чистильщик» до мозга костей, органически непригодный к групповой работе. Его единственная положительная черта — неспособность остановиться, — любезно сообщил маг. — На свое место он попал за умение «держать удар» и невосприимчивость к критике — руководство считало, что в условиях начавшейся вокруг Редстона возни, важно будет не поддаваться на провокации.

— Знаете, — хмыкнул я, — а ведь Грокка на должность не он поставил.

— Не он, — вздохнул Ларкес, — пойдем, перекусим?

Я не возражал, но не мог не отметить, что от возможности критики любимого себя Ларкес изящно уклонился. Если подумать, что этот теоретик анализа был у нас региональным координатором, становится понятно, почему в делах такая жопа. Лучше «чистильщик» чем такой зануда! Но в Редстоне НЗАМИПС, по крайней мере, был, а вот любопытно взглянуть, как выглядит теперь это самый Аранген, обходившийся без «надзора» пять лет. Заодно и отчет напишу.

После обеда Ларкес навязался провожать меня до гостиницы. Я сначала не понял — зачем. Хочет, чтобы нас увидели вместе? Оказалось, я не учел одно важное обстоятельство: у армейских магов иссякло терпение. Их не пустили в город, им было скучно, они хотели мотоцикл и они хотели зомби, а моя скромная персона стояла у них на пути. Нельзя дразнить черных, это вредно для здоровья! Бывший координатор изначально что-то такое подозревал, но мне не говорил (сволочь!).

Знакомая компания поджидала меня у подъезда, встречающих было трое и выражение их физиономий ничего хорошего не сулило. Я попробовал обойти их по большой дуге, но они тут же перестроились, намертво перегородив дорогу. Пришлось снизойти:

— Ну, что надо?

— Отойдем, поговорим, — мотнул головой тип в чине лейтенанта.

— Не хочу.

— А ведь придется!

Я смелый, я очень смелый, но в этот момент я понял, что мне придется нелегко. И, как назло, ни одного полезного снадобья со мной не было — в купальне их не очень удобно прятать.

— Господа, возьмите себя в руки! Подобное поведение на территории правительственного учреждения…

Отлично, теперь мне придется прикрывать еще и Ларкеса! Боевики синхронно выставили щиты — к противоборству они были морально готовы.

Неожиданно я почувствовал, что бывший координатор тоже призывает Источник. Мощность канала у него была так себе, зато качество плетений… Проклятье серой дымкой выметнулось из его ладоней и щиты забияк попросту свернулись.

— Господа! — Ларкес повысил голос. — Я повторяю: возьмите себя в руки! Нарушение общественного порядка карается понижением в звании и штрафом в два оклада!!

Не знаю, что оказалось убедительней: неожиданный облом, угроза понижения статуса или возможность потерять деньги, которых черным всегда не хватает, но боевые маги решили внять голосу разума, посопели немного и разошлись.

Я был потрясен.

— Что же ты раньше ничего не делал, если такой крутой?

Он старательно составил гримасу высокомерного призрения, но сквозь нее просвечивало самодовольство.

— Всегда можно найти способ договориться, не прибегая к мордобою.