Джим Батчер - Доказательства вины

— Что ж, хорошо, — сказал я, хотя это прозвучало мрачнее, чем мне хотелось бы.

— Вы не будете против, если я задам вам вопрос личного характера? — спросил Майкл.

— Я как-то слишком занят, чтобы отвечать на риторические вопросы.

Он улыбнулся и кивнул. Потом прикусил губу, явно подбирая слова.

— Гарри, вы довольно долго избегали меня. И вы производили впечатление... ну, скажем так, более сурового, чем прежде.

— Ну, лично вас я не избегал, — возразил я.

Он внимательно, спокойно смотрел на меня.

— Ну ладно, — буркнул я. — Угу. Только я почти всех избегал. Не принимайте это на свой счет.

— Может, я чего-то не так сделал? Или кто-то из моей семьи?

— Да хватит риторики! Вы сами знаете, что нет.

Он кивнул.

— Тогда, возможно, это вы что-то сделали. Что-то такое, что стоило бы обсудить с другом.

Знак падшего ангела на моей левой ладони начал зудеть. Я хотел было сказать «нет», но удержался. Квартал или два я вел машину молча. Надо было ответить. Майкл мой друг. Он заслуживал доверия и уважения. Он заслуживал ответа.

Но я не мог.

А потом губы мои шевельнулись, и я понял: то, что терзает меня больше всего, не имеет никакого отношения ни к монетам, ни к падшим ангелам.

— В прошлый Хэллоуин, — тихо сказал я, — я убил двоих.

Он медленно вдохнул и кивнул.

— Один из них был Кассий. Когда он уже лишился сил, я скомандовал Мышу сломать ему шею. Второй — женщина, некромант по имени Собиратель Трупов. Я застрелил ее в затылок. — Я судорожно сглотнул. — Я убил их. Я никогда прежде не убивал людей... вот так. Хладнокровно. — Я помолчал еще немного. — Меня мучают кошмары.

Я услышал, как он вздохнул. Когда он заговорил, голос его звучал натянуто, будто от боли.

— Я занимаюсь этими делами дольше, чем вы. Я могу понять, что вы ощущаете. По крайней мере отчасти.

Я не ответил ему.

— Вам кажется, все никогда больше не будет как прежде, — продолжал он. — Вы очень отчетливо это помните, и это вас не отпускает. Это как ходить с острым камешком в ботинке. Вы чувствуете себя запятнанным.

Чертовы дурацкие уличные огни... кой черт они расплываются? Я поморгал, не произнося ни слова. Да и в горле все равно стоял ком, мешавший говорить.

— Я знаю, каково это, — повторил он. — И заставить это исчезнуть невозможно. Но со временем станет легче. — Он помолчал, судя по всему, глядя на меня. — Если бы вам пришлось сделать это еще раз, вы бы это сделали?

— Вдвое решительнее, — ответил я, не раздумывая.

— Значит, то, что вы сделали, было необходимо, Гарри. Это может причинять боль. Это может преследовать вас. Но в конечном счете, до тех пор, пока вы поступаете так, как считаете нужным, вы сможете жить в мире с собой.

— Правда? — спросил я, закусив губу.

— Обещаю вам, — заверил он.

Я покосился на него и снова отвернулся вперед.

— Вы... вы не думаете обо мне хуже? Зная, что я убийца?

— Не мне судить вас за то, что вы сделали. Я сожалею о тех, чьи души потеряны. О том, что они никогда не обретут спасения. Меня беспокоит боль, которую вы причинили этим себе самому. Но я ни на мгновение не сомневаюсь, что вы лишили кого-то жизни лишь в том случае, когда это было абсолютно необходимо.

— Серьезно?

— Я вам доверяю, — спокойно произнес Майкл. — Будь иначе, я бы ни за что не оставил семью под вашей зашитой. Вы достойный человек, Гарри.

Я медленно выдохнул, и напряжение, сковывавшее мои плечи, немного ослабло.

— Хорошо. — И тут же, прежде чем мой мозг успел помешать этому, я снова открыл рот. — Я подобрал один из Темных Динариев, Майкл. Ласкиэль.

Мое сердце замерло, забыв биться, пока я делал это признание.

Я ожидал потрясения, ужаса, гнева, возможно, недоверия.

Вместо этого Майкл кивнул.

— Я знаю.

Я зажмурился.

— Вы... что?

— Я знаю, — повторил он.

— Вы... знаете... Вы знали?

— Да. Я выносил помойку с кухни, когда мимо проехала машина Никодимуса. Я видел все. Я видел, как вы спасли моего младшего.

Я прикусил губу.

— И... Я в том смысле, что вы не собираетесь глушить меня и тащить в персональную палату в Психушке для Блудных Динарианцев?

— Не говорите ерунды, — вздохнул Майкл. — Не забывайте, орден Рыцарей Креста основан не для того, чтобы уничтожать динарианцев. Нас основали для того, чтобы спасти их от Падших. Поэтому мой долг помогать вам всем, чем могу. Я могу помочь вам исторгнуть монету, если вы захотите. Лучше всего, если вы сами предпочтете сделать это.

— Собственно, мне нет нужды исторгать ее, — сказал я. — Я ее, собственно, почти не касался. Я замуровал ее, похоронил. Ни разу не пользовался ею.

Майкл, похоже, искренне удивился.

— Правда? Что ж, это добрая весть. Хотя из этого следует, что тень Падшего продолжает пытаться соблазнить вас, я верно понял?

На сей раз иллюзорное хихиканье послышалось чуть отчетливее. Ох, заткнись, подумал я как мог решительнее и послал эту мысль в направлении Ласкиэли.

— Пытается, — сказал я вслух.

— Не забывайте, Ласкиэль — искусительница, — тихо напомнил он. — С тысячелетним опытом. Она знает людей. Она знает, как подавать вам ложь, чтобы вы поверили в то, что это правда. Она существует с единственной целью: разлагать волю и веру человечества. Помните об этом.

Я поежился.

— Угу.

— Могу я спросить, что она вам говорила? — Он помолчал и щурился. — Нет, подождите. Дайте я сам угадаю. Она явилась к вам в виде привлекательной юной женщины. Она предлагала вам знания, да? Преимущества, которые дает ее опыт?

— Угу. — Я помолчал немного. — И Адский Огонь, — добавил я. — Он дает моим заклятиям дополнительную силу, когда мне это необходимо. Я стараюсь использовать его как можно реже.

Майкл покачал головой.

— Ласкиэль зовут Искусительницей не за красивые глаза. Она знает вас. Знает, что предлагать вам и как предлагать.

— Еще как знает. — Я снова помолчал. — Порой это меня пугает.

— Вам нужно избавиться от монеты, — произнес он мягко, но настойчиво.

— Рад бы. — сказал я. — Как?

— Откажитесь от монеты добровольно. И от своей силы. Если вы сделаете это, тень Ласкиэли уйдет с ними и сгинет.

— Что вы хотите сказать, «от силы»?

— Откажитесь от своей магии, — сказал он. — Бросьте ее. Навсегда.

— Черта с два.

Он поморщился и отвернулся.

Остаток пути до его дома прошел в молчании.

— Шмотки Молли у меня дома, — сказал я Майклу, остановив машину. — Я бы сейчас отвез ее туда за ними. Тем более мне надо переговорить с ней сегодня же, пока все свежо. Я привезу ее часа через два самое позднее.