Дэвид Дрейк - Королева демонов

В углу стоял арфист, нараспев читая баллады:

— Вот Турнус из крепости знамя принес

И трубы протяжно запели…

— Милорд! — перебил арфиста Хостен.

Все гости немедля обернулись на него. Халфемос вцепился в прутья клетки, горестно качая головой.

— …Он начал нахлестывать лошадей… — продолжил арфист.

— Тишина! — рявкнул Робилард, поднимая руку. — Я уж думал, вы покинули меня, Хостен. Думал, придется мне искать другого военного советника, раз вы оказались таким ленивым и нерасторопным слугой.

Хостен заговорил. Илна выступила вперед и скрестила руки на груди.

— Лорд Хостен выполнял ваши приказы, милорд, — заявила она. Голос ее звонким эхом отражался от мрамора стен. — Все вышло дольше, чем я ожидала, но я тоже выполнила ваш приказ. Старший Роми сообщил, что он явится к вам на ужин, как только взойдет луна.

Робилард развернулся и начал подниматься. При первой попытке плюхнулся назад. Перевернул свой серебряный кубок, но потом все же поднялся при помощи какого-то человека, поддержавшего его под локоть.

Робилард вперил палец в Илну.

— Ты идиотка! — заорал он. — Да еще и лгунья к тому же!

— Да, я часто оказывалась в дураках, — спокойно согласилась Илна. — Но лгать мне не было смысла. И я предупреждаю вас, барон Робилард: сомневаюсь, что Старший Роми стал бы лгать.

— Посадите ее в клетку вместе вон с тем! — велел Робилард. — А утром утопите. Пусть повторяют свою ложь рыбам!

— Милорд, но я думаю, что… — нерешительно начал Хостен.

— А ну, тихо! — рявкнул Робилард. — Ты что, хочешь составить им компанию?

Барон зашатался и едва не рухнул лицом в закуски. Хорошо еще, слуги успели подхватить его под руки и усадить в кресло.

Илна повернулась к Хостену.

— Да уж, лучше помолчите, не то я сама заставлю вас молчать. К тому же, настало время вам уйти.

Хостен покачал головой.

— Честью клянусь, — ровным голосом произнес он. Он подвел Илну к клетке и открыл задвижку на дверце. Илна отвесила ему поклон и нагнулась, чтобы войти в клетку. За ее спиной лязгнул засов.

Разговоры возобновились, но арфист стоял в нерешительности. Он едва слышно перебирал струны, оглядываясь на Робиларда. Ведь последней командой барона было сохранять тишину. Так что арфист не знал, продолжать ли ему декламацию, и не один он боялся нарушить молчание.

Лорд Хостен сел в кресло слева от леди Котолины. Слуга предложил ему кубок вина. Хостен взял кубок, но пить не мог.

— Не нужно было тебе возвращаться, — едва слышно прошептал Халфемос.

— Не думаю, что придется ждать долго, — отвечала Илна. — Ведь луна уже взошла.

В зале становилось все холоднее. Илна выдохнула, но пара не заметила.

— Но не так уж и давно, — заметила она.

Лампы начали гаснуть. Разговоры стихли. Все повернулись к дверям. Леди Реговара, которой с ее места была видна открытая дверь, вдруг завизжала и попыталась вскочить.

Фигура из голубого льда вошла в пиршественную залу. Она двигалась, как человек, вот только вместо головы было нечто бесформенное. Следом за первой фигурой выстроился целый ряд подобных же призраков: входя в зал, они расходились направо и налево, словно на параде.

Арфист выронил инструмент и ринулся к запасному выходу у себя за спиной. Схватившись за портьеру, он в ужасе завопил. На пороге стоял еще один человек изо льда.

Слуги Робиларда застыли, как вкопанные. Незваные гости жестом указали им на дверь. И те послушно двинулись к выходу. Лишь за дверью они разразились воплями ужаса и облегчения одновременно.

Ледяная фигура, преградившая путь арфисту, поманила музыканта. Тот в ужасе замер, лишь хлопал глазами, как рыба, извлеченная из воды.

Ледяной человек поманил снова. Арфист на негнущихся ногах двинулся к нему. Его душераздирающий крик огласил коридор.

Илна вспомнила, как Гаррик читал страницы волшебных книг. Зачастую она не понимала слов. Даже трус-арфист мог бы быть для Гарика лучшим собеседником, чем она, Илна.

Рука Илны нащупала свободный конец пояса — такого же, какой она соткала для Лиэйн.

Хостен заметил Илну через стол и попытался встать. Ледяной человек, стоявший за его спиной, словно слуга, положил руку ему на плечо. Вельможа закричал:

— Оставь меня в покое! Я хочу освободить ее!

Они боролись с минуту: человек, пытающийся подняться, и нечеловек, мешавший ему. В конце концов, Хостен, задыхаясь, оставил свою попытку.

Халфемос начал чертить какие-то знаки на ржавом полу клетки. Руки его, к счастью, оставались свободными, так что он мог приступить к заклинаниям.

— Церикс научил меня открывать двери, — прошептал он Илне. — Это железо, но вокруг нас сейчас так много энергии, что я, наверное, смогу…

Ледяная фигура возникла около колыбели, над которой склонилась перепуганная нянька. Она указала женщине на дверь, сама же приблизилась к колыбели.

Котолина закричала и попыталась подняться. Другая ледяная фигура удерживала ее на месте. Первая же подняла близнецов. Они плакали, но как-то тоненько и как будто даже отстраненно.

Ледяной человек протянул младенцев матери. Котолина прижала их к груди. Она шептала какие-то слова, и слезы облегчения катились по ее лицу.

Халфемос оторвал лист папоротника, используя его вместо волшебной палочки. Закрыв глаза, чтобы уроки Церикса лучше всплыло в памяти, он произнес:

— Аэо ио хатихатхара ээоуоай…

Сборщик налогов крепко стиснул в руках кубок. Он дважды пытался донести вино до рта, но руки его дрожали, и содержимое лишь проливалось на стол.

Ледяной человек тронул сборщика налогов за плечо. Тот закрыл глаза и притворился, будто потерял сознание.

Тогда призрак поднял его за плечо одной рукой. Так мать-кошка поднимает котенка зубами за шкирку. Второй рукой он отбросил в сторону кресло.

Сборщик налогов все еще не решался открыть глаза. Дрожащими губами он повторял слов молитвы. Все в комнате, кроме Халфемоса, наблюдали за происходящим.

Ледяная фигура освободила свою жертву, легонько подтолкнув ее к двери. Бедняга зашатался, огляделся и бросился бежать. Поскользнулся на траве, устилавшей пол, но удержался и помчался прочь, дико завывая.

— Оуо куссохта дамнменеус, — говорил Халфемос.

Все в огромном темном зале сверкало голубым светом. Это сияние излучали ледяные фигуры.

В коридоре послышались шаги. Они не были тяжелыми, но эхо разносилось далеко вокруг.

Старший Роми, высокий человек с деревянным посохом в руках, вошел в пиршественную залу.

Его одеяние было черного цвета с золотой каймой вокруг ворота, по подолу и рукавам. Худощавое лицо ничем не напоминало лицо трупа, волосы цвета воронова крыла отливали синевой. На вид ему казалось не больше тридцати.