Алексей Пехов - Пересмешник

— Не совершаем ли мы глупость, Тиль? — когда голос у Стэфана становится вкрадчивым, это значит, он пытается меня переубедить. — Девушке нечего делать в доме. Она туда не вернется, ты же слышал, что она рассказывала…

— Прекрасно слышал, но считаю, ты не прав. Думаю, про мертвую экономку и страх возвращаться к себе Алисия солгала для того, чтобы попасть ко мне в дом. Это было необходимо ей, иначе она бы никогда не добралась до платка. Так что, я полагаю, в особняке совершенно безопасно.

— Возможно, и так. Но есть ли ей смысл возвращаться туда, где ты ее будешь искать?

Я пожал плечами:

— У нее нет ни вещей, ни денег. Как я понял со слов Катарины, она совершенно одна. Я даже не уверен, что у чэры остались слуги. По словам Эстер, Алисия ушла меньше часа назад. Учитывая время в дороге, она находится в своем доме меньше пяти минут. Лично я, прежде чем исчезнуть, взял бы с собой хоть что-то из того, что мне дорого. Например, вас.

— Мы польщены, но что, если ты заблуждаешься? Если ее там нет?

— Стэфан, к чему гадать? Мы обо всем узнаем меньше чем через минуту. У меня все равно нет выбора, и это место — единственное, где имеет смысл ее искать. Возможно, я действую впустую, но я действую, а не сижу на месте. Согласись, носиться по огромному Рапгару в надежде случайно наткнуться на беглянку еще более глупо, чем проверить ее дом.

Серая громадина старого особняка, окруженного серебристыми рябинами, была тиха и безмолвна. В окнах не горел свет, и я испытал разочарование. Но через несколько мгновений увидел в окне первого этажа появившийся и сразу же исчезнувший блик, словно кто-то ходил там со скрытым фонарем или свечой.

— Будь осторожен, — предупредил меня Стэфан.

Дверь оказалась заперта, но я не собирался вести себя в рамках приличий. Анхель бесшумно покинула ножны, стянула силу, и я вогнал хищный коготь керамбита прямо в замочную скважину, разрушая ее. Клинок расплавил металл, и следующим движением я провел между дверью и косяком, срезая щеколду, которая не давала мне войти.

Я поступал очень бесцеремонно, вваливаясь в дом юной чэры без приглашения, но в данном случае считал, что юная чэра поступила также бесцеремонно, забрав вещь без спросу.

Зал был темен. Я прикрыл за собой дверь, прислушался и различил шорохи в соседней комнате. Я направился туда, двигаясь осторожно, практически наощупь, но девушка сама вышла в холл, держа в одной руке небольшой потайной фонарь с опущенными шторками, а в другой — дорожную сумку.

— Доброй ночи, Алисия, — негромко сказал я.

Она испуганно вскрикнула, отшатнулась назад и тут же подалась вперед, узнав голос. Опустив сумку, подняла шторки фонаря, осветив мое лицо.

— Чэр эр’Карти… Тиль, — ее зеленые глаза метнулись мне за спину, к двери, затем к ножу в моей руке. — Ты один?

Я убрал Анхель, чтобы ее не пугать раньше времени и сказал:

— Да. Ты так поспешно покинула мой дом, не оставив даже записки, что я начал волноваться, не попала ли ты в беду.

— Это было очень любезно с твоей стороны, — тихо сказала она. — Но, право, не стоило так беспокоиться.

В ее глазах была настороженность и испуг.

— Я поступила некрасиво, не сказав тебе ни слова, но обстоятельства вынуждают меня покинуть Рапгар сегодня же ночью.

Я сделал шаг в ее сторону, и она вскинула руку, выставив раскрытую ладонь:

— Пожалуйста, не подходи ближе!

— Ты мне не доверяешь?

— Да… Нет… Прости, — Алисия устало опустила руку. — Я никому не доверяю. Ты мне нравишься, Тиль, но давай оставим все, как есть. Мне нужно уходить.

— Конечно, если это необходимо.

На ее лице появилось несказанное облегчение:

— Я рада, что ты понимаешь.

— Но прежде чем уйти, верни, пожалуйста, платок, который забрала у меня.

Алисия вздрогнула, словно я ударил ее, и отшатнулась, но почти сразу же справилась с собой, и ее прекрасное лицо застыло безучастной маской, лишь глаза понимающе прищурились:

— И что ты намерен делать?

— Осторожнее! — прошептал Стэфан. — Анхель что-то почувствовала.

Ощутить она могла все, что угодно, поэтому я сказал то, что и собирался:

— Во всяком случае, получить ответы на некоторые вопросы. Я считаю, что имею на это право, Алисия. Или ты предпочитаешь, чтобы я называл тебя Эрин?

Ее губы тронула призрачная улыбка:

— Когда ты догадался?

— Слишком поздно, на мой взгляд, хотя это и было достаточно просто. У меня серые глаза, а не алые, но я владею Обликом и Атрибутом. Я все время забываю, что это редкость, но никак не исключение и не уникальное свойство полукровки. Твои глаза зеленые, но почему бы и тебе не иметь Облик? Такое возможно.

Прежде чем я закончил говорить, передо мной уже стояла Эрин в той самой одежде, как и тогда, когда я увидел ее в первый раз, в поезде. Она была гораздо старше Алисии, ниже ростом, но такая же прекрасная, как и в первую нашу встречу.

Голубые глаза казались немного насмешливыми, а улыбка карминовых губ очень грустной:

— Я сожалею обо всем этом обмане, Тиль.

Я смотрел на Эрин, девушку, о которой так много думал все эти дни, с которой так мечтал встретиться, которая стала для меня почти что наваждением, и понимал, что все это время она была не так далеко, как я считал.

— Я видел тебя на Арене, но ты слишком быстро исчезла. А затем в «Тщедушной иве». Та женщина в вуали, что садилась в экипаж, это ведь была ты. Вчера утром я нашел волос Эрин на своей подушке. Значит, это не было сном?

Вместо ответа она вновь задала тревожащий ее вопрос:

— Что ты намерен делать, Тиль? Я не отдам тебе то, что ты нашел в поезде. Это моя собственность.

— Скажи, зачем ты убила жандарма в моем купе?

— Он увидел меня не в Облике и попытался схватить. Я защищалась. И если он и был жандармом, то служил тем же людям, по чьему приказу убили моего отца.

Говоря это, она смотрела мне прямо в глаза.

— А потом, избавившись от Облика, ты спокойно переждала пока жандармы обыщут поезд.

— Да. Они искали человеческую девушку, а не чэру, пьющую чай в вагоне-ресторане.

— Но почему ты не сбросила Облик сразу? Как я понимаю, твои преследователи искали Эрин, а не Алисию.

— Был небольшой шанс, что меня схватят. Я не хотела никому открывать свое истинное лицо. К тому же я просто испугалась, Тиль, и не нашла ничего лучше, чем спрятаться в твоем купе. Я знаю, это была непростительная глупость.

Говорят, что шпионы — это самые лучшие в мире лгуны. Но Алисия, точнее Эрин, врала еще лучше. А может быть, и нет. Сейчас я не мог отличить правду от вымысла.

— Ты знаешь, что из себя представляет этот платок?