Юрий Иванович - Дочь – повелительница Зари

Четыре тысячи пленных отправили на цементный завод, где они трудились на самых тяжелых работах и добывали известняк и мел в открытых карьерах. По крайней мере, они недаром хлеб ели и хоть кое-как отрабатывали средства, которые уходили на их охрану и содержание.

Пленные, пребывающие в более жестких условиях заточения, были разделены на три группы. В первую, самую малочисленную, вошли сто семьдесят предателей и участников предыдущего захвата столицы. Возглавлял эту группу лично князь Буйкале, которому не повезло погибнуть во время сражения. А не повезло потому, что после трех дней предварительных разбирательств в пыточных подвалах низверженный князь ранним утром, при скоплении горожан, которым удалось попасть на центральную площадь, и перед стоящим на коленях строем его самых близких сподвижников был посажен на кол. Да не просто посажен, а так мастерски нанизан, что даже когда острие через три часа вылезло у него из-под правой ключицы, он все еще оставался жив. А за эти три часа, прямо под ногами Буйкале, без устали махающие топорами секустраторы казнили остальных сто шестьдесят девять человек. Законы древнего Салламбаюра во все времена были очень строги и жестоки, и новый король не стал их менять даже в угоду своей обожаемой супруге. Руководствуясь тем, что всех остальных врагов надо напугать до смерти и что за проявление мягкотелости его низвергнет собственный народ. Может, и не сразу, но низвергнет обязательно.

Зрелище отрубленных голов было кровавым и страшным. Молодая королева высказалась категорически против такой казни и на весь день уехала из города для решения текущих проблем. А ее отец, единственный, кто имел возможность хоть как-то повлиять на судьбу приговоренных, даже пальцем не пошевелил для отмены свершающегося правосудия. Потому что вспомнил свою Нимим, и сразу все соображения гуманности были им забыты. Мало того, он даже подумывал о том, чтобы надеть на себя колпак секустратора и лично порубить на куски всех виновных в смерти его горячо любимой Бениды. Остановила его лишь мысль о том, что этим Нимим не вернешь и потом он не сможет смотреть своей дочери в глаза с прежней добротой и откровенностью.

А вот за вторую и третью группы военнопленных высокого ранга со всеми своими старческими силами взялся главный банкир города Брюнт. Причем этих сил у него оказалось как у молодого, потому что он сразу же почувствовал запах больших денег. Вначале даже Загребной не мог понять, чего добивается и на что рассчитывает директор банка, и тогда тот перешел к конкретным цифрам. Сразу в ночь после казней, на небольшом собрании, только в окружении монарха, его супруги и тестя, Брюнт огласил предполагаемую сумму предстоящего выкупа. Лично для себя хитрющий старик попросил «всего лишь» двадцать пять процентов.

Теодоро было возмутился такой жадностью, ссылаясь на то, что пленники и так принадлежат королевству, но тут на защиту банкира стеной встал Загребной:

– Не стоит даже спорить с господином Брюнтом. Он единственный из нас, кто имеет прямую связь с остальным материком. Это раз. Во-вторых, без его помощи мы хорошо, если насобираем лишь две трети той суммы, которую он нам обещает. Значит, нам следует быть более покладистыми в дележе прибыли. Ну и в-третьих, всех этих нахлебников он вытурит за море гораздо быстрее, чем наши еще слабо организованные службы.

– Но что нам делать со всеми остальными пленными? – обеспокоился король.

У банкира был на это ответ:

– Попутно займемся и остальными желающими вернуться на свою родину. Между прочим, – старик хитро улыбнулся, – первые средства за выкупы поступят в королевскую казну уже завтра.

– Каким образом? – поинтересовалась Виктория.

– Помните, как три ночи назад мои помощники метались среди конвоиров и выспрашивали имена военнопленных?

– Увы, – хмыкнул Теодоро. – Они нам очень мешали.

– Зато у меня появился список всех, кто уцелел в битве. И вместе с заказами на поставку продуктов в Грааль я передал за море и первый список военнопленных. Конечно, вряд ли за них тут же потрясут кошельком родственники и друзья, да и трудно это сделать за один день, пока идет бешеная загрузка в порту. Но я уверен, что корабли, которые приплывут завтра в Грааль, доставят первые выкупы.

– Вот это оперативность! – похвалил Загребной. – А мы бы еще только начинали думать по этому поводу. Прекрасно сработано. И раз у вас, господин Брюнт, так хорошо и четко все организовано, то предлагаем вам заняться еще одним прибыльным делом.

– Ну, вы меня знаете, – улыбнулся старик. – Если дело прибыльное, то всех моих сил не хватит, чтобы от него отказаться. Поэтому я весь внимание.

– Мы тут перед вашим приходом посовещались и пришли к выводу, что такой большой кусок нашим структурам не переварить. А поэтому решили отдать в аренду все тридцать купеческих кораблей, которые нам достались в качестве трофеев. Возьметесь организовать эту аренду?

Банкир прекрасно владел своим лицом, но ответил, словно выстрелил из пушки, сразу показав свою крайнюю заинтересованность:

– Берусь! Кхе-кхе… Какие вы мне дадите проценты от прибыли?

– Ну, раз уж дела идут так хорошо, то будем придерживаться числа двадцать пять. Устраивает?

Последовала пауза, во время которой Брюнт своим недюжинным умищем просчитал все выгоды такого мероприятия. Затем опять деланно закашлялся, протяжно вздохнул и протянул:

– Конечно, число тридцать мне нравится гораздо больше, но так и быть, я согласен.

– И просим все ваши арендные договора составлять в трех экземплярах, – сказала Виктория. – Мы должны быть в курсе всех нюансов о каждом арендованном корабле. А то мало ли что…

Брюнт сделал попытку обидеться:

– Ваше величество, вы мне не доверяете?

– Вам – доверяю. А вот вашему возрасту – нет. Хоть вы и выглядите весьма крепко и свежо. Ведь при неблагоприятных обстоятельствах вам может прийти на смену неизвестно какой помощник, и… Сами понимаете, какая может получиться неразбериха.

– А! Ну, если так, то все понятно, – вежливо заулыбался банкир, полностью игнорируя намеки на свой возраст. – Но за своих помощников я тоже ручаюсь. Поэтому все договора будут составлены в любых требуемых вами экземплярах.

Выбор флагмана

Первые шесть дней после победы Загребной провел в основном на трофейных кораблях, обследовав каждый из них чуть ли не от трюмов и до верхушек мачт. Возле него постоянно присутствовали три, а то и четыре писаря, которые тщательно записывали все замечания, оценки и обобщения. И уже потом, на основе всех этих записей, Семен делал выводы: куда, для чего и какой корабль определить.