Ник Перумов - Гибель богов (Книга Хагена)

Хаген не совсем понял последние слова своего спутника и уже хотел переспросить, но тут Отец Дружин внезапно схватил его за руку:

— Там, впереди! Смотри!

Незаметно для самих себя они оказались на краю огромной котловины; прямо из-под ног начинался плавный спуск вниз. На склонах не было видно ни единого ледяного ропака, и издали вся котловина казалась похожей на исполинскую белоснежную чашу — такую идеальную форму имели её откосы.

Однако призрачное мерцание снежных покрывал нарушала чёрная шевелящаяся масса — там, на самом дне. Сквозь проносящиеся то и дело снежные заряды Хаген увидел впереди своих людей и гоблинов.

— Хрофт! — Хединсейский тан уже готов был ринуться вперёд, впервые в жизни, наверное, потеряв голову от радости, но Отец Дружин вцепился ему в плечо.

— Ты что, совсем ослеп?! — рявкнул он, указывая на противоположный край котловины. — Смотри!

И, когда тан увидел, у него, не знавшего раньше страха, обмерло сердце.

Там, в низких клубящихся тучах, внезапно возникло странное круговое движение — как будто начинала появляться огромная воронка. Злой и сильный ветер разорвал облачное покрывало, и на Хагена глянуло бездонное тёмное око — за тучами скрывалась темнота, и непонятно было, откуда брался бледный сумеречный свет, разлитый под серой завесой.

Темное Око пронзила стремительная зелёная искра, за ней другая, третья… Светящийся тёмно-зелёный дождь падал на изгибы сугробов, снег стал таять, повалил пар. Зелёные искры сыпались всё гуще, их бесконечные вереницы сливались в линии, линии начинали завиваться в длинные спирали, и вскоре от облаков до земли протянулась светящаяся колонна. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы понять, в чём дело.

Шли Дальние Силы.

Хаген отлично помнил описание их Колонн Мощи, спасших жизнь его Учителю и похитивших прекрасную Сигрлинн. Но — зачем они здесь? Неужели явились за его воинами?! Честь предводителя обязывала его пасть в первых рядах своего войска — если не удастся найти дороги к спасению. Он не мог вторично бросить дружину на произвол судьба.

— А теперь — бегом! — прохрипел Старый Хрофт. — Надо уходить, больше мы тут ничего не сделаем… — Он в отчаянии вцепился себе в бороду и вырвал здоровый клок волос. — Эти враги нам не по зубам, Хаген. Возвращаемся, пока из-за вторжения Дальних не закрылись наши собственные Ворота!

— Я не уйду! — заорал в ответ Хаген, скидывая с плеча тяжёлую руку Хрофта. — Если погибать — то я погибну вместе с ними! — Он отчаянно мотнул головой, указывая на своих воинов.

— Красивые слова, несчастный ты глупец! — заревел разъярённый Хрофт.

Хаген не стал его слушать. На ходу выхватывая меч, он уже мчался вниз по склону, и душу заливал долгожданный боевой азарт, тот, что пьянит, дурманит и дарует наслаждение острее и тоньше любого иного, известного в пределах Мировой Сферы. Тан бежал, почти летел, едва касаясь земли (по счастью, снег на склонах оказался неглубок), и Голубой Меч грозно сиял в поднятой руке; из горла рвался крик, но ветер подхватывал его слова, относил в сторону, так что сам Хаген не слышал собственного голоса. А за ним топал Старый Хрофт, на бегу изрытая проклятия.

Сгрудившееся на снегу войско заметило их. Даже сквозь ветер слуха Хагена достигли изумлённые, тревожные и, наконец, восторженные возгласы. Не обращая внимания на светящуюся непонятную колонну, что также двинулась вниз с противоположного края котловины, все множество воинов качнулось навстречу своему предводителю.

Тан ещё не знал, что он сделает в следующий момент. Обычно он составлял подробные планы всех своих набегов, штурмов и прочего; и лишь в исключительных случаях Хаген действовал по наитию. Колонна, сотканная из туго свитых зелёных спиралей, таила в себе неясную угрозу, и он шёл навстречу ей, не думая о том, чем это может грозить ему самому.

Тем временем даже самые дальние ряды воинов Хединсея узнали, что появился их предводитель; Хаген с размаха врезался в толпу.

— Тан! Наш тан! Он пришёл!.. Мы знали!.. Тан!.. — неслось со всех сторон. Что есть мочи работая локтями, к Хагену пробивались его тысячники вместе с неугомонным Орком, вожаком гоблинов.

— Все к тому концу! — заорал тан, не тратя даром времени и указывая направление кивком головы. — Все, все до единого — подальше от этих колонн! Приготовиться к бою! Шевелитесь, знаю, что замерзли и голодны, но если мы не отобьёмся — все сгинем без возврата и черви пожрут не только наши тела, но и души! — Слышавшие, как один, содрогнулись — ещё никогда они не видели своего обычно невозмутимого предводителя в таком состоянии.

В спину Хагена врезался запыхавшийся Хрофт — врезался и остановился, мотая головой и силясь что-то сказать, пока вереницы дружинников и гоблинов текли за спину хединсейского тана. И, словно бы не было бесконечных часов отчаяния в заснеженной пустыне, воины на удивление быстро выстроили стену щитов, приготовили луки, арбалеты и копья.

— Так не пойдёт, — выдохнул Старый Хрофт. — Уводи войско, Хаген! Я задержу этих, им со мной не совладать!

Однако Хаген прекрасно понимал, что Отец Дружин лжёт, лжёт из самых лучших побуждений, чтобы только спасти его, его и всех остальных людей, сам же готовясь принять здесь свой последний бой. Тан не мог объяснить, почему пришла к нему эта уверенность, — может, потому, что в глазах Старого Хрофта он заметил странную для Древнего Бога, почти человеческую смертную тоску и предчувствие гибели?

— Нет, — произнесли губы тана. — Мы останемся вдвоём. — И, оборачиваясь, Хаген крикнул Кануту: — Веди отряд по нашим следам! Там, где они оборвутся, — дверь на Хединсей!

Тысячник поспешно кивнул и со всей быстротой, на какую только способно было усталое, измученное, замерзшее и изголодавшееся войско, повёл его прочь. Однако шли неохотно — поминутно останавливались, оборачиваясь и глядя на две постепенно уменьшавшиеся фигурки, что шагали по снегу навстречу неведомой опасности.

Первым не выдержал Фроди, за ним — Гудмунд, уже пришедший к тому времени в себя, Исунг и ещё несколько десятков самых крепких душой и мужественных дружинников. К ним присоединилось с полдюжины гоблинов во главе с Орком. Крики и брань Канута не помогли.

Хаген, конечно же, заметил столь вопиющее нарушение своего приказа, но исправить что-либо уже не мог: они сблизились с зелёной колонной, из которой внезапно стали одна за другой появляться высокие безликие фигуры.

Эти фигуры внушали ужас — но не своим безобразным, отталкивающим видом или ощущением исходящей от них всесокрушающей магической силы, а своей совершенной чуждостью всему живому и неживому, даже этому мрачному заледеневшему миру. Они были высоки и безлики: вместо носа, бровей, рта, глаз, подбородка взору Хагена предстала голая, ровная поверхность, точно вырубленная из камня. Их стройные и, видимо, сильные тела окутывала светящаяся аура, наподобие плащей. Никакого оружия при них Хаген не заметил.