Робин Хобб - Золотой шут

Я задумчиво кивнул. Пусть принц называет Сивила своим другом, но Чейд будет следить за ним в течение ближайших нескольких лет. Самое разумное решение. Причем Сивил может считать, что ему предоставили защиту или посадили в золотую клетку — это уж как ему будет угодно. Все устроилось весьма удачно.

Интересно, как решил Чейд эту задачу? Быть может, леди Розмари нашла повод посетить Гейлкип, или к отравлению приложил руку шпион Чейда, находившийся в самом поместье. Впрочем, сейчас Розмари трудно путешествовать — ведь у нее обожжено лицо. Я внимательно посмотрел на Чейда, и он с недоумением встретил мой взгляд. Я быстро наклонился вперед и коснулся пальцами его щеки. Никакой краски, лишь здоровая розовая кожа. И никаких следов ожога.

— О, Чейд, — укоризненно произнес я, и мой голос дрогнул. — Будь осторожен! Ты бродишь в темноте, и никто из нас не знает, чем нам придется платить. Никто.

Он позволил себе улыбнуться.

— Цена меня мало волнует, когда мне известно, что я покупаю. Мои ожоги исцелены. И впервые за много лет я хожу, не чувствуя боли в коленях и суставах. А ночью крепко сплю. Я даже стал лучше видеть.

— Ты не сам это делаешь.

Он молча смотрел на меня, отказываясь отвечать, но я и сам догадался.

— Ты используешь силу Олуха, — с укором сказал я.

— Он не против.

— Ты не знаешь, как это опасно. Олух не понимает, чем он рискует.

— Как и ты! — резко ответил Чейд. — Фитц, иногда нужно уметь рисковать. Сейчас именно такое время. Нам необходимо выяснить, как можно использовать Скилл. Когда принц отправится на поиски Айсфира, ты будешь его сопровождать. И тогда ты должен будешь представлять себе все возможности Скилла. Это, — он ударил себя в грудь, — настоящее чудо. Если бы мы владели таким средством, когда болел король Шрюд, он бы не умер. Ты только представь себе, какие перед нами открываются перспективы!

— Тебе тоже не мешает подумать, — возразил я. — Представь себе, что Шрюд до сих пор правит Шестью Герцогствами. А потом спроси себя, почему этого не произошло? Ведь он учился не у Галена. Мастером Скилла тогда была Солисити. Разве она не владела Скиллом гораздо лучше, чем все мы? Быть может, она знала, как продлить его жизнь? И почему не продлила свою собственную? Возможно, они знали о цене, которую придется заплатить, и она их не устроила?

— Или у них не было группы, которая могла бы им помочь? — парировал Чейд.

— Он мог бы воспользоваться группой Галена.

— Ну, тут мы не знаем наверняка. Почему нужно предполагать только худшее?

— Возможно, меня научил осторожности один мудрый старик. Тот самый, который теперь ведет себя глупо.

Щеки Чейда заметно покраснели, а в глазах загорелся гнев.

— Ты не в себе. Или еще хуже. Ты такой на самом деле. Послушай, щенок. Мой брат умирал у меня на глазах. Я видел, как истощается здоровье короля Шрюда, и находился рядом с ним, когда он не знал, что разум ему изменяет. Как и в те дни, когда король понимал, что тело и разум его предали. Трудно сказать, какие из них были страшнее. Если бы он умел при помощи Скилла излечить себя, он сделал бы это, какой бы высокой не оказалась цена. Однако необходимые знания утеряны. Я намерен их восстановить. И воспользоваться ими.

Наверное, он ожидал, что я наброшусь на него с яростными упреками. Однако слабость, страх и отчаяние настолько овладели мной, что я промолчал. Чейд ужасно напугал меня, когда я стал замечать, что его здоровье ухудшается, а разум уже не столь остер. Вдруг он перестанет владеть всем богатством информации и растеряет необходимые контакты? Теперь, когда Чейд прекрасно выглядел, а в глазах горела энергия, он внушал мне ужас. Я прекрасно знал о существовании этой грани его характера, он всегда стремился овладеть Скиллом. Однако я не ожидал, что его аппетиты окажутся неуемными. Глубоко вздохнув, я спросил:

— Ты сам принял окончательное решение?

Он нахмурил брови.

— Что ты хочешь сказать? А кто еще может его принять?

— В обязанности мастера Скилла, в частности, входит решать, как применять Скилл в Баккипе. В особенности если речь идет о новичках. — Я сурово встретил его взгляд.

Ведь именно он заставил меня занять эту должность. Интересно, не пожалел ли он о собственном упрямстве?

— Ты хочешь сказать, что запрещаешь мне? — Чейд явно не верил своим ушам. — И рассчитываешь, что я послушаюсь? — Положив руки на колени, он подался вперед.

Сейчас мне совсем не хотелось проверять, чья воля сильнее. У меня попросту не было сил. Поэтому я перевернул вопрос.

— Еще один Видящий применял Скилл для своих целей. Он сам не обладал особыми талантами, но опирался на силу своей группы, чтобы добиться желаемого. Он безжалостно использовал группу, его не интересовало, что с ними станет, просто выпотрошил их до самого конца. Ты готов стать новым Регалом?

— Я не имею с Регалом ничего общего! — выкрикнул Чейд. — Во-первых, его интересовал только он сам. Тебе же прекрасно известно, что я всю жизнь помогал править Видящим. А кроме того, я намерен сам овладеть Скиллом. И тогда я не буду зависеть от других.

— Чейд, — мой голос превратился в хриплый шепот. Я откашлялся, но продолжал говорить едва слышно. — Возможно, ты сумеешь развить в себе Скилл. Но только если перестанешь продолжать экспериментировать в одиночку, рискуя собой и Олухом, который не понимает, что ему угрожает.

Мне вдруг показалось, что Чейд меня не слушает. Он смотрел мимо меня, его зеленые глаза были устремлены в пустоту. Однако я продолжал говорить, хотя мой голос быстро слабел:

— Тебе необходимо понять, насколько опасна магия Скилла, пока ты не начал использовать ее для себя.

— Это нечестно! — неожиданно запротестовал Чейд. — Сначала они отказались меня учить, хотя я был таким же Видящим, как Шрюд. Меня следовало учить Скиллу.

Я быстро терял последние силы, но понимал, что должен одержать победу или хотя бы завершить нашу схватку вничью, пока не лягу в постель.

— Да, ты прав. Они поступили нечестно, — согласился я. — Но превращать Олуха в костыль и инструмент также нечестно. Это не заменит настоящего обучения. Необходимо всего добиться самостоятельно. Олух имеет талант к Скиллу, но не понимает, насколько его дар опасен. К тому же он не может противиться тебе, когда ты опираешься на его способности для достижения своих целей. Он не сможет тебя остановить, если ты возьмешь слишком много и будет поздно. Нельзя его использовать, словно он вол, который тащит и тащит твою телегу. Он простачок, но в Скилле, по меньшей мере, равен нам. Он член нашей группы. Значит, вы должны быть братьями, несмотря на различие в возможностях.

— Группы? — Чейд разинул рот, и я понял, что он не сумел сделать очевидного для меня вывода.

— Да, группы, — повторил я. — Ты. Я. Дьютифул. Шут. И Олух.

Я подождал, но Чейд не сумел вымолвить ни единого слова. Я услышал, как Шут отодвигает стул, он подошел к нам и встал рядом. Мне хотелось увидеть выражение его лица, но я не спускал глаз с Чейда. Убедившись, что тот не собирается мне отвечать, я продолжал:

— Чейд, я там был. Конечно, я не полностью владел собой, но понимал, что со мной происходит. Вы объединились, чтобы исцелить меня. Неужели ты не понимаешь, что группа работает именно так? Используя силы и способности каждого для достижения общей цели. Так все и вышло. Сила Олуха. Твои знания о строении человека. Контроль и целеустремленность Дьютифула. И связь Шута со мной. Все части были необходимы. И вы сможете это повторить. У Дьютифула теперь есть группа. Не слишком хорошая во многих отношениях, однако она существует. Но только в одном случае: если мы будем действовать как единое целое. Если же ты уведешь Олуха в сторону, используя как резервуар для восстановления сил и здоровья, то уничтожишь нас еще до того, как мы узнаем свои возможности.

Я замолчал. Во рту у меня пересохло, сердце отчаянно колотилось в груди. В любой другой момент я пришел бы в ужас от собственной слабости. Но сейчас это не имело значения. Мне удалось достигнуть равновесия в споре со стариком. В течение многих лет он был моим наставником. Пока я оставался его учеником, мне редко приходило в голову ставить под сомнение его мудрость или средства достижения цели: я никогда не сомневался, что он знает, как лучше. Однако в последние полгода я видел, как слабеет его безупречный разум, как начинает изменять память.

Но самое главное, теперь я ставил под сомнение его решения и даже способность мыслить здраво. Я больше не верил, что Чейд всегда знает, что правильно, а что нет. Более того, я смотрел на свои тридцать с лишним прожитых лет — и многие его прежние решения относительно меня самого и трона Видящих начинали казаться мне ошибочными. Теперь, когда его мудрость уже не казалась абсолютной, у меня появились основания потребовать от Чейда признания, что существуют области, в которых я разбираюсь лучше, чем он. Довольно необычное требование — ведь во многих областях он по-прежнему был сведущ больше меня.