Игорь Пронин - Фэнтези-2005. выпуск 2

— То есть я могу тебя обзывать сколько душе угодно? — спросил джинн.

— Да запросто. — Дракон криво ухмыльнулся. — Правда, при этом ты должен помнить о том, что у меня чудесная память. Кажется, заглянув мне в голову, ты проинспектировал и ее. Нет?

— Нет.

— Жаль. Иначе ты увидел бы, в каком образцовом состоянии она находится. Причем часть, касающаяся неоплаченных долгов, содержится в особом порядке. Время от времени, опасаясь забыть какое-нибудь имя, я делаю ее ревизию. Видишь ли, это мой принцип: платить все долги. Все.

— Наверняка она переполнена? — спросил джинн.

— Переполнена? О, нет. В данный момент в ней совсем немного имен. Теперь в ней появилось еще одно. Я буду беречь его как зеницу ока и не забуду ни за какие коврижки.

— Немного имен. — Джинн попытался улыбнуться, но улыбка у него не очень получилась. — Да ты образец добродушия.

— Это так, — подтвердил дракон. — Их немного. А вот насчет добродушия ты ошибся. Я не отношусь к породе добряков. Сказать, почему у меня на данный момент так мало врагов?

— Почему?

— Потому что большинство из них умерло. Я их всех убил.

— Гм…

Откинувшись на спинку дивана, джинн погрузился в размышления. Минут через пять он принял решение, снова повернулся к дракону и осторожно спросил:

— А если я не буду тебя обзывать?

— Какая разница? — ответил дракон. — Думаешь, для того чтобы я записал тебя во враги, всего предыдущего был недостаточно? Вот погоди, как только я узнаю твое местонахождение…

Теперь треск веточек слышался совсем рядом с дорогой. Причем к нему прибавились хлопки, с которыми лопались лианы-глушилки. А потом эти звуки неожиданно смолкли, словно кто-то набросил на шедшего к дороге великана огромную сеть, сковавшую его по рукам и ногам, отобравшую у него возможность двигаться. И снова наступила тишина. Она длилась минуту, две, а потом кончилась.

Лес ожил, словно проснулся.

Где-то неподалеку послышался хриплый крик: «Хочу шишек! Шишек хочу!» Зверек-потаскун с диким грохотом, поскольку тащил за собой куль из листьев с гремучими орехами, отчаянно работая лапами, взобрался на вершину ближайшего дерева. Огромный, синий, украшенный целой порослью рогов жук, увернувшись от пытавшегося его схватить Кусаки, явственно прожужжал: «Не поймаеш-ш-ш-ш», и канул в лесной чаще. Совсем рядом с крысиным королем, из зарослей кустарника-попрошайки, вылезла нелетающая птица-халявщица и, раскрыв зубастый клюв, затянула старинную эпическую песню. А крысиный король в этом гомоне все еще пытался услышать, уловить, определить, кто же это такой огромный идет к дороге, но уже понимал, что это, скорее всего, сделать не удастся.

Может, и к лучшему? Может, не стоит этого знать? И кто им мешает продолжить свой путь?

— Ладно, — пробормотал крысиный король. — Пусть будет так. Идем дальше. У нас есть другие дела.

Сунув наполовину вытащенный меч обратно в ножны, он вновь огляделся и потихоньку, все еще настороженно прислушиваясь, пошел по дороге дальше. И никто на них не напал, никто на них не выскочил, никто не попытался преградить дорогу. До первого поворота.

А за ним, прямо посреди дороги, выпучив огромные глаза, расставив в стороны лапы, сидела лягушка размером с голову взрослого человека. Справа от нее лежал огромный и очень старый кирпич.

— Эй ты, мохнатый, хвостатый, — сказала лягушка. — Купи кирпич.

Крысиный король, уже хотевший было объявить, гдё он видел и кирпич и продающую его лягушку, вдруг передумал. Слышал он об этом фокусе и о том, что случается с теми, кто на него попадался.

Сделав вид, будто ничего не слышал, он обошел квакушку и двинулся дальше. Все испортил Кусака. Не выдержав обвинения в трусости, он буркнул:

— Это ты — трусишь! А меня напугать не так-то легко.

Этого хватило.

— Он меня обозвал! — изумленно вскричала лягушка. — Обижают!

И тотчас же с обеих сторон дороги послышался страшный шум, словно к ней со всех ног кинулось до поры до времени стоявшее неподвижно слоновье стадо.

Крысиный король бросился прочь со всех ног.

— Почему мы отступаем? — спросил Кусака. — Мы должны дать им бой. Мы обязаны это сделать, чтобы не ударить в грязь лицом.

— Прежде всего, — отчаянно работая лапами, ответил предводитель крыс, — мы обязаны спасти свои жизни.

— Зачем? Настоящие воины…

— …прежде всего заботятся о том, чтобы остаться в живых в любой ситуации. Те, кто этого не понимает, — просто болваны набитые.

— Но долг и честь…

— Всего лишь слова. Мертвым они ни к чему.

— А, так ты считаешь…

Впереди был поворот, и крысиному королю, для того чтобы в него вписаться, пришлось слегка притормозить. У него было жуткое желание оглянуться и все же взглянуть на тех, кто прятался в лесу. Как раз сейчас они уже должны были выскочить на дорогу. Вот только времени на это уже не оставалось.

И кто знает, может быть, эта секундная задержка будет стоит ему жизни?

Бух! Шлеп-шлеп!

Оказавшись за поворотом, он с размаху влетел в неглубокую, не очень широкую речушку и, не сбавляя скорости, подымая тучи брызг, зашлепал по воде.

— Хей-я-а! — закричал Кусака. — Мы купаемся! Мы двигаемся по воде!

С размаху выскочив на другой берег речушки и снова оказавшись на дороге, крысиный король наконец остановился и прислушался. Погони вроде бы не было. Ну и замечательно. Если им и в самом деле удалось выпутаться из этой истории…

— Эй, хвостатый, купи кирпич, — послышалось сзади.

Голос, сказавший это, был крысиному королю знаком. Принадлежал он все той же лягушке.

Жутко жалея о том, что не обошел этот лес стороной, крысиный король подпрыгнул и кинулся прочь.

Деревья на другом берегу речки стояли высокие, гладкие, прочные, как раз такие, какие идут на мачты для кораблей песчаных торговцев и сторожевые вышки сеятелей хмельной репы, на загоны для восьминогих буйволов и дома двинувшихся на цифре «семь» сектантов, полностью уверенных в своем божественном предназначении. Лиан между этими деревьями совсем не было, и, подозревая, что на дороге от привязчивого торговца кирпичами отвязаться будет труднее, пробежав по ней всего несколько десятков шагов, крысиный король юркнул в самую гущу древесных стволов.

— Мы покинули дорогу, — сообщил Кусака.

— Ну и правильно, — буркнул крысиный король, пробираясь в глубь леса. — Нечего нам там делать. Лучше скажи — лягушонок был тот самый?

— Лягушонок?

— Нуда. Тот, что опять затянул песню про кирпич. Ты ее разве не слышал?