Наталия Аникина - Кошка, которая умела плакать

— Амиалис тогда не обратила внимания на эту особу, всё оно было приковано к Криану. Что же до него, то быстро и не очень вежливо распрощавшись со своей спутницей… словом, всего через неделю дракон Изменчивого и руалская принцесса дали друг другу супружескую клятву.

Но счастье их длилось недолго. Амиалис должна была возвратиться домой, и от этого сердце её наполнилось скорбью — руалская принцесса не могла соединить свою судьбу с инородцем. Она поклялась своему мужу вернуться за ним, как только она станет царицей, и уже никто не сможет приказывать ей, что делать и кого любить. Эта горькая разлука и подтолкнула её к убийству своего отца…

Она действительно вернулась за своим мужем могущественной, сильной царицей — любовь тогда всё ещё жила в её сердце, хотя не только это чувство было причиной.

— Но эта тварь из Тир-Веинлон не успокоилась, — сказал Селорн.

— Дети Амиалис и Криана жили в Элидане, — кивнув разгневанному патриарху, продолжил танай, — неподалёку от Тир-Веинлон. Они и должны были стать следующими жертвами. Но драконице казалось слишком мало просто убить их. Её новый Владыка оказался изобретательным и подсказал куда лучший способ отомстить Амиалис. Бывшая служительница Веиндора не только настроила детей против матери, но и приучила их ненавидеть всё алайское как вокруг себя, так и в самих себе. Вслед за драконицей Даэланор и Геларион встали под знамёна Тьмы.

Тал сианай Эталианна прибыла в Тир-Веинлон, влекомая любопытством, и оскорбила их наставницу одним своим вторжением в Серебряные скалы. Алайка встала перед выбором: разоблачить виновницу стольких горьких событий или спастись. Будь Тали просто алайкой, она бы ушла, но она была тал сианай и не могла не думать о том, сколько еще жизней искалечит эта мстительная женщина.

Скорбите о ней, ибо ужасна её участь, но утешьтесь, ибо она, вопреки всему не вечна. Есть шанс, хотя он и не велик, что она вернётся назад. Но уходя, она не знала об этом, — глухим, полным почтения и скорби голосом проговорил жретц.

— Эталианна умерла, — громко и твёрдо произнёс он через несколько томительных минут полной тишины, — первая из алаев. Первая невосполнимая потеря в начавшейся войне. Но даже её жертва не остановила рвущееся в Энхиарг Зло. Эта страшная болезнь охватывает всё больше душ. Много лет назад оно пришло в наш мир. Его нельзя было обнаружить, — проговорил танай, присаживаясь на центральный постамент. Тихо, словно размышлял вслух, а не обращался к внимательным как никогда алаям. — Мы знали о нём всегда, потому что нам ведомо всё. Но это — псевдознание, ибо его по законам мирозданья никак нельзя использовать в реальной жизни.

Так что, можно сказать, первыми о нём узнали, ещё до гибели Эталианны, алаи Великого леса. Они предупредили беспорядки в Канирали и сообщили Совету Бриаэллара о странном воздействии, исходящем из неизвестного им источника. Но они потерпели неудачу. Слишком велика была сила их неведомого врага. Однако проявив невиданное для них благородство и милосердие, — танай сделал акцент на этом последнем слове, — правители Ал Эменаит не отступили. Они собрались было отправить в Канирали группу более сильных телепатов и магов и даже присоединиться к ним, но драконы помешали им. Это событие и подтолкнуло Эталианну к принятию такого решения, — Л'ин'тиарисс замолчал. Затем он медленно поднялся с камня. — Мне более нечего сказать вам, дальнейшее определит ваше решение. Я же сыграл отведённую мне роль.

— Хорошо бы нам не пришлось вспомнить о другом её пророчестве… — тихо вздохнулжрец, покидая залу, чтобы оставить алаев наедине с их мыслями. Но слов его никто не услышал.

Отшелестели одежды удаляющегося таная, и в ажурном покое повисла тишина. Кошки Аласаис молчали. Но это не было тяжким молчанием отчаянья, тягостных сомнений или всепоглощающего страха, Они просто думали. О том, как жить и править дальше. Члены Совета, Верховные жрецы, сианай — от них зависело то, каким будет завтрашний день Бриаэллара и, кто знает, может быть, всего Энхиарга.

Наконец волшебник Тейн шёпотом спросил сына, не желает ли он покинуть беседку. Тот ответил согласным кивком, и алаи тихонько, не мешая остальным, ушли. Вслед за ними поднялся Малаур, и в то же мгновение торжественную тишину разорвали голоса остальных кошек.

Некоторое время они обсуждали рассказ таная. Анару было не по себе от услышанного, от того, что оно напрямую касалось его семьи, но руалская школа жизни помогла не выдать переживаний. Он перекинулся несколькими словами с алаями, а потом поискал глазами Аниаллу. Она только что распрощалась с Аэллой ан Камиан, проникновенно потеревшись щекой о её щёку, и теперь, стоя у моста, ведущего ко дворцу, оглядывалась по сторонам. Анар направился было к ней, но его опередила Верховная жрица Гвелиарин.

Она подошла к девушке и взяла её за руку. Анару бросилось в глаза, как именно она это сделала. Гвелиарин не просто взяла руку Аниаллу, а схватила, судорожно стиснула запястье девушки, словно утопающая — последнюю веточку, нависшую над водой. Лишь на мгновение, а потом уже ласково-покровительственным жестом обвила её рукой вокруг талии и повела в сторону дворца.

Анар проводил взглядом темнокожую Верховную жрицу, Аниаллу, неловко кивнувшую ему на прощанье через её плечо, и странную сианай в синем одеянии, а затем повернулся к ожидающему его алаю и зашагал вслед за ним. У Анара были свои обязанности. За право жить в этом городе, который не только оправдал, но и превзошёл все его ожидания, надо было платить. Впрочем, цена была невысока, да и более того, предложенная ему работа пришлась алаю по душе, хотя была трудна, а в будущем обещала стать и опасной. В ней был смысл. Была цель, близкая ему, и это было главным. Теперь это был его город, его народ, его семья, его любимая, его богиня и его жизнь. Жизнь, которую он выбрал и которой распоряжался сам. И защищать её он будет до конца. Всеми зубами и когтями.

Когда-нибудь жестокий ветер перемен рассыплет в прах статуи-великаны в Руале: они не могут противостоять ему, вечные узники своего каменного величия.

А с этим городом, именно потому, что те, кто в нём живет, умеют наслаждаться жизнью и ценить ее во всем ее многообразии, справиться будет не так-то просто.

ЭПИЛОГ

…И тогда отправилась Аласаис в Тир-Веинлон, предстала пред Веиндором и потребовала освободить душу Агира Анвиритани. И Смерть сделала всё по слову её. Но никогда более нога нового воплощения Освободителя не ступала на землю Энхиарга…

Зелёное пламя толстых белых свечей отражалось в отполированной поверхности чёрной столешницы и заставляло десятки расставленных на ней бутылок таинственно мерцать. Казалось, что это вовсе не банальная стойка, а стол в полной страшных секретов лаборатории алхимика, на котором замерли магические сосуды, таящие в себе чудесные и опасные эликсиры и зелья…