Ольга Санечкина - Смерть обреченных на жизнь

— Ты наверняка прав. Но может лучше спросить у твоего сына его мнение?

Фарго вновь обернулся к молодому человеку. Джельсамина и Джакомо стояли все так же, не размыкая объятий. Им казалось, что они попали в какую-то другую реальность и, чтобы в ней выжить надо просто постараться, чтобы тебя не заметили. Чтобы про тебя забыли.

Услышав предложение Создателя, Мина в ужасе подняла глаза на Яго. Она понимала, что это его решение и понимала, что он ответит. Девушке было страшно. Она видела, во что превратили несколько тысяч лет существования ее дядю. Она не желала такой участи для кузена.

Почувствовав, что Мина смотрит на него, Яго опустил глаза, и их взгляды встретились. Им не надо было говорить вслух, чтобы услышать друг друга. Но она все же прошептала:

— Яго, что ты им скажешь?

— Я соглашусь.

— Ты понимаешь, что это неизбежно изменит тебя?

— Я уже изменился. Это история уже изменила нас обоих. Отныне мы никогда не будем прежними. Отец так жаждет смерти! Я родился только потому, что ему по плану нужен был сын. Но сейчас он готов отказаться от исполнения своего самого заветного желания, ради меня. Пусть хоть что-то в его плане удастся.

— Ты не должен этого делать!

— Нет, должен. — Сказав последние слова, Яго встряхнул головой, будто отметая все сомнения, и уже легко и игриво сказал, — к тому же у бессмертия есть и преимущества, давай не будем об этом забывать. Меня никто не сможет убить и тебе не придется меня защищать. — Мина только покачала головой.

Все так же обнимая сестру, Яго поднял глаза на Фаргоа.

— Я согласен. — Создатель довольно улыбнулся.

— Не сомневался в этом ни на секунду. Все-таки ты очень похож на меня!

— Надеюсь, что нет.

Зал ахнул. Через несколько мгновений раздался легкий кашель Ремизы Шагрин.

— Значит теперь, когда умрет Густаво, Куори-Сити потеряет статус столицы Мира, и другие города смогут претендовать на него?

— Реми, — усмехнулся Фарго, — девочка моя, твой беспредельный цинизм всегда восхищал меня. Густаво еще жив, а ты уже тянешь одеяло на себя.

— Я, может, и цинична, но практична. Зная вас, Создатель, ни одно тысячелетие, могу предположить, что после гибели нашего дорого Густаво, мы не будем иметь возможность с вами что-либо обсудить, по причине того, что вы, как обычно, исчезнете.

— Ты, как всегда, права. Кстати, детка, я оценил проделанную тобой работу. Ты достигла такого мастерства в создании иллюзий, что я невольно задумался, а нет ли в тебе моей крови.

— Ну, меня же учил Густаво, — как девочка, которую похвалили старшие, Ремиза светилась от удовольствия. Хулиан и Рене с недоверием посмотрели на коллегу.

— Ты учил Ремизу? — Потрясенно спросил Хулиан. — Но зачем?

— Чтобы у вас было побольше объектов для подозрения. — Безразлично ответил Густаво.

— Господа, — вышел вперед Хоакин. — Вам не кажется, что это дурная пьеса затянулась. Думаю, Густаво пора рассказать нам, где он держит наших коллег. У меня сплошная засуха в полях, сейму жизненно необходима его Малкани.

— Сами найдете. Мне нет больше дела до этого мира, — раздраженно фыркнул Корин Куори.

Единственное о чем он мог сейчас думать, что Отец опять оказался сильнее. Ему не удалось погубить его детище. К тому же ему дарили долгожданную смерть! Он не желал больше ждать.

— Советую вам выяснить этот вопрос, пока он жив, — покачал головой Фарго. — Потому что, я вам помогать не буду.

Мина почувствовала, как по ее коже побежали мурашки. И она знала от чего. По залу ползла сила Корина Фоли. Холодная, могильная энергия. Силу каждого можно было почувствовать, потрогать. Но именно у Фоли она была такой промозглой. И сейчас они находились в зале, где самый сильный телепат мира пытался пробить защиту сына Создателя. Мина очень сомневалась, что ему это удастся.

— Знаете в чем ваша проблема? — с грустью спросил Фарго. — Вы обособленны. Вы живете тысячелетиями, но все это время вы будто живете не в одном мире, а каждый в своей персональной ячейке. Джул, Рене, вы были приятелями с самого начала времен, но вы никогда не были близки. Хулиан, ты годами растил из Касиано соратника, которым мог бы тебе стать Реналь за пару минут. Рене, добившись того, что Дэймон перенял часть твоих способностей, ты отвернулся от Джула, чтобы он не узнал твою «великую тайну». Как это возможно? И это притом, что вы бессмертны!!! Вам даже бояться друг друга нет смысла! Что происходит с вами? Почему за всю вашу продолжительную жизнь вы так и не научились открывать свои души друг другу? Почему Джельсамина и Яго, прожив ничтожно малый срок, перешагнули эту ступень? Они стоят здесь перед вами всеми, не размыкая объятий, потому что знают, что могут доверять друг другу. Ни на одно мгновение в них не проскользнуло чувство недоверия, к стоявшему рядом. Почему среди тридцати двух Персон не образовалось ни одного подобного союза? Подумайте об этом. А пока, Рене, прекрати валять дурака и помоги Джулу. Мне стала надоедать эта история.

К опутавшей все помещение промозглой силе Хулиана медленно, но уверенно прибавлялась горячая, словно расплавленный воск, сила Реналя. Мине показалось, что в горле у нее перехватило от чего-то, что заставляет терять контроль. И это чувство было ей знакомо. Точно так же она почувствовала себя, во время поцелуя с Дэймоном. Джельсамина подумала, что рассказы, о способности Шагрин заставлять биться сердце быстрее, оказались правдой. Девушка будто погрузилась в воспоминания пьянящих минут на террасе Ремизы. Льдисто-голубые глаза Дэймона, его дерзкая, порочная усмешка, тающая от напора Мины, и легкая растерянность на лице…. В себя ее привел Яго, почувствовав, как кузина «уплывает». Он легонько сжал ее плечо, и девушка будто очнулась ото сна. Она поняла, что природа силы Реналя и Дэймона так схожи, что она, почувствовав ее на себе, поддалась воспоминаниям.

Чтобы отвлечься, она взглянула на дядю, чего старалась избегать прежде. Она не знала, как смотреть на человека, которого всю жизнь считала отцом, который воспитал ее, и научил всему, что она знает. И человеку, который цинично, расчетливо «создавал» ее. Тому, кто пытался использовать ее для того, чтобы разрушить весь мир. Он стоял совершенно равнодушный ко всему. Казалось, что ураган энергии, бушевавший в зале, его даже не касался. Великие Персоны слегка морщились, от сводившей зубы бьющейся энергии, Персоны помельче обхватывая себя руками старались удержаться на месте. Джельсамина поняла, что на нее Реналь и Хулиан почти не действуют. Видимо ее защищала сила матери. И в этот миг она, наконец, осознала, что ее мать жива. Мать, которой ее лишили еще до рождения! Если бы не история с Джеральдиной, мама сама бы занималась воспитанием дочери. И хотя они были почти подругами, Мина всегда чувствовала дистанцию, которую старалась держать Габриэлла. В голове мелькнула мысль о том, что если мама жива, то почему ее сила у наследницы…. Но девушка отбросила ее, как можно дальше. Она знала, что между ней и матерью сейчас стоит только Густаво…. Впрочем, как и всегда. И то, что даже совместные усилия Реналя и Хулиана не могут проломить стену, возведенную Густаво, заставило ее сжаться от отчаянья.