Джуд Деверо - Воспоминание

Но прошел первый год после их свадьбы, и раздражение Тавистока мало-помалу все увеличивалось. По мере того как оно увеличивалось, Катрин развлекала его историями все реже. Она сказала: «Когда я несчастна, у меня в голове нет никаких историй». После этих ее слов он и принял решение начать путешествовать и больше времени проводить без нее.

Но Адам к ней всегда возвращался. Уезжая, он по ней всегда страшно скучал. Когда ее не было с ним рядом, ему казалось, от него словно бы отрезали часть самого его или часть его мыслей.

Так почему же в постели у него с ней ничего не выходило? Он ломал голову, но не мог найти никакого объяснения. Чего он только не перепробовал, но все впустую – между ними так ничего и не произошло.

И вот теперь, в попытке привлечь к себе его внимание, Катрин написала письма, где говорится, что ее соблазняли чуть ли не все мужчины Англии. Тависток, прочитав об этом, только посмеялся, но, когда Айя послала два из них в газеты, ему уже расхотелось смеяться. Некоторые письма она послала женам тех мужчин, о которых Катрин утверждала, что они с ней спали. А другие письма она послала тем мужчинам, кому они были якобы адресованы.

Тависток теперь даже и не знал, кому хуже – ему или тем мужчинам, которые сами-то отлично знают, что в жизни пальцем не тронули эту милую женщину, жену лорда де Грея. По самому Тавистоку многие женщины просто сходили с ума, так что он вызывал у их мужей ревность и зависть. Все они только и слышали от своих жен и возлюбленных о том, как Адам Тависток красив, о том, какой мужественностью от него веет даже только когда он проходит по комнате. И все жены твердили мужьям: «Смотри, Тависток так смотрит на свою жену, что, кажется, ее волосы сейчас вспыхнут от огня в его глазах. И почему ты на меня так никогда не смотришь?» Теперь каждому из этих мужей, конечно, было приятно, что все будут думать, что он якобы соблазнил жену Адама Тавистока, лорда де Грея.

Эти письма позволили этим мужчинам отыграться. Все тотчас, конечно же, принялись наперебой утверждать, что они никогда в жизни этой милой блондиночки пальцем не касались, но они говорили таким тоном, чтобы всем стало ясно: они благородно лгут, спасая честь дамы.

И что же теперь делать Тавистоку, чтобы спасти собственную честь? Остаться мужем Катрин, мужем, который не в состоянии спать с собственной женой? И потом… Ему хочется, чтобы у него были дети. Прежде всего хорошо бы, чтобы был сын, который унаследует фамилию и титул, а потом чтобы было несколько девочек, маленьких копий Катрин. Чтобы тоже, как и мать, вечно рассказывали ему всякие истории и чтобы смотрели на него с таким же выражением в глазах, как и их мать. Что может быть лучше, думал он, чем Катрин? Лучше Катрин может быть только полдюжины Катрин.

Но этого ему не суждено. У него от нее детей никогда не будет.

После того, как были опубликованы эти письма, он холодно принял решение развестись с ней. А на ком же еще жениться, если не на красавице Фионе? Если он появится в обществе под руку с такой прекрасной женщиной, он докажет всем, что он еще мужчина, хотя первая жена и опозорила его в глазах всего света.

Но каждый раз, когда Тависток начинал думать о женитьбе на Фионе, его охватывало отвращение. Он хотел Катрин. Хотел ее всем своим существом. Хотел, но не мог ее взять.

Уставшая лошадь опять споткнулась, но он продолжал ее погонять. Он проезжал этой дорогой множество раз, так что прекрасно знал весь путь. Скоро он выедет на большую дорогу, повернет и тронется обратно к дому. Это будет граница его владений.

«Катрин, – думал он, – Катрин, Катрин, Катрин». Как ему с ней быть? Как ему быть без нее?

Он был готов умереть от стыда, когда семейный врач сказал ему, что Катрин дважды падала в обморок и что она наверняка беременна. «Убедитесь сначала, потом говорите!» – зарычал он на доктора. Тот пошел осматривать ее, и Тависток, ожидая его возвращения, выпил полбутылки бренди.

Вернувшись, врач сообщил ему, что она все еще девственница. Достаточно было бросить мельком взгляд, чтобы увидеть выражение на лице врача, и Тависток понял: вот так же на него будут смотреть и все остальные, если эта информация станет достоянием гласности.

Когда Тависток сообщил самой Катрин о том, что она девственница, она вдруг стала на него так кричать, как никогда раньше не кричала. Она вообще в последние дни стала какая-то странная. Не такая испуганная, как раньше. Словно бы вдруг осмелела. Она уже не смотрела на него, как раньше, с таким выражением в глазах, как будто умоляла быть с ней ласковым, обратить на нее внимание, полюбить ее. Раньше она, казалось, все время хотела спросить: что я сделала не так? Почему ты меня не любишь? В последнее время этот умоляющий взгляд исчез.

Он думал, что это невозможно, но ему показалось, что он полюбил такую Катрин еще больше, чем он уже любил ее раньше. Может быть, у него с ней ничего не получалось, потому что она такая чистая и невинная. Может быть, в глубине души он думал, что, совершив с ней такой презренный акт, как физическая близость, он ее осквернит.

Он сам не знал, что ему обо всем этом думать.

Он ушел так глубоко в свои мысли, что не увидел, куда гонит лошадь. Ему казалось, он знает дорогу. Но он не заметил, что впереди ее преграждает куча наваленных палок, досок, бревен и камней. Лошадь, доскакав, поскользнулась, а он не сумел вовремя сообразить, что делать, и в результате, описав дугу, перелетел через голову животного и больно упал спиной на землю, ударившись головой об одно из бревен.

На секунду он потерял сознание, потом, пытаясь собраться с мыслями, приподнялся на локте и открыл глаза. Он увидел, как его лошадь вскачь удаляется по направлению к дому. Она, разумеется, прекрасно знала дорогу, по которой он скакал всегда. Именно на этом месте, у изгороди, обозначающей границу его земли, он всегда поворачивал.

– Проклятие! – пробормотал он, пытаясь встать. Но голова так закружилась, что он едва не упал опять. Он два раза спотыкался, но в конце концов, шатаясь, встал и сделал два шага по направлению к куче веток и камней, полагая, что тот, кто это сделал, должно быть, прячется рядом. Кто-то же додумался навалить кучу высотой в четыре фута прямо посреди дороги, которая используется каждый день? Этот кто-то должен быть…

Больше он ничего не успел подумать, потому что его внимание привлек звук, похожий на жужжание пчелы: «З-з-з-з-з». Опершись на одно из бревен, он стал искать взглядом источник звука. Он увидел блеск маленького огонька и убедился, что огонь движется по проводу по направлению к цилиндру, из которого, кажется, высыпается какой-то серый порошок.

– Да это же порох, – сказал он вслух и успел отвернуться как раз вовремя, потому что в следующую секунду цилиндр взорвался с оглушительным грохотом. Камни взлетели в воздух, один из них ударил его сзади по голове… Больше он ничего не помнил.