Василий Сахаров - Империя Оствер. Трилогия

— Уважаемый маркиз, вы не против, если мы с бароном Дузелем разрешим свои противоречия прямо здесь и сейчас?

Бонче прищурил левый глаз, посмотрел на раскрасневшегося барона, затем на меня и отрицательно помотал головой:

— К сожалению, нет, граф Ройхо. Я не стану портить праздник себе и своим гостям.

«Вот это да, — подумал я, — неожиданность. Маркиз отказал, а значит, придётся биться официально. Ну и ладно, прорвёмся».

Вновь посмотрев на облегчённо выдохнувшего поэта, я обдал его презрительным взглядом и сказал:

— В таком случае встречаемся завтра. Девять часов утра, площадка вблизи храма Ярина Воина. Стандартный пехотный доспех, шлемы и щиты. Оружие — ирут. Бой насмерть.

— Я буду там, гвардеец!

— Отлично!

Демонстративно я отвернулся от завтрашнего противника и вернулся к вину и разговору с друзьями. Поэт и его поклонники вскоре испарились. Мы тоже не задерживались и все вместе вернулись в мой недавно отремонтированный особняк. Предстояло выспаться, принять законный допинг, заранее купленный в лавке при храме Бойры Целительницы и не являющийся магическим продуктом, и настроиться на предстоящий бой.

Глава 10. Империя Оствер. Грасс‑Анхо. 11.08.1404

Ночь. Я сижу на табуретке перед белым родовым алтарём семейства Ройхо. В свете четырёх лампад, озаряющих всё пространство вокруг, я смотрю на то, как из серебряного кубка, стоящего на беломраморной плите, исчезает смешанное с моей кровью вино, и думаю о прошедшем дне…

Ранний утренний подъём. Зарядка с упором на гибкость тела. Лёгкий завтрак. Получасовой массаж и обтирание бодрящими маслами растительного происхождения, которые сделаны без влияния энергетик дольнего мира. Затем приём разрешённых эликсиров, опять же натуральных, без вмешательства магии, и десятиминутная медитация. В теле появляется необычайная лёгкость, все движения стремительны, разум освобождён от посторонних мыслей, а глаза подмечают каждую деталь вокруг. Всё в норме. Я готов к предстоящему поединку.

Наша компания грузится в коляски и отправляется на ристалище вблизи храма Ярина Воина, трибуны которого, когда мы подъехали, были переполнены зрителями. В основном это были люди из высшего света, которые ещё не ложились спать и прибыли посмотреть на дуэль барона Дузеля и графа Ройхо, а также досужие городские зеваки. Но имелся и иной контингент. Несколько десятков гвардейцев Чёрной Свиты, желающих поболеть за меня и корнета Брига Камай‑Веша, который без десяти минут девять вышел на бой против полковника Тассино.

На ристалище уже идёт рубка. И, посматривая на то, как князь Камай‑Веш принимает на щит удары вражеского меча и отступает под напором противника, я начинаю переодеваться. Всё стандартно. Доспех имперского пехотинца, латы с пластинчатыми наплечниками, поножи, наручи, шлем с нащёчниками и полукруглый щит без всяких эмблем с надраенным бронзовым умбоном посередине. Оружие, как и было договорено на вчерашней встрече в цирке «Шаим», ирут. Кожаные ремни плотно прижимают защитное снаряжение к телу, меч уверенно, словно влитой, сидит в ладони, и я жду того момента, когда ристалище освободится.

Ждать приходится недолго. Бриг Камай‑Веш принял на щит очередной удар грузного мужика перед ним, который в броне кажется похожим на медведя. После чего он ускоряется, делает вид, что пытается контратаковать противника в бедро, а когда тот прикрывается с опасного направления, длинным выпадом в голову достает Тассино, и остриё княжеского клинка бьёт его противника прямо в лоб. Отлично Бриг всё сделал. Прощупал противника, подловил его и одержал победу.

Пора и мне выйти на бой. Повернувшись к друзьям, я дождался их ободряющих улыбок, отсалютовал клинком Каиссе и, отправив всех троих на трибуны, поближе к нашим сослуживцам, направился к судейской коллегии. С противоположной стороны вышел облачённый в такие же доспехи, как и у меня, барон Дузель. Практически одновременно мы подходим к судьям. Они проводят все положенные процедуры, жрец обследует нас на наличие магических эликсиров в крови и вспомогательных амулетов на телах, а чиновник задает нам стандартные вопросы. После чего в сопровождении офицера мы выходим на песок ристалища.

На мгновение всё вокруг нас затихает, и вытянутая мордочка Дузеля выплёвывает злые слова:

— Ты сдохнешь, гвардеец! Я прикончу тебя! Ты зря вышел на это поле!

Барон говорит быстро, взахлёб. Складывается впечатление, что он не в себе и принял чрезвычайно большое количество растительных препаратов, которые усиливают активность человеческого организма, а возможно, даже наркотических порошков понюхал. С одной стороны, это хорошо, противник слабо себя контролирует, а с другой, конечно же плохо, потому что в своих движениях Дузель будет резок и практически непредсказуем, а его удары станут стремительными и мощными. Наркота будет бодрить его и побуждать к активным действиям, а значит, он сразу же начнёт наступать. И моей первоочередной задачей станет адекватно встретить первый натиск поэта, подловить противника на неосторожном движении и с одного‑двух ударов вывести его из строя.

— Внимание! — слышится голос дежурного офицера.

Дузель заткнулся, и мы приготовились к схватке. Секунда. Вторая. И главная команда:

— Бой!

Движение противника началось без переходов, салютов и прелюдий. Быстрые шаги барона ко мне навстречу, и его вертикальный удар в мою голову. Я закрываюсь щитом, принимаю на него чужой клинок и наношу слепой встречный удар в низ живота противника. Дузель отскочил, и наши клинки встретились в воздухе. Лязгает металл. Следует жёсткий стремительный размен ударами, и барон делает то, чего я от него не ожидал. После очередного безрезультатного столкновения клинков, девятого или десятого, он ловко подпрыгивает и обеими ногами бьёт меня в щит. Вес его восьмидесятикилограммового тела сбивает меня с ног, и я отлетаю спиной на песок. Однако быстро поднимаюсь и встречаю занесённый надо мной ирут краем щита.

Шир‑х! Дзанг! С большой скоростью и силой лезвие чужого клинка глубоко врубается в кромку защиты и застревает в ней, а острие баронского меча чертит на шлеме борозду и лишь чудом не задевает моё лицо. Автоматически, не задумываясь, я откидываю свою левую руку вбок, и ремни щита сползают с локтевого сгиба. После чего, увлекая за собой ирут Дузеля, мой щит валится на песок. В недоумении барон смотрит на свою опустевшую правую ладонь, из которой выкрутился клинок, затем кидает панический взгляд на меня и меч, направленный в его живот, резко отскакивает, разворачивается и верещит, словно дикое животное. Наверное, в этот момент он хотел рвануть к трибунам и попросить защиты у судей. Но, естественно, я ему сбежать не дал.