На страницах окаменевшей истории - Саша Гран
Джек резко выпил стопку и опустил голову, вытирая пот со лба.
— И что мне сделать, чтобы помочь ей?…
Его друг улыбнулся.
— Все просто. Относись к ней с уважением. Уважай ее выбор и желания. Уважай ее стремления. И просто будь рядом, будь готов помочь ей, когда ей это нужно будет. Ты наверняка уже сам понял, что ей очень сложно просить о помощи из-за своего нрава.
Повисла тишина. Джек гадал, зачем его друг рассказал ему это, когда тот снова налил стопку ягермейстера и усмехнулся.
— Не правда ли она похожа на них обоих? Даже удивительно, не так ли?
— …ничего удивительного. — ответил вампир, тяжело вздохнув и вновь выпив залпом. — Она ее реинкарнация и его потомок.
— Ха-ха…Джек, какой же ты забавный.
— О чем это ты? Снова назовешь меня шутом? — грозно ответил тот.
— Некоторые мудрецы нынешнего столетия говорят, что существует пять стадий принятия неизбежного. Отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие. Каждый столкнувшийся с трагедией постепенно проходит через все эти этапы, кто-то быстро, а кто-то очень медленно. С момента смерти Ари ты все еще не преодолел этапа депрессии. Нет, даже торга не прошел. А вот во всем остальном, что касается ее…ты даже спустя 400 лет отрицаешь все это. Смириться — точно не про тебя.
— А ты все продолжаешь смеяться с меня. — огрызнулся вампир. Лиастар же сделался грустным.
— Ты ведь единственный, кто понимает меня, Джек. Ты единственный из всех знаешь, чего я на самом деле желаю. Разве ты не можешь ответить на вопрос «чего я добиваюсь, продолжая говорить с тобой об этом»? Или ты продолжишь пропускать все мои слова мимо своих ушей и делать вид, что я лишь оскорбляю тебя?
Стоило ему это сказать, и его собеседник тоже поменялся в лице. Он горестно усмехнулся.
— Мы прожили уже 400 лет, Фердинанд. Я прекрасно знаю, что ты более всех пытаешься помочь мне справиться с моими проблемами.
Император выглядел удивленным.
— Ты наконец-то признал это. Обычно ты ведешь себя как эгоистичный малец и не слышишь моих слов.
— …времена меняются. — теперь уже вампир налил им по стопке и протянул свою, чтобы чокнуться. — Возможно, и мне пора.
Лиастар явно остался довольным сим откровением и размашисто поднял стопку, и по комнате пронесся самый сильный звон хрусталя.
Когда они выпили, Император посмеялся и обернулся к двери в комнату, где находилась жрица.
— Даже вампир, застывший во времени, захотел измениться рядом с вами, принцесса. Чувствуете, насколько вы хорошо выполняете свои обязанности Верховной жрицы?
Стоило ему это сказать, и за дверью послышался глухой удар, будто кто-то упал на пол.
Джек тут же встал с дивана и подошел к двери, открывая ее.
Как они оба думали, Рин действительно была за ней, испуганно уставившись на них. Она виновато опустила голову.
— Простите…я не хотела подслушивать…Вы говорили очень громко…
— Мы специально говорили так громко, принцесса. — усмехнулся Фердинанд, тоже поднявшись с места. — Да и если бы были тихими, вы бы все равно все услышали. Со своим-то слухом.
Ее брови дернулись. Что уж, это было правдой. Сначала она сильнее завернулась в одеяло и заткнула уши, чтобы не подслушивать, но стоило им заговорить о ее младшем брате, и всякое желание не вмешиваться пропало, и ей стало страшно, что Император скажет ее спутнику о ее брате.
Она, не заметив как, уже стояла за дверью и слушала их разговор. А они знали, что она их слышит, с самого начала.
Вампир аккуратно помог ей поднять на ноги.
— Ты в порядке?
Она подняла на него пристыженный взгляд.
— Да…прости. Тебе снова пришлось терпеть меня.
Он нахмурился.
— Когда это я терпел тебя? Единственный, кого мне все еще приходится терпеть — вон тот противный лиастар, который подкупил меня ягермейстером.
Фердинанд же посмеялся.
— И это ты говоришь, выдув половину бутылки? Ай-ай-ай, Джек, никакой благодарности.
Они снова начали препираться, и девушка неловко опустила голову, сжав подол своей длинной ночнушки.
Заметив, что она снова ушла в себя, вампир поспешно обхватил ее за плечо.
— Ну, принцесса, отведайте ягермейстера с нами! Наверняка вы его еще не пробовали! Дин достает его лишь когда я приезжаю!
— Ягер…мейстер? — непонимающе спросила она. — Это алкоголь?
— Ага, самый вкусный во всем Драфталке ликер! — довольно улыбнулся Джек, усаживая ее на диван рядом с собой. Он только сейчас обратил внимание, что Фердинанд принес не две, а три стопки, словно знал, что к этому все придет. — Вот, попробуйте. Это мой самый любимый напиток!
Она аккуратно взяла стопку и вдохнула запах. И действительно, пахло травами, да так, словно это было лекарство, а не алкоголь.
Она аккуратно сделала глоток и внезапно подавилась от крепости, закашлявшись.
Джек среагировал тут же и схватил стопку, чтобы она ее не уронила, и мягко погладил ее спину.
— Воу-воу, принцесса, аккуратно! Это не пиво — ягермейстер такой же крепкий, как виски.
Фердинанд же молча наблюдал за ними с улыбкой, а затем сел напротив.
Откашлявшись, она искоса посмотрела на слегка напуганное лицо вампира. С каких пор он начал так обеспокоенно смотреть на нее? Раньше его улыбку сложно было проломить, а сейчас…он переживал за нее? По такой идиотской причине?
— Джек еще немного и станет невероятно заботливым. Так что готовьтесь, принцесса. — улыбнулся лиастар, словно поняв, о чем она думает.
Девушка же проигнорировала это высказывание, уставившись на стопку.
— Ваше Величество. Я обдумала все, что произошло сегодня.
Оба ее собеседника тут же подняли брови в удивлении.
— И что же ты решила?
— … - она нахмурилась. — Я…знаю, что мне никогда на сравниться с Амирой. Я никогда не научусь говорить, как она, чтобы останавливать войны. И я никогда не стану ее заменой из-за своих принципов. Но я… — она подняла на Императора уверенный взгляд. — У меня все еще есть меч. Меч и желание спасать нуждающихся. Если этого хватит…чтобы помочь миру воцариться…и поможет вам двоим выполнить свой долг…тогда я стану Хранителем.
Джек нахмурился, опустив голову, а Фердинанд, напротив, обрадовался.
— Вот поэтому я уважаю вас, принцесса. За вашу волю и силу духа. Тогда вы наверняка тоже хотите узнать причину смерти Меголия?
Девушка кивнула. Император кратко пересказал историю, озвученную остальным ее спутникам за завтраком.
По мере повествование лицо Рин особо не менялось — только брови то поднимались, то опускались. Когда же он закончил, от него и Джека не скрылось в
