Константин Башкатов - Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ)

— Да будет так, — прошептал тёмный бог и резко развернулся к совращённой рати. Властный жест, и все они исчезли в чёрной вспышке.

Глава 2. Часть 21 «Ад в небытие, Бездна ждёт»

Чертоги Создателя вновь пусты, и лишь Вестальд с отрядом еле живых архангелов стоит на страже. Когда всё закончилось, первый серафим отшвырнул в сторону молот и в отчаянии, которое вновь наступало, намереваясь потушить пламя злости, закричал:

— Боги, где же вы?! — вновь голос его громом разлетелся по мирам богов. — Где вы, когда так нужны своему Создателю?! Почему? Почему мои братья должны гибнуть, когда вы сидите в своих проклятых чертогах?! ЯВИТЕСЬ ЖЕ ХОТЯ БЫ СЕЙЧАС, ЧТОБЫ ВЗГЛЯНУТЬ СВОЕМУ ОТЦУ В ГЛАЗА!!! — но ответом серафиму было лишь эхо. Неизвестно, о чём думали другие боги. Вестальд остался один. По окровавленным щекам катились слёзы. Он так и замер, стоя пред троном своего бога, опираясь на молот и опустив голову.

— Творения отца просто струсили, — прошептал верный страж. — Тогда я стану хранителем своего Создателя. Я и те, кто остался ему верен.

Ашамаэль вновь переходил все границы дозволенного. Чёрный вихрь врезался в ворота Ирдии, снеся их напрочь и расшвыряв стражей. Он пронёсся по пустым полузаброшенным улицам, по которым отныне лишь маршировали демонические воины. Врата инфернального дворца напряжённо загудели, когда тьма просочилась сквозь них, но и они не стали препятствием. Ашамаэль отлично понимал, что Ваалинар знает о его прибытии, поэтому перенёсся прямиком к коридору, ведущему в тронный зал. Огонь на факелах и мрачные гобелены затрепетали, когда эльф вышел из пятна тьмы посреди широкого прохода и уверенным шагом направился к дверям. Чёрные рыцари, стоявшие вдоль пустых стен, оставались невозмутимыми. Ашамаэль вновь стал воплощением ледяного величия, он вновь вознёсся в первую очередь в своих глазах. В одной руке колдуна был чёрный посох, белый кристалл которого держали три длинных чёрных зубца, в другой же руке чернокнижника — заветный меч, серое лезвие которого начинало обретать чернильный цвет, под стать ауре своего обладателя.

Падший эльф резко поднял посох, и огромные двери тронного зала с грохотом распахнулись. Он вошёл в исполинское помещение, окрашенное в чёрные и алые цвета. Пред троном из костей — который был под стать Ваалинару в его истинном обличии — был очерчен широкий круг. На его границах стояли чаши на высоких подставках, в которых гудело пламя. Демон, сложив огромные крылья, собственной персоной сидел на своём жутком троне. Крупные когтистые пальцы нетерпеливо скребли подлокотник, рогатая голова слегка склонена на бок, а разверстая пасть на груди закрыта к великому облегчению окружающих. Увидев свою десницу, в пылающих глазах Ваалинара мелькнул страх.

— Ашамаэль, ты вернулся. И изменился, — прогремел его голос.

— В лучшую сторону, поверь, — холодно бросил искаженец, уверенно приближаясь к хозяину. — Я уверен, что ты готов ворваться в этот мир, но для начала ответь мне на вопрос: почему ты скрывал присутствие этой… твари в подземельях?

— Какой твари? — кажется, демон был искренне удивлён, хотя сложно сказать, ибо по этим демоническим чертам лица можно было чётко увидеть только ярость. — Ты о Дартазаэле?

— Да, так он представился.

— Ты действительно сумасшедший… Дартазаэль — сам брат вашего Создателя, бывший владыка мира мертвых, сейчас заточён в самой Бездне. И я чувствую, что он в шаге от освобождения. Ты с этим как-то связан?

— Нет, — ответил маг, уверенный, что прав.

— Я тебе не верю. На тебе — его клеймо, в твоих жилах — его мощь, а в руках — посох, но твоя душа… Не принадлежит ему. Как ты объяснишь мне это, эльф?

— Никак. Он действительно дал силу, а свой посох даже удержать в руках не смог. Ваалинар, довольно разговоров. Приступим к ритуалу — мне уже осточертело всё это.

Ашамаэль был уверен, что теперь у него есть что противопоставить Ваалинару, но просчитался. Когда накатила волна боли, эльф взмахнул посохом, окутывая себя коконом тьмы. Но черноту прорезал огонь Хаоса, и приступ жгучий боли швырнул чернокнижника на колени. Нестерпимые конвульсии сжали тело мага, к горлу подступала желчная горечь.

— Ты — дерзкая тварь. Я не знаю, как ты смог противостоять Дартазаэлю и почему он отпустил тебя из Бездны живым, но МНЕ ты будешь служить беспрекословно. Ты будешь ползать у меня в ногах, будешь молить пощады, унижаться и умолять меня, чтобы боль ушла, — голос демона переходил в оглушительный рёв. — До тех пор, пока я не буду удовлетворён! Сейчас ты проведёшь ритуал и только попробуй выкинуть какую-нибудь глупость. Ты меня понял, ничтожество? — Стоя на коленях, чернокнижник гордо молчал.

— Я не слышу, — прошипел Ваалинар, сжимая тиски. Глаза заволокла алая пелена, мага затрясло. Но он продолжал молчать, дерзко взирая на своего господина.

— НЕ СЛЫШУ! — заорал разъярённый демон. Голову эльфа пронзили тысячи раскалённых игл, продолжая плавиться в мозгу. Изо рта и носа ручьями хлынула кровь. Ашамаэль приглушённо охнул, но вновь не проронил ни слова. Алая пелена затмила зрение.

— Владыка, всё готово к ритуалу, — голос Аланы Малтис пробился сквозь волны боли. Тут же всё закончилось. Маг медленно поднялся на ноги и трясущейся рукой вытер кровь с лица. Рядом с Ваалинаром стояла Малтис, с сочувствием глядя на эльфа. Жалкий спектакль. Зло сплюнув кровь, чернокнижник поднял посох с пола и хмуро посмотрел на остальных советников, которые тут же вскоре явились в тронный зал. Среди них не было только Джерана.

— Если что-то пойдёт не так, твоя душа никогда более не увидит света, кроме как света от адского пламени, — сухо произнёс Ваалинар, всё ещё сидя на своём троне.

— Коне-ечно, «мой владыка», — с сарказмом прохрипел маг, пошатываясь, отвесив поклон, который оскорбил бы самомнение любого короля. Тем временем советники занимали свои места между горящими чашами на границе круга перед троном. Малтис непрерывно смотрела на Ашамаэля. Проходя мимо ведьмы и становясь в центре круга спиной к демону, маг небрежно бросил:

— Малтис, прекрати на меня пялиться. Мешаешь сосредоточиться, — девушка как-то странно потупила взор. Тем временем колдун наблюдал такую картину: двери тронного зала вновь открылись, и два воина, закованные в шипованые чёрные латы, ввели какую-то девушку в походной кожаной броне явно эльфийского изготовления. Они вели её без кандалов, что было странно. И тут эльф потерял над собой всякое обладание. Глаза его удивлённо расширились, рот приоткрылся, а сердце забилось сильнее, сжимаясь в странном томительном предчувствии. Стражники вели эльфийку. Её прекрасное круглое лицо несло на себе отпечаток грусти. На идеальной гладкой коже бледного цвета играли неверные отсветы огня. Она была бледна, словно уже мертва. Большие голубые глаза испуганно опущены. Её волнистые золотого цвета волосы были распущены и словно лучи солнца спадали на узкие плечи. Эльфийка обладала малым ростом даже для человека. Она была словно луч света в этом мрачном подземном дворце, словно ангел среди армии демонов. Для Ашамаэля исчезло всё, и взор его лежал только на этой эльфийке. Сердце его билось всё быстрее и быстрее, в его разуме пробуждались воспоминания о прошлом — те немногие, которые в холодной душе отзывались теплотой. Маг очнулся только тогда, когда два воина завели девушку в круг и покинули зал. Эльфийка внимательно разглядывала своего палача, словно тоже позабыв обо всём. Её большие голубые глаза медленно поднимались к лицу чернокнижника, лишь на пару секунд задержавшись на мече. Она долго смотрела на лицо Ашамаэля, и её тонкие брови медленно сошлись на переносице. Она так прекрасна…