Анатолий Нейтак - Попытка говорить 1. Человек дороги

М-да. Интересный вопрос.

"У тебя есть конкретные предложения?"

"Нет. Просто ряд мыслей по поводу".

"Так поделись".

"Очевидно, что Сьолвэн сейчас не может нас прикрыть. Именно не может: если бы она встала на защиту Лады, хилла не оставалось бы ничего иного, как обратиться к Теффору…"

"Не объясняй, это и так очевидно. Высшая старательно делает вид, что она тут вообще ни при чём, даже подсунула нам Видящего для пущего правдоподобия – только бы отмежеваться от лишних вопросов".

"Манара она тоже подсунула нам для этой цели?"

Гм. Соображает.

"Об этом я тоже думал. Если у неё не припрятан где-то полк запасных Манаров…"

"Что вполне возможно".

"…то есть ещё один вариант. Даже более странный, чем уже приходившие мне на ум. Для того, чтобы Манар мог считаться риллу на деле, ему нужны Тихие Крылья и опыт. Последний у Сьолвэн наверняка припасён, на крайний случай она может предоставить сыну доступ ко всей своей разделённой памяти. Но вот обретение Крыльев…"

"Так ты тоже думаешь, что мы именно за этим отправлены в Квитаг? За Тихими Крыльями для Манара?"

"Это самый логичный вывод. Я мало знаю об этом великом заклятии, чтобы сказать точно. О нём вообще никто не знает много, кроме самих риллу – это не Зеркало Истины, не Меч Тени и не Труба Времени. Это даже не Небесная Пестрота. И я не знаю, как мы будем действовать, чтобы Манар обрёл недостающее-необходимое. Но если на стороне Лады будет полноценный риллу, другим хилла уж точно придётся смириться, сделав вид, что им плевать на такое милое маленькое исключение из правил, как мояваишет".

"Ты заботишься о ней, как о дочери".

"А Лада и есть моя дочь, в некотором смысле. Не биологическом, конечно".

"Конечно…"

"Это сарказм?"

Но Схетта уже благополучно закрылась. Я последовал её примеру и позволил себе короткий внутренний смешок. В такие вот моменты особенно ясно ощутим истинный возраст сероглазой, как Афина Паллада, красавицы. Что Владислава, что Манар, что Схетта – все они малолетки.

Ну да, ну да. А я сам? Совсем старичок, ага. В лишённом возраста юном теле, да ещё рядом с такими монстрами, как та же Сьолвэн, назвать себя старичком иначе как в шутку невозможно.

Вот это уж точно сарказм чистой воды.

Я видывал немало границ доменов. Даже больше, чем пересёк. Так что материал для сравнений у меня имелся обширный.

Вот, скажем, самая первая граница.

…степь, степь, степь – без края и без конца, во все стороны. Только попав в Пестроту, я по-настоящему понял, почему степь так часто сравнивают с морем. Но сравнение всё же хромает: море нельзя пересечь без корабля, не утонув; степь же вполне поддаётся преодолению решительным пешеходом на природой подаренных двух ногах. Вот уже много дней я иду, и иду, и иду вперёд – но эффекта от телодвижений, считай, что нет. Не меняется степь, кипит и переливается над головой пестрота, а я, живая букашка, зажатая меж степью и небом ближе к первой, ощущаю себя, как мореплаватель, сброшенный с судна.

Травы встают часовыми почти в мой рост, шуршат и шепчутся, навевая подозрения о новом, странном смысловом наполнении словосочетания "мыслящий тростник". Пахнет лугом. Пахнет до одури, до танца теней перед глазами, до растворения в этом запахе. Налетает ветер, пригибает соцветия и колосья, длинные метёлки и растительные хлысты – да, уж ему-то, ветру, привольно здесь и легко, вольному летуну эти запахи, что младенцу его погремушки! А у меня перед глазами от мельтешения трав – искры, всполохи, искры иных цветов… и волны, волны, пологие волны ста тысяч оттенков зелени!

Пчёлы гудят, мухи жужжат, пасутся стада каких-то а-ля сайгаков, но при этом ничего, в сущности, не меняется. И далеко не сразу, лишь с опозданием в целую минуту понимаю я: мне не показалось, идти и впрямь стало малость легче. Градиент напряжённости меж Светом и Мраком здесь уменьшен, а значит, я уже в другом домене.

Но я по-прежнему – букашка на зелёном ковре степи… мыслящая, чувствующая, упорная, но всё равно, неизбежно и очевидно – маленькая, маленькая, маленькая…

Или другая граница.

…Караван подошёл к КПП на границе условной ночи и столь же условного утра. Всё это организованно-хаотичное сборище фургонов, слуг, тяг-тянушек, дурных запахов, суетливых сверх меры купцов (и купцов чуть излишне спокойных), громких выкриков, пыльных колёс, гарцующих на химерах "внешних" охранников и охранников-магов "внутренних", таких, как я – встало. И вот уже довольно долго стоит. Как большая, очень большая… да чего мелочиться – как прямо-такигигантская гусеница наоборот.

Движение гусеницы обычно начинается с, говоря деликатно, кормы и прокатывается волной движения до головы. Основная часть гусеницы неподвижна. Так и караван, протягивающийся по фургону, много – по двум в устье КПП Попутного патруля. Только его движения, подобные перистальтике кишечника или, чтобы ему польстить, напоминающие судороги длинных пробок в час пик, начинаются с головы и доходят до хвоста с задержкой.

Скучно.

Однако время, хвала его поползновениям, не стоит на месте. Вот и наш фургон с грехом пополам добирается до границы, дабы подвергнуться досмотру.

Взмыленный чиновник, мелкое щупальце то ли администрации местного тарра, то ли управы влиятельного клана, мне лень вникать, косится на патрульных, в своей Текучей Броне с закрытыми шлемами подобных не то рыцарям, не то, скорее, робокопам. Оно и понятно: Попутный патруль не вмешивается в дела территорий, но будешь вымогать мзду сверх нормы слишком рьяно – и на твоё место мигом найдётся другое щупальце того же спрута. А не будешь вымогать – так на что семью кормить, господа? Что складывать в кубышку, чем радовать любовницу и платить за мелкие, широко распространённые, почти не осуждаемые грешки?

Но до чиновника мне дела нет, как и ему до меня. Нам с патрульными надо потолковать о своём, о магическом.

- Кто таков?

- Рин Бродяга, временно нанятый охранник. Злобных планов не вынашиваю, контрабанды не везу, путешествую по своим делам.

- Бродяга, значит? Хе. А быстро ты пересёк домен.

"Следили, стало быть. Вписали в базы данных…"

- Он не первый и не последний.

- Ну, тогда двигай дальше, Бродяга.

Ещё пять минут суеты, и фургон, на котором я сижу по правую руку от возницы, тихо перекатывается через невидимую и неощутимую иначе, чем при взгляде в Глубину, границу. Вот и новый домен, название которого я даже не успел запомнить. То есть будет нужно – вспомню, конечно, техники друидов хороши в работе с памятью, но… я ведь не лукавил.