Роберт Джордан - Восходящая тень

— Ранд, — промолвила Эгвейн, — ты уверен, что поступил правильно, разрешив им взять… все эти вещи?

Он обернулся на голос девушки, которая, пришпорив серую кобылу, поравнялась с ним. Откуда-то Эгвейн раздобыла темно-зеленое платье для верховой езды, а волосы ее были прихвачены на затылке зеленой бархатной лентой.

Морейн с Ланом держались позади, поотстав примерно на полдюжины шагов. Айз Седай, облаченная в голубое с зелеными прорезями шелковое платье для верховой езды, сидела на белоснежной кобыле. Ее темные волосы были убраны под золотую сетку. Ехавший на рослом вороном боевом коне Лан привлекал, пожалуй, не меньше внимания, чем айильцы. Плащ Стража менял цвета: при малейшем дуновении ветерка по нему рябью пробегали зеленые, коричневые и серые волны; когда он зависал неподвижно, то принимал цвет окружающих предметов, так что всадник становился как бы невидимым.

Мэт, осунувшийся и понурый, старался держаться подальше от Стража и Айз Седай. Ехал он на неказистом буром мерине по кличке Типун. Только знаток, приглядевшись к широкой груди и мощной холке коня, мог бы догадаться, что по выносливости и прыти тот не уступит скакунам Лана и Ранда. Решение Мэта поехать было для Ранда неожиданностью. Возможно, Мэт присоединился к нему из дружеских побуждений, но что можно сказать наверняка, когда речь идет о Мэте?

— А разве твоя подруга Авиенда не рассказывала тебе, что значит «пятая часть»? — спросил он.

— Вроде бы что-то упоминала, но… Ранд, а ты думаешь, она… тоже что-то… взяла?

Позади Морейн, Лана, Мэта и возглавлявшего отряд Руарка двумя длинными рядами вышагивали айильцы, а между ними следовала колонна навьюченных мулов. В Пустыне, захватив становище враждебного клана, айильцы увозили с собой пятую часть всего имущества побежденных — не трогали лишь провизию. Так предписывал им то ли обычай, то ли закон — в этом Ранд не успел разобраться, — потому и к Тиру они отнеслись как к любому поверженному ими противнику. Правда, то, чем были нагружены их мулы, не составляло и ничтожной доли пятой части сокровищ Твердыни. Руарк говаривал, что алчность сгубила больше народу, чем сталь.

Плетеные корзины на спинах животных были наполнены главным образом тем, что полегче, — свернутыми коврами да содранными со стен шпалерами. Отряду предстоял трудный переход через Хребет Мира и еще более изнурительный марш по Пустыне.

Когда же мне им открыться? — размышлял Ранд. Теперь уже скоро. Не стоит откладывать. Морейн, возможно, даже одобрит мое решение — сочтет его дерзким и решительным шагом. Она ведь думает, что мой план ей известен, и не пытается мне мешать. Видать, считает, что чем раньше он осуществится, тем лучше. Но вот айильцы… Что если они откажутся? Ну, откажутся, так тому и быть. У меня все равно нет другого выхода. Ну а что касается пятой части…

Вряд ли ему удалось бы уговорить айильцев отказаться от причитающегося им вознаграждения, даже будь у него такое желание. Однако по сути ему не было дела до того, сохранят ли Благородные Лорды богатства, награбленные ими у несчетных поколений тайренских простолюдинов. — Я видел, как она показывала Руарку серебряный кубок, — произнес юноша, продолжая разговор, начатый Эгвейн, — а потом бросила его в мешок, и, судя по тому, как он звякнул, этот мешок уже был полон серебра. А может, и золота. Ты разочаровалась в своей подруге?

— Нет, — неуверенно вымолвила Эгвейн, но затем голос ее стал тверже:

— Нет, просто я не думала, что она… Правда, тирские лорды, окажись они на месте айильцев, никак не удовольствовались бы пятой частью. Наверняка оставили бы после себя одни голые стены и отобрали бы у побежденных даже телеги, чтобы вывезти на них захваченное добро. Если обычаи у людей отличаются от наших, это еще не значит, что они плохи. Тебе, Ранд, надо бы это знать.

Юноша тихонько засмеялся. Все как в добрые старые времена, когда стоило ему попытаться доказать Эгвейн, что та не права, как девушка обращала его доводы против него самого. Жеребец живо уловил настроение Ранда и принялся гарцевать. Ранд легким поглаживанием успокоил крапчатого. Денек определенно выдался хоть куда.

— Прекрасный у тебя конь, — промолвила девушка, — ты уже дал ему имя?

— Его зовут Джиди'ин, — неохотно ответил Ранд и слегка помрачнел. Юноша немного стеснялся того, как назвал коня, поскольку позаимствовал его имя из книги — самой любимой своей книги — «Странствия Джейина Далекоходившего». У этого великого путешественника был конь по имени Джиди'ин, что на Древнем Наречии означает Ведающий Истинный Путь, прозванный так за то, что отовсюду умел найти дорогу домой. Приятно было помечтать о том, что Джиди'ин может за день доставить его домой откуда угодно. Приятно, но глупо, а потому Ранд не хотел, чтобы окружающие знали, что он дает волю мальчишеским фантазиям. Для них в его нынешней жизни не было места, как не было и ни для чего другого, кроме того, что он обязан совершить.

— Превосходное имя, — рассеянно отозвалась Эгвейн. Ранд знал, что она тоже читала эту книгу, и подспудно ожидал от нее какой-нибудь колкости, но девушка лишь задумчиво покусывала губку, видно, размышляла о чем-то другом.

Ранд был рад ее молчанию.

Между тем отряд покинул пределы города и теперь двигался по сельской местности. То здесь, то там попадались небольшие убогие фермы. Даже у Конгаров и у Коплинов — жителей Двуречья, прославившихся своей нерадивостью и ленью, — дворы не содержались в таком небрежении. Грубые, сложенные из неотесанных камней ограды грозили вот-вот повалиться на копошившихся под ними в пыли кур. Крыши были покрыты потрескавшейся, облупившейся черепицей и в дождь, по всей видимости, немилосердно протекали. В тесных, будто наспех сляпанных только сегодня утром загонах блеяли тощие овцы. Босоногие мужчины и женщины, не разгибая спины, трудились на крохотных неогороженных участках. Никто из них не поднял глаз, даже когда с ними поравнялся большой отряд. Зрелище это навевало уныние, которое не могли развеять дрозды, весело тренькавшие в придорожных кустах.

Я должен что-то предпринять. Я… Но не сейчас. Сначала — самое важное. За эти несколько недель я и так сделал для них все, что мог. Больше я ничем не в силах им помочь — во всяком случае, пока. Он отвел взгляд от жалких построек. Неужели на юге, на оливковых плантациях, дела обстоят еще хуже? Ведь там, как он слышал, крестьяне не имеют своих наделов и гнут спины на землях Благородных Лордов. Но нет. Сейчас лучше не думать об этом, а просто наслаждаться ветерком, тем более что осталось недолго. Скоро все равно придется сказать им…

— Ранд, — неожиданно промолвила Эгвейн, — я хочу с тобой поговорить. — По выражению глаз девушки Ранд понял, что разговор предстоит серьезный: выглядела она совсем как Найнив, когда та собиралась прочесть нотацию. — Я хочу поговорить об Илэйн.