Дэвид Фарланд - Рожденная чародейкой

Опустошители зашипели, предупреждая друг друга об опасности.

Колдунья справа от него не мешкая испустила чары. Но вонючее облако пролетело уже позади него и поразило носителя клинка.

Скалбейн, не замедляя скорости, повернул налево, к следующему ряду опустошителей. Чудовища здесь были помельче и все безоружные. Опустошитель, бежавший справа, даже не повернулся к рыцарю. Он еле переставлял ноги, и щупальца его вяло свисали с головы.

Скалбейн поскакал на него.

Сзади послышались звуки боя – треск копья и боевой клич. Отчаянно заржала лошадь. Какая-то из колдуний с грохотом выпустила ядовитое облако.

Барон Кирка, держась рядом с Королем Земли, смотрел на скакавших в бой Властителей Рун. За последнее время он много раз видел как гибнут люди, но так и не привык к этому зрелищу.

Он боялся потерять Скалбейна. Этот воин-великан, Верховный Маршал Рыцарей Справедливости, который пользовался уважением всех лордов Рофехавана, взял Кирку, к немалому его удивлению, под свое покровительство. Вчера учил его орудовать боевым посохом. И даже хотел женить на своей дочери.

Еще никто и никогда не хотел сделать Кирку своим зятем. Ни одна женщина не желала его в возлюбленные. Ни один мужчина не называл его братом.

Дар памяти имел так много сторон! Впервые в жизни Кирка был кому-то желанен. Но память о прошлом, правда, пока еще его подводила.

Вчера, например, он весь день пытался припомнить свое настоящее имя. Раньше он, случалось, вспоминал его порой, но через несколько минут забывал снова. А ему не хотелось прожить всю оставшуюся жизнь под именем Кирка, ибо теперь он понимал, что его прозвали так в насмешку.

Но настоящее имя все не являлось, а то, что удалось вспомнить из своего детства, не доставило ему радости.

Однажды его сильно избил отец за то, что он положил в очаг слишком много дров, отчего едва не случился пожар в доме. А еще в памяти всплыл один вечер, когда он сидел на дереве, спрятавшись от дразнивших его детей, и чувствовал себя страшно одиноким, глядя на пролетавшую по небу стаю гусей. Мать свою он не помнил вообще.

Воспоминания, которые он приобретал сейчас, были и того хуже. Он видел, как опустошители разрушали Фелдоншир. Слышал крики раненых на берегу реки Доннестгри, когда чудовища добрались до них. Эти крики и сейчас звучали у него в ушах. И будут звучать всегда, как он подозревал.

Благодеяние Габорна оборачивалось проклятием.

– Скалбейн погибнет? – спросил он у короля.

– Да, – ответил Габорн. – Скорее всего.

«Когда же будет конец смертям?» – подумал Кирка.

– А я умру сегодня? – спросил он.

– Нет.

– Это хорошо, – сказал Кирка.

И послал своего коня вперед, в самую гущу схватки.

Скалбейн оглянулся. Чондлер пытался прорваться мимо огромного опустошителя, вооруженного острогой, но тот загородил ему путь. Зацепил острогой коня и вспорол несчастному животному брюхо. Оттуда хлынули внутренности, и Чондлер вылетел из седла.

Келлиш, скакавший сзади, свернул и придержал коня. Тут колдунья выпустила чары, и темно-желтое облако накрыло и всадника, и лошадь. Лорд Келлиш закричал и из облака этого уже не выбрался.

Второй попытки в этой схватке не было дано никому.

Скалбейн пробился сквозь второй ряд и подскакал к охране предводительницы — дюжине здоровенных носителей клинка. Они окружали ее плотной стеной, и несколько чудовищ сразу развернулись ему навстречу.

Но колдунья была еще огромнее, чем ее стражники, и возвышалась над ними. Скалбейну была прекрасно видна ее задранная кверху задница.

Тут далеко впереди затрубили боевые рога. На пути опустошителей высились коричневыми горбами холмы, за которыми был Фелдоншир, и Скалбейн вдруг увидел на вершине ближайшего из них, всего в полумиле от орды, две тысячи Рыцарей Справедливости.

Они услышали рог Габорна и решили, что он велит им идти в атаку!

Один из носителей клинка взмахнул острогой, и Скалбейн понял, что уклониться от удара не успеет.

А горная колдунья была так близко! Жаль, что ему не попасть в «заветный треугольник» и не уложить ее на месте.

– Фарион! – выкрикнул он и метнул копье над головами ее охранников.

Копье взвилось в воздух и с высоты в двадцать футов полетело по совершенной дуге в спину колдуньи. Но куда оно попало, Скалбейн уже не увидел.

Скакун его испуганно заржал, метнулся в сторону. В мощную грудь его уперся изумрудный посох, из которого вырвалось пламя, разрезавшее коня надвое. Скалбейн перелетел через голову своего жеребца, и на этом для него все кончилось.

Кирка врезался в ряды опустошителей. В этот момент спереди орду атаковали еще две тысячи рыцарей, и чудовища зашипели, словно это их удивило. Заклубились темными облаками колдовские чары. Люди, попавшие под их действие, погибли мгновенно.

Внимание опустошителей было отвлечено.

Кирка скакал среди них совсем безоружный. Он миновал носителя клинка, который как раз отвернулся в поисках следующего противника. Массивная туша другого чудовища загородила Кирку от злых чар одной из колдуний.

У него не было времени обдумать все как следует, но почему-то ему казалось, что без копья опустошители не воспримут его как угрозу. К тому же из всех воинов Габорна он один не умел им пользоваться.

Габорн отчаянно трубил отступление.

Скалбейна Кирка нигде не увидел, зато у него на глазах встала на дыбы и завертелась на месте горная колдунья. Копье маршала вонзилось ей в брюхо, и она пыталась выдернуть его. Удар был смертельный. Колдунья не прожила бы часу при других обстоятельствах. Но здесь, среди неверных сородичей, она не продержалась и минуты.

Ее ужасную рану заметили несколько других колдуний и немедленно бросились пожинать знания. За ними ринулись носители клинков, и на поле битвы образовалась жуткая куча мала.

Предводительница была разодрана на мелкие части.

– Скалбейн! – крикнул Кирка.

Никто не отозвался. И тут Кирка увидел его останки на земле, под ногами одного из опустошителей. Чудовища постарались на славу. Спасать было уже некого, и ничего Кирка сделать не мог. Тогда он погнал коня прочь от кровавой лужи, и тот, хрипя и фыркая, понесся среди чудовищ в обратную сторону.

С пути его, словно увидав Победителя, бросились в стороны какие-то мелкие опустошители, и вскоре Кирка выехал на открытое пространство и помчался прочь от орды.

Проскакав ярдов сто к Вонючим прудам, он развернулся и поехал к Габорну. К тому уже присоединился отступивший отряд Лангли.

Кирка поднял голову и увидел в небе над холмами летящую клином стаю гусей. Ярко светило солнце, и пылали золотом и киноварью осенние поля и леса.