Светлана Зорина - Снежная Дева

Не успела Илана прийти в себя, как из-за деревьев появились воины — мертвенно-бледные, с глазами, горящими холодным огнём. Сотни демонов, созданных каким-то могущественным древним магом, надвигались на Илану, и хотя их можно было убить ледяным мечом, она знала: с таким количеством ей не справиться. Что у неё есть, кроме меча? Осколок солнечного льда!

Илана вынула осколок линдимина из кармана и направила голубоватый луч на полчище воинов. Эффект превзошёл её ожидания. Демоны стали таять и рассыпаться, словно фигурки их сахарной пудры. Они таяли и перерождались, превращаясь в кусты белых лилий. Илана с изумлением смотрела, как из снежных холмиков — остатков их снежной плоти — вырастают стебли, которые тут же покрываются серебристыми листьями, как на концах стеблей светлыми огоньками вспыхивают бутоны. Эти бутоны светились так ярко, что Илана невольно щурилась. Когда же бутоны раскрывались, их свет становился мягким и приятным. Вся роща ожила. Серебряные и золотые блики скользили по белым стволам гимел, а их нежно-голубая листва стала гораздо ярче и затрепетала, хотя ветра здесь не было. Илана увидела среди цветов мощёную прозрачным голубоватым камнем тропу и пошла по ней к храму. Кот двинулся за ней. Уже оказавшись у подножия холма, девочка оглянулась, чтобы прикинуть, далеко ли она отошла от рощи с озером, но той рощи больше не было… Или она стала частью этой? А может, была ею всегда…

Поросший лилиями холм был выше и круче, чем казался издали. Белые ступени вели к изящной арке входа, но вместо двери между колоннами матово светилось гладкое ледяное зеркало. Оно исчезло, едва Илана к нему прикоснулась. Она стояла на пороге овального зала со стенами, напоминающими стёкла, которые мороз покрыл затейливыми узорами. В действительности это, конечно, было не стекло, а магический лёд, а серебристо сверкающие узоры оказались рельефными. Высокие, закруглённые кверху окна тоже были из магического льда — такого чистого и прозрачного, что поначалу Илана решила, будто вместо окон тут пустые проёмы. Илана не удивилась бы, обнаружив здесь ледяные саркофаги. Или хотя бы один. Она уже давно поняла: Айсхаран — это страна ледяных могил, а ещё точнее — сплошная ледяная могила, хранящая множество тайн. Похоже, сейчас Илана вплотную подошла к самой главной из них.

Гробов здесь не было. В центре зала она увидела нечто, напоминающее одновременно алтарь и альков. Казалось, узорные, расшитые алмазами занавески по воле какого-то мага застыли в воздухе, образовав полупрозрачный сверкающий купол вокруг ложа, на котором покоилась девушка. Ледяная «тюль» не позволяла рассмотреть её как следует. Илана даже не знала, спит незнакомка или мертва. Едва девочка прикоснулась к куполу, как Лодди зарычал. Шерсть у него на загривке вздыбилась.

— Что с тобой? — Илана успокаивающе погладила кота. — Если это та, о ком я думаю, то когда-то она спасла Айсхаран от страшной беды, а значит не может быть злой. Да и кто бы она ни была, я ведь здесь явно не для того, чтобы посмотреть, повернуться и уйти.

Девочка принялась осторожно ощупывать купол, и мгновение спустя он с тихим звоном рассыпался, превратившись в серебристую снежную пыль. У Иланы было такое чувство, будто она сломала хрупкое и прекрасное произведение искусства. Впрочем, хрупким этот купол, конечно же, не был, и сломать его мог лишь очень сильный маг. Тот, кого здесь ждали.

Да, это была Ралиана Сельхенвурд. Она лежала на ледяном ложе с высоким изголовьем и казалась спящей. Серебро волос оттеняло снежную белизну кожи, а длинное белое одеяние не скрывало изящных линий стройного тела. Она была очень красива. И очень юна, хотя и постарше, чем на картине во дворце Айслинда.

Лодди снова зарычал. Потом взял Илану зубами за рукав и потянул к выходу. Он не хотел, чтобы она будила спящую. Возможно, кот почувствовал опасность, исходящую не от самой Ралианы, а от того, что может последовать за её пробуждением. Илане стало страшно. Она вдруг поняла, что, разрушив чары, погрузившие древнюю колдунью в этот странный сон, она разбудит не только её. Она вызовет к жизни силу, способную изменить целый мир. Множество миров… Или уничтожить их. Силу, способную изменить её саму, да так, что возврата к прежнему, привычному уже не будет. Ей хотелось убежать из этого храма, из этой рощи, забыть о них навсегда. И никто никогда не узнает, что она здесь была…

Илана упрямо тряхнула головой, прогоняя трусливые мысли. Если она сейчас уйдёт, то будет презирать себя всю оставшуюся жизнь. И дороги в этот храм уже не найдёт. Никто не даст ей второго шанса разбудить спящее божество и изменить ход событий. А она должна его изменить.

Девочка осторожно коснулась тонкой бледной руки и невольно отпрянула. Юная колдунья была холодна, как лёд. Этот холод, помноженный на страх, пронзил Илану до мозга костей. Неужели Ралиана всё-таки мертва? Живой человек не может быть таким холодным. С другой стороны, мертвец не может за такой срок не истлеть. Если, конечно, не поместить его в магический лёд… Илана слегка сжала тонкое запястье девушки — пульс не прощупывался. Илана была бы рада убедиться, что древняя колдунья мертва, и уйти отсюда. Уйти с чистой совестью, с мыслью, что она сделала всё, что могла, а оживлять мёртвых — это уже не к ней… А всё ли она сделала?

Илана опять вспомнила о своём солнечном осколке. Его излучение творит чудеса. Возможно, лишь свет давно умершего солнца способен проникнуть в таинственную область между жизнью и смертью и пробудить ото сна, который крепче, чем смерть.

Догадка оказалась верной. Едва луч голубоватого света скользнул по лицу спящей, как веки её затрепетали. Илана невольно попятилась, когда девушка открыла свои большие ярко-голубые глаза. Она села и с минуту молчала, словно что-то вспоминая. Потом промолвила, не то спрашивая, не то констатируя факт:

— Значит, ты следующая…

Её голос был тих и очень мелодичен. И хотя она говорила на древнем языке, Илана её понимала. Это было очень странно — значения незнакомых слов вспыхивали в её сознании, как недавно вспыхивали в этой роще бутоны лилий.

— Что значит следующая?

Ралиана не ответила.

— Сотни лет — словно миг, — произнесла она, помолчав. — Сколько раз уже это было, а я всё не могу привыкнуть… Хотя, я многое забываю. Я помню лишь главное. Я даже не помню всех своих любимых. Только его…

— Анаэля?

— Нет. Так звали моего отца. Его я тоже запомнила навсегда, ведь он был прекрасней всех, кого я видела за столько жизней. А из возлюбленных я лучше всех помню Эрмина. Принца Эрмина…. Ралиана полюбила его задолго до того, как стала Айслинд, а потом надеялась его забыть. И, как теперь выяснилось, не смогла… И ещё я помню своего брата, который ушёл к богине, чтобы она сделала меня сильней. Потом она стала со мной единым целым и привела сюда, ибо часть её сущности всегда находится здесь, вне времени и пространства. Только здесь богиня обретает цельность и подлинную силу. Использовав её, она теряет жизнеспособность и может существовать только здесь.