Софья Ролдугина - Ключ от всех дверей

А теперь — обратить взор к мучителю нашему.

— Я так понимаю, этот мальчишка дорог тебе? — на помятом, утомленном лице Кирима промелькнула тень ярости. — Ты звала его в моих объятиях… Представляла вместо меня? Я так отвратителен тебе, Лале? — с издевкой поинтересовался он. — О, в моих руках ты была, словно воск…

Мило вздрогнул. Заиграли желваки… и мальчишка вновь расслабился, искусственно смиряя свою ярость.

И это придало мне сил.

— Ты жалок, Кирим, — спокойно произнесла я. — Конечно, я звала Мило — ведь я его люблю. Только его! И лишь Мило я желала видеть рядом с собою… А страсть, которую навевают чары Незнакомца, не может заменить истинных чувств. Отравленный родник не утоляет жажды — так вы говорите в Доме Осени?

— Верно, Лале, — усмехнулся Кирим и щекотнул лезвием загорелую кожу на шее Мило — моего умного, сильного, светлого мальчика, совершенно беспомощного в играх карт. Металл окрасился кровью. — А ведь я почти полюбил тебя… Увы, там, где решаются вопросы жизни и смерти, любви не место. А вот что ты выберешь, Лале? Жизнь своего ученика… или ключ?

Я механически отшатнулась, сжимая рукой цепочку. Разум отказывался воспринимать слова.

Отдать… ключ? То есть…

— Что? — глупо переспросила я, не веря своим ушам.

Кирим нетерпеливо дернул подбородком. Мило поднял голову и застыл — недвижный и побледневший, ловящий каждый мой взгляд, готовый в любое мгновение попытаться — ах, почти без надежды на выигрыш! — обратить свою силу волшебника против седьмого в раскладе.

— Мне нужен твой ключ, Лале. Тот, что открывает все двери, — страстно выдохнул Кирим, и усталый взор его зажегся жизнью. — О, я перепробовал все — нанимал убийц, пытался покончить с тобою сам — да, та люстра — моих рук дело, свести с ума — в Доме Дорог, во снах… Подкинул идею глупышу Ларре отправить тебя в Маяк… Думаю, старая моя подруга Архив отдала бы мне твой ключ. И под конец даже соблазнил тебя… Но ты не рассталась с этой драгоценностью даже в минуту страсти! У меня не осталось выбора, Лале, — упрямо наклонил он голову. — Отдай мне ключ, что висит у тебя на шее — и я сохраню жизнь твоему ученику и возлюбленному. Больше того — клянусь, что я не причиню ему никогда вреда, ни прямо, ни косвенно… Принимаешь ли ты мою сделку? Если ты сбежишь — я не оставлю тебя в покое, клянусь! Я изведу все, что тебе дорого…

Слова никак не желали укладываться в голове. Разум тщился осознать невероятное, нежеланное, страшное…

Извести все, что дорого… мне?

А Мило?

Само мое существование несет опасность для него?

Мне лучше уйти?

Да… кажется, да…

Дзинь! Оборвалась последняя ниточка, что привязывала меня к этому миру.

Я обернулась.

В королевском кабинете царила разруха — под стать моей душе. Разлетелся в щепки стол, и стекла в окнах осыпались прозрачными осколками, изорвались ковры…

Единственное, что оставалось нетронутым в зале — это картины. И та, что изображала моего покровителя — Безумного Шута…

И Пустая карта…

Чернота, рассеченная молнией. Дверь… и бесконечная дорога за нею. Подарок Тарло…

Я улыбнулась. Горло свело, как судорогой.

Прости меня, Мило. Боюсь, нам не по пути… Хотела бы я вернуть время назад, чтобы изменить все — да уже поздно.

Музыка бесконечных странствий уже звучит в моей крови, и я не могу противиться ей.

Я уйду — так будет лучше для всех. Кирим не посмеет нарушить клятву… бесполезную для него. Ты — отгорюешь и забудешь обо мне.

И, может быть — я так надеюсь на это! — когда-нибудь простишь свою глупую наставницу.

— Принимаю, — голос мой зазвенел серебряным колокольчиком. Только не поддаться соблазну, не посмотреть на Мило… иначе я просто не смогу — стоит лишь увидеть его темные глаза, шелк его волос, вспомнить вкус губ… — Забирай ключ, что висит у меня на цепочке… Но поклянись прежде, что не причинишь Мило вреда — ни прямо, ни косвенно… И забудешь о нем, как только получишь ключ. Зачем тебе он, к слову?

— Клянусь, — веско произнес Кирим. — А ключ… он вернет мне свободу! Я открою дверь в небытие — и выпущу Шайю на волю… и получу обратно свое имя. И жизнь. Я устал быть Незнакомцем! Я хочу стать… просто… живым… свободным…

Каждое следующее слово звучало все тише и глуше. Я грустно улыбалась — как знакомо мне это было! Да только не в карте дело.

Никакой ключ не может даровать свободу — уж мне ли не знать.

Она или течет в крови — или манит обещанием в небесах. Иного не дано.

Мы сами творцы своей свободы.

Жаль, что я поняла это так поздно.

Медленно сняла я цепочку. Взвесила в последний раз в руке тяжелый, резной, золотой ключ.

Раскачала — и кинула:

— Лови, Кирим. Сделка свершилась.

Он легко ухватил ключ в воздухе — и небрежно чиркнул лезвием, рассекая стягивавшие Мило веревки. Авантюрин стряхнул с себя обрывки, как хлам — и неловко, заплетаясь на затекших ногах, шагнул ко мне.

Драгоценный, родной, светлый, добрый, любящий… Мой Мило…

Но я лишь грустно покачала головой — и отступила…

Назад, к Пустой карте.

Мир виделся мне смутно, как через тонкий мокрый шелк. И так же запоздало доходили до сердца болезненные уколы тоски.

— Неужели я… победил? — неверяще прошептал Кирим, оглаживая пальцами холодный металл. — Неужели…все не зря?

Я рассмеялась. И что-то было в этом смехе, что заставило Мило остановиться, а Кирима — поднять голову.

Ладонь моя уже лежала на прохладном полотне картины. Одно движение — и пальцы сомкнутся на нарисованной ручке… что дальше?

Почему по щекам моим текут горячие, соленые слезы?

Только не смотреть на Мило. Не смотреть. Я перетерплю — ради нас обоих.

— Ключ в твоих руках не отомкнет ни одной двери… Разве что старый комод в поместье Опал, — медленно проговорила я. — Это — просто символ. Старый дар Холо, моего наставника… А Ключ от всех дверей — это я сама, Лале Опал… И нет в этом мире того, кто стал бы моим Хранителем. Прощай, Кирим, — улыбнулась я сквозь слезы. Отчего-то мне было очень легко, почти до боли. — Желаю тебе отыскать свою собственную свободу. Прощай и ты, Мило… и прости меня. Пожалуйста… Прости…

— Лале! — крикнул Мило, кидаясь ко мне. — Лале, нет!

Но я уже повернула ручку — и шагнула в картину.

Слезы ослепили меня. Грудь стиснуло. В изнеможении я опустилась на холодные каменные плиты. В обе стороны тянулся длинный, темный коридор со множеством дверей — но мне не хотелось открывать ни одну из них.

Я ушла… и потому не видела больше ничего.

Я не видела, как захохотал безумно, выронив бесполезный ключ, Кирим. Он запрокинул голову, запустил пальцы в волосы — а из кармана посыпались на пол серебряным дождем маленькие колокольчики.