Наталья Болдырева - Ключ

Следовало бы допросить сперва страта, но припадок Николая, пришедшийся так некстати, нарушил монаршие планы. Ллерий почувствовал вдруг, что рад этому. Монах подождёт.

Всю свою сознательную жизнь он прожил в страхе. Воспоминания о казни Орланда, на которой он — тогда ещё малолетний ребёнок — не присутствовал сам, но о которой слышал столько, что вымысел казался страшнее реальности… эти воспоминания преследовали его. Ночными кошмарами. Потными ладонями редких придворных, проезжавших всегда скорее мимо его поместья, боявшихся лишний раз увидеть опального принца, перемолвиться с ним лишним словцом. Замиранием сердца при виде гвардейских мундиров на улицах маленького провинциального городка, где он гостил часто. Он устал жить в этом страхе. И стал слишком беспечен, когда забыл, наконец, о нём.

Он смотрел в спокойные карие глаза, глядящие без насмешки, без торжества, но и без унижения побеждённого перед победителем, и понимал: он не хочет знать, что двигало этим человеком, что заставило его желать смерти своему королю. Ллерий просто хотел его убить. Увидеть, как опустится карающая секира палача, как голова покатится прочь от тела, как то останется стоять на коленях, пока кровь не перестанет фонтанировать из перерубленных артерий и подмастерья не оттащат его прочь.

Это было всё, чего он хотел. И он хотел всего этого как можно скорее.

— Капитан Вадимир, — начал Ллерий, спеша предупредить Марка, который схватил уже за плечо, потащил к трону страта. — Вы знаете, в чём вас обвиняют?

Грустная улыбка тронула губы капитана.

— Да, ваше величество. Я…

Ллерий повёл рукой, обрывая дальнейшие объяснения Вадимира, и тот замолчал послушно. Склонил голову. Марк, Изот и он сам — больше никто из присутствовавших здесь не знал о заговоре. Может, и к лучшему потерял сознание князь Николай…

— Вы признаёте себя виновным в преступлении против короля и короны?

— Да, — ответил капитан глухо.

— Это всё, что я хотел знать, — сказал Ллерий, посмотрев на Марка. — Казнить.

Главнокомандующий помедлил секунду, но обернулся к караулу, кивнул коротко.

Заломив связанные за спиной руки вверх, заставив тем самым согнуться, низко опустив голову, они потащили капитана к колоде, установленной в центре залы, прямо под ярко горящей люстрой. Ллерий мог различить потёки на округлых деревянных боках. Когда Вадимира тащили мимо, страт отшатнулся удивлённо. Взгляд его заметался между королём, капитаном и Марком. А потом в глубине его родилось понимание.

«Ничего, — подумал Ллерий. — Ты тоже умрёшь сегодня. Не так быстро, но так же верно». Он не хотел, чтобы хоть кто-нибудь в Белгре знал, какое невероятное совпадение событий, каждое из которых вело к концу королевства и его собственной кончине, спасло Далион этой ночью.

Ворон сидел так тихо, что его можно было бы принять за украшение на этой огромной чёрной люстре. Когда птица посмотрела на него, Рато подмигнул ей. И ворон отпрыгнул назад по широкому ободу, усеянному гнёздами для свечей. «Не опали крылья, Лучший друг висельника», — подумал Рато, направляя посыл ворону, зная, что и Горбун услышит его. Птица отпрянула ещё.

Сверху на них глядела Эдель. Молча, но многообещающе. Он спустился ещё на одно кольцо многоярусной люстры, надеясь сманить её вниз. Она замерла, стиснув от ярости впившиеся в балки пальцы, а потом осторожно взялась за одну из цепей, поддерживавших тяжёлую конструкцию. Тихонько посмеиваясь, он вновь переключил своё внимание на то, что творилось прямо под ним. Отсюда, сверху хорошо был виден круг, прорисованный резцом каменщика прямо в полу. Его внешний окоём задевал краем ступени, ведущие к королевскому трону. По ободу его тянулась надпись на древнем наречии, а в центре должен был быть вырезан герб Далиона — Единорог и Грифон держат щит, на котором сгорает в ярком пламени Феникс. Сила. Чистота. Вечность. Сейчас его закрывала огромная тёмная колода, покрытая многочисленными чёрными потёками. Застарелыми, въевшимися в самую плоть дерева.

Капитан Вадимир — главный зачинщик переворота — готовился к встрече со смертью. Рато не стал, любопытствуя, лезть в его мысли, как это делала некогда Топь. Он понимал теперь то, чего Топь не смогла бы понять и за миллион лет.

Подмастерья палача окружили капитана. Один намотал на кулак, срезал его длинные волосы. Второй, подпоров, дёрнул, оторвал по шву ворот косоворотки. Когда пыточных дел мастер вынул из колоды орудие своего ремесла, гвардейцы бросили Вадимира на колени. Рато обвёл взглядом тронную залу.

Круг научил его ещё кое-чему. Каждый обладает сутью — тем, что составляет основу его существа, что помогает ему противостоять враждебному миру. И вовсе не обязательно брать в спутники зверя, чтобы его природным чутьём проверять свою целостность, верность себе. Достаточно просто найти её раз и поступать дальше так, как велит тебе твоё «я».

— Ну же, давай, — прошептал Рато, глядя на двух гвардейцев, замерших у входа.

События развивались стремительно. Я мучительно пытался придумать что-нибудь и не мог. Время замедлилось, мысли тянулись, как резиновые. Вадимира подвели к королю. Тот спросил что-то. Капитан ответил. И его подхватили, заломив руки, потащив почти что к колоде. Вот так просто и быстро. Один, намотав на кулак, обрезал его волосы, второй выдрал воротник косоворотки.

Обхватив пальцами обух, качнул слегка и вынул топор из колоды палач. Капитана бросили на колени.

А потом я услышал звук упавшей алебарды.

— Постойте, — сказал я негромко, на негнущихся ногах двигаясь к центру залы, не веря, что делаю это во второй раз, не представляя, что сможет спасти меня теперь.

Король поднялся на троне, а Марк, обнажив клинок, сделал шаг навстречу. Изот попятился прочь — без камзола, в одной рубашке, залитой кровью принца, он тоже походил на жертву палача. Я снял шлем, уронив его прямо на пол, — тот покатился, громыхая, прочь. А страт отшатнулся, увидев моё лицо. Я кивнул ему, как старому знакомому. Мы действительно были знакомы очень, невероятно давно. Может быть, тысячу лет назад встретились впервые на тракте… Перевёл взгляд. Марк смотрел, качая головой отрицательно. Запрещая мне… что? Я не знал, ни кто он такой, ни чего он от меня хочет.

Вадимир глядел, лёжа щекой на колоде. Неровно обрезанные волосы падали ему на глаза, но я бы и через стену почуял его взгляд.

А потом я посмотрел на короля.

Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока я не подошёл к трону.

— Действительно ли ты брат мне? — спросил он так тихо, что я скорее прочёл по губам, нежели услышал.