Стивен Эриксон - Сады Луны

– А теперь слушай, – сердито зашептал Раллик. – Сегодня ночью погибли лучшие бойцы гильдии. Я это видел своими глазами. Если не хочешь, чтобы тебя пришпилило арбалетной стрелой, держись подальше от крыш. Понял?

Крокус кивнул.

– И передай своему дяде: в городе появились малазанские «когти».

У мальчишки округлились глаза.

– И не только они, – добавил Раллик. – С неба спустились какие-то люди в черном, которые убивали всех без разбору.

– Это я тоже должен сказать дяде Мамоту?

– Да. А все, что я скажу дальше, – только для твоих ушей.

Крокусу стало не по себе.

– Если ты не сойдешь с воровской дорожки, она приведет тебя прямо на тот свет. Слишком ты заигрался, парень.

– Но я же не трогаю бедных, – попытался оправдаться Крокус.

– Не важно, на ком сидит муха-кровососка: на нищем или на сановнике. Ее все равно пришибут. Я понятно объяснил?

– Да, – едва слышно прошептал Крокус.

Раллик отпустил его плечи.

– Теперь уматывай, – сказал он и подтолкнул Крокуса.

Пошатываясь, Крокус выбрался из переулка и скрылся за углом. Раллик втянул в себя воздух. У него почему-то тряслись руки.

Невесть откуда появился Муриллио.

– Не уверен, что твоя взбучка на него подействовала, но попытаться стоило.

Муриллио обнял друга за плечи.

– У Барука для нас поручение. Крюпп говорит, что мы должны взять с собой и Крокуса.

Раллик нахмурился.

– Что значит «с собой»? Мы должны покинуть Даруджистан?

– Скорее всего, да.

– Отправляйтесь без меня. Скажете, что не смогли меня найти. Дела совсем дрянные. Как бы наш замысел не сорвался.

– Опять что-то случилось, Ном?

– Ты слышал новость, которую я через Крокуса передал его дяде?

Муриллио покачал головой.

– Я подошел позже. Я только видел, как ты потащил парня сюда.

– Давай отойдем подальше. Сегодня, дружище, такая ночь, что Клобук взахлеб смеется.

Они углубились в переулок. Сквозь дождевую морось робко проступал серый рассвет.

Из груды пепла и костей, лежащих на крыше, слышалось легкое потрескивание. Иногда оттуда вылетали одиночные искры. Аномандер Рейк раздраженно лязгнул мечом, возвращая его в ножны.

– Я посылал двенадцать, – обратился он к соплеменнице, закутанной в черный плащ. – Но здесь вижу только восемь. Что случилось, Серрата?

Тистеандийка едва держалась на ногах.

– Господин, мы сражались изо всех сил.

– Я хочу знать подробности!

Серрата вздохнула.

– У Джекраль сломана шея и три ребра. На лицо Борульда страшно смотреть: ему сломали челюсть, скулу и нос.

– Кто им противостоял? – спросил Рейк. – Уж не сама ли предводительница гильдии вылезла из своего тайника?

– Нет, господин. Джекраль и Борульда уничтожил человек, никак не связанный с гильдией.

Глаза Рейка зловеще блеснули.

– «Коготь»?

– Возможно. Вместе с ним был верховный маг. Он бросил нам на растерзание своего корвальского демона.

– Вот и империя появилась, – пробормотал Рейк.

Глаза повелителя Дитя Луны следили за искрящей грудой.

Крыша вокруг нее почернела и начала проседать.

– Скорее всего, это проделки Тайскренна. Попортил ему демон сладкий сон.

– Не только Тайскренна, господин. Дашталя убили отравленной стрелой. В него выстрелил какой-то местный ассасин.

Тистеандийка топталась на месте. Чувствовалось, она хочет сказать что-то еще, но не решается.

– Ты сообщила мне не все печальные новости, Серрата?

– Я не об этом, господин. Мы очень устали, сражаясь под командованием Бруда. Мы нуждаемся в отдыхе, потому и совершили все эти досадные ошибки. Несколько ассасинов гильдии сумели скрыться. Если бы ты не откликнулся на мой призыв, демон покалечил бы и других наших воинов.

Рейк обвел глазами утреннее небо.

– Не думай, что я равнодушен к нуждам моих воинов. Но мы должны расправиться с гильдией и ее предводительницей. Как ты думаешь, Серрата, что здесь делал этот «коготь»? Явился на встречу?

– Это он так думал, – ответила Серрата. – Ему готовили западню.

Рейк кивнул. Его глаза, как и глаза тистеандийки, приобрели сиреневый оттенок.

– Возвращайтесь на Дитя Луны. Пусть верховная жрица позаботится о Джекраль.

Серрата поклонилась.

– Благодарю тебя, господин.

Обернувшись, она жестом подала команду остальным.

– Погодите, – возвысил голос Рейк, чтобы его слышали все. – Я никого ни в чем не упрекаю. Вы храбро сражались и заслужили отдых. Даю вам три дня, которые вы можете провести так, как пожелаете.

Серрата снова поклонилась.

– Мы предадимся скорби, господин.

– Скорби?

– Да, господин. Скорби по Дашталю. Яд, которым была смазана головка стрелы, изготовлен кем-то из местных алхимиков. Если бы не паральт, содержащийся в яде, Дашталя можно было бы спасти.

Рейк молча кивнул.

– Ты вернешься с нами, господин?

– Нет.

Серрата поклонилась в третий раз, после чего все тистеандии растворились в воздухе.

Раскаленный пепел прожег крышу и через овальную дыру посыпался вниз. Вскоре оттуда донесся легкий шелест. Покачивая головой и вздыхая, Аномандер Рейк вернулся к созерцанию даруджистанского неба.

Стул держался на двух задних ножках. Его спинка, вместе со спиной сержанта Бурдюка, упиралась в потрескавшуюся стену. В грязной комнатенке пахло сыростью и мочой. Слева от сержанта у стены стояли два грубо сколоченных топчана с рогожными матрасами, набитыми соломой. Единственный стол помещался посередине. Сидя на таких же колченогих стульях, Скрипач, Еж и Колотун играли в карты. Стол освещала подвесная масляная лампа.

Под вечер саперы закончили укладку мин. Последнюю они установили напротив Зала Величия. Пока малазанцы не заключили военный союз с морантами, вся работа саперов сводилась к рытью подземных ходов и подкопам под ворота осаждаемых городов. Алхимия морантов познакомила малазанскую армию с разнообразными взрывчатыми веществами, большинство из которых взрывалось при соприкосновении с воздухом. Их помещали в оболочку из необожженной глины, в оболочке делали углубление и наливали кислоту. Кислота медленно пробуравливала глину, в образовавшееся отверстие устремлялся воздух и… гремел взрыв. Ремесло сапера поднялось до уровня настоящего искусства. Толщина глиняной оболочки, кислота нужной силы – от соотношения двух этих начал зависел не только успех взрыва, но зачастую и жизнь самого сапера. Если здесь и учились на ошибках, то преимущественно на чужих.

С точки зрения воинской дисциплины, Скрипач и Еж были никудышными солдатами и изрядными разгильдяями. Бурдюк не помнил, когда в последний раз они обнажали свои мечи. Они давно утратили все навыки настоящих строевых солдат. Но едва дело касалось минирования и взрывов, обоим не было равных.