Павел Корнев - Скользкий

Не теряя времени, я побрел дальше, и вскоре болото осталось позади. Замелькали белые стволы берез, а камыши сменились луговыми травами. Даже воздух посвежел и из него почти пропала болотная тяжесть. Или это мне уже кажется?

Отойдя подальше, я достал нож и срезал облепивших ботинки пиявок. Так, под штанины никто не забрался? Вроде нет. Ладно, на привале тщательней осмотрюсь. Тогда и ботинки почищу и просушу.

Поднявшись на небольшой пригорок, я наконец смог нормально осмотреться – благо, уже и туман развеялся без следа. Болото меня больше не интересовало, все внимание на сосновый бор впереди. Зуб даю – нет, стоп, больше я зубами не разбрасываюсь, – именно после него и идет дорога на Еловое. Между мной и бором лежал заросший высокой травой луг, на котором то тут, то там торчали невысокие березки с искривленными стволами. А вон и тропинка! Все, спасен! Здравствуй, цивилизация!

В ботинках мерзко хлюпала вода, но я старался не обращать на это внимания. На первом же привале просушу. Мне опять почудился чужой взгляд, но, приписав неприятное ощущение расшатанным нервам, я закинул винтовку на плечо и спустился с холма. Добираясь до протоптанной по лугу тропы, только чудом удалось не располосовать ботинки и джинсы о слишком поздно замеченные голубовато-зеленые листья осоки. Да ладно ботинки. Так и ногу до кости рассечь недолго. На изрядно размытой дождем тропинке свежих следов не оказалось и, посматривая себе под ноги, я зашагал к соснам. На всякий случай осмотрел деревья колдовским зрением – все в норме – и едва удержался, чтобы не засвистеть себе под нос.

Пока все складывается просто замечательно. Сегодня дойду до Елового и, пожалуй, остановлюсь там на ночь. Хоть отдохну в человеческих условиях. И харчами затарюсь. А потом двину к Границе с Туманным и…

Тут я планировать свои действия перестал. Доберусь до места – там и определюсь. А то планируют люди, планируют. И что в итоге? Появляется непонятный туман, оживают мертвецы, и все планы летят к чертям собачьим. Интересно, наши-то вчера выбрались? Надеюсь.

Сосны в лесу росли очень плотно, но все же за ними проглядывали светлые пятна поля и неба. Значит, почти дошел. Путь через бор много времени не займет. Свежий воздух придал бодрости, и я даже рискнул нарвать горсть ярко-алых кошкиных слезок. Слезки оказались неспелыми и кислыми, но с голодухи прокатили и они. Хоть немного притих голод, а то желудочный сок от серной кислоты уже ничем не отличался. Только бы не пронесло теперь.

Заметив мелькнувшее сбоку белое пятно, я развернулся и не поверил своим глазам: среди деревьев, явно поджидая меня, стоял белый человек. Не в том смысле, что не негр, а действительно – белый. Белые облегающие одеяния. Белое без единой кровинки лицо. Белые, именно белые, а не седые брови. Только на дне глаз притаилась синева.

Это еще что за чудо-юдо обесцвеченное? Даже непонятно, мужчина это или женщина. Лицо, хоть узкое и жесткое, словно вырезанное из куска мрамора, но в то же время странно бесполое.

Неожиданно я обратил внимание на заиндевевшие поблизости от белого человека траву и листья. Рука медленно потянулась за винтовкой… Медленно, слишком медленно… Безумный хоровод летней вьюги подхватил меня и с размаха швырнул в темный омут забытья.

Черт, черт, черт! Такого холода мне не доводилось чувствовать с тех самых пор, когда меня пожирала стылая лихоманка. Вдобавок к обжигавшей стуже ледяная длань чужой воли, стиснув виски, сдавила, скрутила и утянула на самое дно подсознания. Замораживающие прикосновения чужого разума сминали и подавляли мою личность. Они буквально впитывали воспоминания и, как намоченная тряпка стирает со школьной доски мел, смывали эмоции и желания. А чтобы окончательно сломить волю, предлагали сменить эту жестокую реальность на мягкую постель беспамятства. И я почти сдался. Еще бы чуть-чуть…

Не люблю холод. Уже три года как не люблю. И когда меня почти утянуло на самое дно моря стужи, я начал бороться. Вдох – через боль, выдох – через силу. Каждый удар сердца – пронзающий грудь огненный шип. Каждый промежуток между ударами – вечность. Тело продолжало сопротивляться даже после того, как сдалось сознание.

Совсем не уверен, что это я победил. Просто в какой-то миг раздиравшие меня тьма и стужа завыли, словно потерявшие след гончие, а кое-как устоявшемуся равновесию пришел конец. Здравствуй, лето…

Я открыл глаза и увидел белого человека, так и продолжавшего стоять и смотреть на меня. В его белых глазах плескались голубые искры, а ветви деревьев и земля вокруг нас были обильно посеребрены инеем. Закашлявшись, я начал отползать подальше от жуткого нелюдя. Промороженные штанины хрустели и не сгибались.

– Человек, не бойся. – Ровный, лишенный эмоций голос раздался прямо у меня в голове, а узкие губы белого человека даже не дрогнули. В подтверждение своих слов он отступил на шаг назад. Сразу стало теплее. – Тебе ничто не угрожает.

– Чего вам надо? – сотрясаясь в ознобе, выдавил я из себя. С мыслью о побеге пришлось распрощаться – когда еще закоченевшие руки и ноги нормально шевелиться начнут…

– Я третий Хранитель Знаний, а значит, цель моих поисков – знания. – С каждым словом из звучавшего в голове голоса уходили нечеловеческие нотки. – Приношу извинения за причиненные неудобства, но иначе языковой барьер было не преодолеть.

– А-а-а, – на всякий случай протянул я, хоть и не поверил ни единому слову. Языковой барьер? Да меня чуть наизнанку не вывернуло, причем в буквальном смысле слова.

Знания ищет? Послать этого хранителя в библиотеку, что ли? Не стоит – остававшиеся за ним следы выглядели точь-в-точь как промороженные отметины на земле, замеченные Олегом перед нападением на нас в Рудном големов. Лучше полным идиотом прикинуться. Вдруг да поверит…

– И так уж выпал снег, что нам с тобой надо о многом поговорить, но сначала… – Хранитель высвободил из перчатки худую ладонь, белая кожа которой туго обтягивала костяшки пальцев, и протянул ко мне руку. – Очень неразумно носить с собой принадлежащую Стуже вещь.

Не знаю, как я сообразил, о чем речь, но правая рука самостоятельно залезла во внутренний карман куртки и вытащила выточенную из прозрачного камня пирамидку. Странный амулет прыгнул в ладонь белого человека.

– Некоторые вещи на самом деле совсем не то, чем кажутся. – Длинные тонкие пальцы сжались, и на землю посыпалось каменное крошево.

Что это за тварь в человечьем обличье? Неужели тот самый гость с Севера, о котором как-то обмолвился Перов? Но если он хозяин синеглазых, зачем ломать пирамидку? Кто он, черт его дери?

– Кто вы? – нашел в себе решимость спросить я.