Дамнар: Неведение - Марина Якунина
Она осторожно разлепила веки и встретилась взглядом с ангелом, ощутимо похожим на князя. Нависший над ней парень был светлее облака. Длинные волосы, готовые поспорить белизной со снегом. Сквозь тонкую кожу немного просвечивали голубоватые венки. На лице ярко выделялись небесно-голубые глаза.
Ластиэль тоже замер, утонув в лазурных глазах спасенной девушки. В душе бушевал ураган из доселе неизведанных чувств. Помимо эйфории от того, что он впервые настолько успешно и обширно применил свой дар, спасая при этом чужие жизни, сердце ответило. Просто неожиданно для эльфа начало биться чаще, стоило их взглядам встретиться. Ранее у него случались увлечения, но ни к чему не приводили кроме мимолетных развлечений. Вероятно оттого, что обстоятельства знакомства кардинально отличались от обыденных. К девице невероятно хотелось нежно прикоснуться… И никогда не отпускать.
— Ярек! — сдавленно прохрипела девушка, судорожно хватаясь за горло, и попыталась встать, заполучив чудовищное головокружение. Словно в ответ на её возглас, парнишка очнулся, застонал и тоже подал голос:
— Еся… Цела?
— Вам обоим надо прийти в себя! Не надо сейчас резко шевелиться.
Есения, наконец узнав голос Октавио и разглядев эльфийские уши у своего спасителя, к которому уже слетелись его обычные спутники-мотыльки, счастливо рассмеялась, насколько ей это позволяло горло, всё больше привязывая к себе завороженно смотрящего на неё эльфа.
Глава 31. Жертвы
Пока Есения обрабатывала рану Ярцу, Октавио долгое время смотрел на брата с сестрой, а затем обхватил себя руками, сникнув, и побрёл, не разбирая дороги, как и всякий человек, погружённый в свои думы. Но далеко отойти будто бы не мог. Остановился в зоне видимости и почти сполз по стволу дерева, садясь на землю. Ластиэль, заметив странное поведение друга, не смог остаться в стороне и поспешил к нему.
— Ты сам не свой, в чём дело?
Октавио поднял на друга глаза полные боли, но вместо слов из его груди вырвался лишь несвязный стон. Он зажмурился, толи пытаясь справиться с потрясением, толи, чтобы скрыть слёзы. Эльф опустился рядом, вглядываясь в лицо Октавио. Сердце сжалось от чудовищной догадки. Вампир точно не был ранен, болезням их вид не подвержен, а значит вариант был только один. Поначалу он надеялся, что его целью бы кто-то из павших в бою рыцарей, раз тот смог остановиться, и сразу не продолжил путь.
— Интересно, чем насолил князю паренек… Жаль. Зачем же ты его рану обработал? Немного ещё подождали бы, да не пришлось бы руки марать…
— Ты? Как может ты так спокойно об этом говорить? — Октавио не мог поверить своим ушам. Ластиэль лишь пожал плечами.
— В Вириди Хорте подобным образом было прервано много жизней. Но за это время успели изучить эту магию и советом было решено, что на исполнителе нет вины.
— Нет вины?! Ты сам себя слышишь? Да, я знаю, что обойти приказ нельзя! Но руки-то будут мои! И сердце потом болеть будет тоже мое!
Эльф лишь положил руку на плечо Октавио и сочувствующе вздохнул. Вампир же все распалялся.
— Я не верю, что нельзя ничего сделать! Но я не могу придумать выход. И я не понимаю твоего равнодушия!
— Мне действительно жаль, что жизнь паренька будет прервана твоими руками. Но он для меня в общем-то никто. Не хочу кривить душой, но он лишь случайный прохожий на моем пути без лица и без имени. Другое было бы дело, если б он затронул струны моего сердца, как его спутница…
— Что ж, в таком случае, вынужден тебя огорчить. Юноша в моём состоянии совершенно ни при чем! — огрызнулся вампир.
Октавио показалось, что прошло не менее двух минут, как потемневший лицом Ластиэль сделал судорожны вдох. Всё это время Октавио с надеждой поглядывал на кинжал, висящий на поясе у друга. Эльф проследил за его взглядом.
— Нет, даже не проси! Первая матерь, немыслимо! — Ластиэль спрятал клинок полой одежды, будто бы это решало вопрос, и отошел от друга на несколько шагов, пытаясь справиться и собраться с мыслями.
— А я и не могу просить…
— Подожди, дай подумать…
Такого выбора эльф от судьбы не ожидал. С одной стороны, он отдавал себе отчет в том, что приглянувшаяся ему девица, друга не перевешивает. С другой — безразличие, его постоянный спутник, при мыслях о ней отступало. Пусть переживания Октавио он не до конца понимал, но внутри всё протестовало против подобной участи как для него, так и для неё. Пытаясь припомнить всё, что он знал о работе этой страшной магии, он всё же понадеялся её обмануть.
— Так, ты толком не можешь рассказывать, верно? Отвечать «да» и «нет» можешь?
Октавио, прислушиваясь к себе, неуверенно кивнул.
— В приказе так и было сказано, что это должна быть она? Прям по имени?
Вампир замотал головой.
— Привязка к вещи? В том смысле, у неё или на ней такая-то вещь?
Кивок.
Эльф удовлетворенно фыркнул. Видимо, приказ отдавался в спешке и на эмоциях: продуман был не до конца. Все оказалось проще, чем он поначалу представлял.
— Так делов-то?! Скажем ей, уговорим отдать. В конце концов, отнимем, если воспротивится, и отдадим эту вещь хоть парню, хоть любому встречному — до постоялого двора не так уж далеко.
Октавио, спрятав лицо в ладонях, затряс головой.
— Ну как ты не понимаешь? Я в любом случае жить после этого не смогу…
Отчаяние в голосе друга убедило Ластиэля, что продолжать настаивать бесполезно. Стараясь раньше времени не унывать, он сел рядом с Октавио, направив взгляд на будущую жертву друга, и глубоко задумался. Если исходить из того, что было ему известно о дамнарах — шансов у девицы не было никаких. С другой стороны — Октавио являл собой живое подтверждение тому, что нечто могло пойти иначе. А значит, вероятность достучаться до князя все-таки была.
«Чем же так разозлила его эта девица? Очевидно, что она сбежала… Влюбился, а она отказала? Это состояние ему физически недоступно… Да и при желании обладать велел бы вернуть её, а не убить. Что-то украла? Слишком суровое наказание за такое, даже для дамнара. Чем-то обидела? Тогда наверняка прибил бы на месте… Да и ушла от Итернитаса не так уж далеко — мог бы любого из своих волков по следу пустить. Хотя, нет, с ними же нет ментальной связи… Да и почему не прилетел сам? Старый князь, по слухам, любил поквитаться лично…»
Так они просидели в размышлениях почти до конца перевязки. Зачарованный кувшин, который был среди вещей беглянки, натолкнул эльфа на мысль. Он видел такие
