Сара Маас - Королева теней
Он уже скучал по ней, по хаосу и суете, исходивших от ее придворных. Он избегал всех. Замок был слишком большим и слишком тихим. И Шаол должен был уехать через два дня. Он не хотел думать о том, как будет скучать по своему другу, когда тот будет неизвестно где.
Дорин вышел на балкон, он хотел почувствовать речной ветерок на своем лице, знать, что все это реально, и он свободен.
Он открыл балконные двери, камень под его ногами был холодным, и посмотрел на разрушенный сад. Он сделал это. Он выдохнул, смотря на стеклянную стену.
На вершине была крупная тень. Дорин замер.
Не тень, а массивный зверь, когти вцепились в стену, крылья сложены, он слабо мерцал в лучах полной луны. Белоснежные волосы всадника мерцали около него.
Даже с такого расстояния он знал, что она смотрит прямо на него, ее волосы развевались как лента лунного света, пойманного ветром.
Дорин поднял руку к своей шее. Никакого ошейника.
Всадник наклонилась в седле к своему зверю, что-то говоря ему. Он расправил свои большие блестящие крылья и прыгнул в воздух. Каждый удар его крыла посылал порывы ветра к нему.
Он хлопал своими крыльями все выше, а ее волосы развевались как блестящее знамя, пока не исчезли в ночи, и он больше не смог услышать хлопанье крыльев. Никто не забил тревогу. Как будто весь мир перестал обращать внимание, когда двое смотрели друг на друга.
И в темноте его воспоминаний, через боль, отчаянье и ужас, он пытался забыть имя, эхом отражавшееся в его голове.
***
Манона Черноклювая купалась в ночном звездном небе. Аброхас был теплым и быстрым под ней, ослепительно яркая луна – как материнское лоно – над ней.
Она не знала, почему пришла: почему ей было любопытно.
Но там был принц, и не было никакого ошейника вокруг его шеи.
И он поднял руку в знак приветствия – как будто говоря, что помнит ее.
Ветра сдвинулись, и Аброхас подстраивался под них, поднимаясь в небо все выше, королевство под ними темнело, превращаясь в пятно.
Ветра менялись – мир менялся.
Возможно отряд Тринадцати тоже менялся. Как и она.
Она не знала, что делать с этим.
Но Манона надеялась, что они все переживут это.
Она надеялась.
Глава 89
В течении трех недель они ехали прямиком на север, сторонясь больших дорог и деревень. Не было никакой необходимости сообщать о том, что Аэлина возвращалась назад в Террасен. Только когда она сама увидит свое королевство и осознает, что случилось, а так же из-за того, что собиралось внизу Мората. Не раньше, чем она окажется в безопасном месте, чтобы скрыть где-нибудь большую, ужасную вещь из ее седельной сумки.
Из-за ее магии никто не заметил присутствие ключа Вэрда. Но Рован иногда поглядывал на ее седельную сумку и склонял голову в немом вопросе. И каждый раз, она молча отвечала, что она в порядке, и что не было ничего странного относительно амулета. Или относительно глаза Элианы, который она снова надела на свою шею. Она задавалась вопросом, действительно ли Лоркан был на пути к выслеживанию второго и третьего ключа, возможно, где Перрингтон - Эраван – держал их все это время. Если король не лгал.
У нее было такое чувство, что Лоркан начнет искать в Морате. И молилась, чтобы воин Фэ, отбросив разногласия, сложившиеся у нее против него, появился торжествующе. Это, безусловно, сделало бы ее жизнь легче. Даже если бы он однажды приехал, чтобы надрать ей задницу за обман.
Летние дни становились все прохладнее, чем дальше они продвигались на север. Эванджелина, надо отдать ей должное, поспевала за ними, никогда не жалуясь, что приходилось спать только на одеяле, ночь за ночью. Она, казалось, была совершенно счастлива, свернуться вместе с Быстроногой, ее новым защитником и верным другом.
Лисандра использовала поездку, как способ проверить свои способности – иногда летая с Рованом, иногда бегая черной собакой с Быстроногой, иногда проводя дни в ее форме призрачного леопарда, атакуя Эдиона всякий раз, когда он этого меньше всего ожидает.
Три недели изнурительного путешествия – но так же три самые счастливые недели, которые когда-либо были у Аэлины. Она бы предпочла больше личной жизни, особенно с Рованом, который продолжал смотреть на нее так, что ей хотелось сгореть. Иногда, когда никто не видел, он подкрадывался к ней сзади и утыкался носом ей в шею или покусывал мочку ее уха, или просто обнимал ее и прижимал к себе, вдыхая ее.
Одна ночь – одна богами проклятая ночь с ним была всем, чего она хотела.
Они не смели останавливаться в гостинице, таким образом, ее оставили сгорать и выносить тихое поддразнивание Лисандры.
Ландшафт стал более крутым, более холмистым, мир стал пышным, зеленым и ярким, скалы становились зазубренными, обнажая гранит.
Солнце почти взошло, когда Аэлина шла рядом с лошадью, избавляя ее от необходимости нести ее, особенно в крутой холм. Они уже успели пообедать и были потными, грязными и вымотанными. Магия огня, оказалась очень удобной во время путешествия, сохраняя их в тепле во время прохладных ночей, зажигая костры и кипятя воду. Она убила бы за ванну, достаточно большую, чтобы купаться, но роскошь могла подождать.
- Там впереди, за холмом, - сказал Эдион слева от нее.
- Что там? - спросила она, доев свое яблоко, выбросила его назад.
Лисандра, в форме вороны, возмущенно взвизгнула, когда огрызок попал в нее.
- Прости,- сказала Аэлина.
Лисандра закаркала и взмыла ввысь, Быстроногая весело лаяла на нее, а Эванджелина весело хихикала верхом на своем рыжем пони.
Эдион указал на вершину холма.
- Там увидишь.
Аэлина посмотрела на Рована, который утром был на разведке в форме белохвостого ястреба. Сейчас же он шел рядом с ней, направляя своего черного жеребца вперед. Он приподнял брови на ее молчаливый вопрос. Я не собираюсь рассказывать тебе это.
Она сердито посмотрела на него. Бука.
Рован усмехнулся. Но с каждым шагом, Аэлина вычисляла, какой день они были в пути –
Они взобрались на холм и остановились.
Аэлина выпустила поводья и сделала шаг, изумрудная трава была мягкой под ногами.
Эдион коснулся ее плеча.
- Добро пожаловать домой, Аэлина.
Земля высоких гор – Оленьих гор – расстилалась перед ними, с долинами, реками и холмами: земля необузданной, дикой красоты.
Террасен.
И запах – сосны и снега… Как она раньше никогда не замечала, что запах Рована был запахом Террасена, дома? Рован приблизился достаточно, для того чтобы задеть ее плечо и пробормотал:
- У меня такое чувство, будто я искал это место всю свою жизнь.
Действительно – со злым ветром, текущим быстро и сильно на расстоянии между серыми, зубчатыми Оленьими горами, с плотно расстилающимся Задубелым лесом с левой стороны от них и реками и долинами, растягивающимися к тем большим северным горам – это был рай для ястреба. Рай для нее.
- Прямо там, - сказал Эдион, указывая на небольшой, изношенный погодой гранитный валун, с завитушками и водоворотами. - Как только мы минуем ту скалу, мы будем на земле Террасена.
Не имея смелости поверить, что она не спала, Аэлина подошла к скале, шепча песнь благодарности Мэле Огненосице, которая привела ее к этому месту в это время.
Аэлина провела рукой по грубой скале, нагретый солнцем камень покалывал, будто в приветствии.
Тогда она сделала шаг за камень.
И наконец, Аэлина Ашерир Галатиния была дома.
