Евгения Горенко - Брат-чародей

Тогда он не очень понял, что именно имелось в виду. А сейчас, когда он воочию увидел эту короткую сценку, в его быстром уме мгновенно вспыхнула красочная и многодетальная картина, в которой негодяй Тончи постоянно обижает беззащитную Гину. И в которой так понятно, почему она всегда невесёлая!

Не дав себе труда хотя бы на секунду присмотреться к творению собственного ума, он, как и положено благородному человеку, без промедления бросился на защиту слабых юных дам.

— Ты как разговариваешь с моей сестрой? — налетел Гилл на ничего не ожидавшего Тончи. — Немедленно извинись!

— Да вы что, сегодня, все мухоморов объелись? — тот в сердцах оттолкнул невесть с чего взбесившегося приятеля.

Неминуемо разыгравшееся далее было хорошо знакомо всем присутствующим, за исключением разве что росшей в парниковых условиях принцессы. Тончи ещё некоторое время только осаживал наскоки Гилла, но очень скоро и в его голову ударила драчливая злость. А когда на них сорвалась штора, тут уж действо пошло по настоящему.

Скоро стало понятно, что сами они не остановятся. Из мужской же силы присутствовал лишь Юз, невысокий, худой, хоть и жилистый Юз. Одному ему их разнять не выходило. Так что если бы Дженева не вспомнила свою бродячую юность, посуды и носов было бы разбито много больше.

В конце-концов, побоище остановили, с трудом развели по разным углам ещё порывавшихся друг к другу драчунов и с ещё большим трудом выставили за дверь страсть как любопытных слуг. Легина мокрой салфеткой вытирала кровь с разбитого лица Гилла, уныло думая, как она завтра будет оправдываться перед хозяином дома. А вдруг лорд Станцель вообще прямо сейчас придёт!…

Гилл зашипел от боли. Легина присмотрелась повнимательнее к ссадине.

— Давай-ка я вином здесь капну.

— Нет, не надо! Тоже мне, рана нашлась. Пустое!

— Нет уж! Так надо, — посуровела девочка и потянулась к каким-то чудом уцелевшей бутылке. — Любишь драться, люби боль.

Но Гиллу более-менее повезло. Его противник пострадал куда сильнее. Гражена уже перевязала ему глубокий порез на руке, а сейчас, нахмурившись, изучала какие-то повреждения надо лбом.

— Да, вот ещё! — подскочил на месте Гилл. — Насчёт деда не беспокойся. Я ему сам всё расскажу. Ты здесь не при чём.

— Да уж. Тебе и говорить ему ничего не придётся. Достаточно будет предстать пред его очи.

— Что, так заметно? — он принялся ощупывать лицо. — Ойй!… Эх, лёд бы…

Легина молча протянула ему кусок мокрой салфетки. Её внимание привлек неслышный отсюда разговор Юза с Дженевой — точнее, какая-то резкость взмахов рук последней. Вот ещё не хватало, чтобы и эти двое сейчас поссорились. Ну что за злосчастный праздник у неё вышел — сплошные ссоры да раздоры!…

Но сквозь стороннюю шелуху недоразумений и колючки разладов по-весеннему упрямо прорастало нежданное и уже знакомое внутреннее чудо. Та каменная стена отречения, которую Легина возвела между собой и своими чувствами, вдруг оказалась сделанной из песка. И этот песок уже вовсю осыпался от горячего ветра. Легина осторожно вытирала запёкшуюся кровь с лица Гилла и наявно прозревала малоизвестную истину о том, что можно несколько раз влюбиться в одного и того же. Ей было нестерпимо жалко каждую его ссадинку и так же нестерпимо хотелось прижаться к нему и легко-легко расплакаться…

Гилл заметил её изменившееся лицо.

— Ты чего? — странно буркнул он.

— И зачем ты только полез драться! — девочка успела спрятаться за справедливую укоризну. — Обещай мне, что больше никогда не будешь этого делать в моем присутствии.

— Нет. Прости меня, но нет. Я не могу этого обещать. А вдруг кто-то снова обидит тебя? Нет, ты уж прости, — вздохнул он, — но я перестану себя уважать, если трусливо стерплю это.

— Никто меня и не обижал…

— Да тебя только ленивый не обидит! — вскинулся Гилл. — Я же вижу! Ты же такая… такая добрая, вот! У тебя даже прикосновения такие нежные-нежные!… И ты куда лучше многих гордячек… С чёрствым сердцем, — забормотал он под нос. — Если уж кому не дано любить, то не дано…

Легина замерла, увидев его настойчивый взор в сторону занятой делом Гражены. "Хоть бы поскорее закончилось это наваждение", — почти прошептала она вдруг вспыхнувшее желание.

— А? Ты что-то сказала? — очнувшийся Гилл вспомнил о ней.

— Я говорю — всё… Всё, что я смогла, я сделала.

— Да, хорошо, — рассеяно ответил он и снова отвернулся. Но тут же опомнился, выпрямился перед ней и широко грохнул должный жест благодарности.

Вскоре после праздника Гражена отправилась в дорогу, вместе с Айна-Пре, двумя его слугами и девчонкой, спешно нанятой ей в услужение. Перед отъездом она устроила домашний прощальный вечер, на котором нарассказывалась об особенностях предстоящего им путешествия, о месте, куда они едут, и расплывчато очертила то, чем будут там заниматься. В ответ выслушала кучу советов, рекомендаций и пожеланий, а также неожиданные весточки из родного дома.

Ответом на приглашение леди Олдери стал не приезд провинциального родственника, а его обширное письмо, в котором тот подробно расписывал причины, из-за которых не может оставить усадьбу. Главную из них леди Олдери и зачитала племяннице: давно овдовевший барон снова собирается жениться. Гражена, хоть и с трудом, но вспомнила по названному имени невесты кто та и откуда, заполнив этим жгучие пробелы в любопытстве тётки. Сама же восприняла новость равнодушно. Ниточки её привязанности к далёкому родному дому давно отсохли, порвались, растворились… Отец, усадьба, все тамошние родственники остались в прошлом. Не было даже особых меркантильных ожиданий, связанных с наследством. Всё осталось слишком в прошлом.

На прощальном вечере Гражена была спокойной и задумчивой, не выказывая и капли страха неизвестности, который обычно охватывает домоседливых людей перед дальним путешествием.

— Жалко, что вы едете не в Аргаментань, — грустила Дженева. — Там очень красиво.

— Ничего, Погорье тоже славится. Ты, кстати, была там когда-нибудь?

— Нет. Это же малолюдное место. Да и Священный лес недалеко. Жоани каждый раз объезжал Бобовым трактом, чтобы подальше… А почему вы туда едете, случайно не из-за Священного леса?

— Айна-Пре ничего об этом не говорил. Думаю, всё проще. Это его родные места. Может, он всего лишь соскучился по зелёным холмам.

— Ох… Как представлю, как тебе будет столько времени с Айна-Пре. Он тебя и здесь живьём-то съедал, а что ж там тебя ждёт!… И, главное, меня рядом не будет, чтобы было хоть кому поплакаться.

— Ну, как-то придётся самой справляться… — потупила глаза Гражена.