Александр Тув - Ходок VIIl

Эргюст был реалистом до мозга костей, никаких иллюзий никогда не питал и несмотря на очень хорошее отношение к своим людям, вполне справедливо полагал, что предают только свои. Врагу проблематично пробраться к тебе за спину на расстояние вытянутой руки, а другу, товарищу, соратнику – без проблем. В спокойное время вероятность предательства, конечно же, была невелика, но как только обстановка стала накаляться и перед окружающими встала, или могла встать альтернатива – своя жизнь, или твоя, все резко менялось.

Начальник Серого Цеха сумел дожить до весьма почтенного возраста, и попутно, сохранить свой пост. Понимающие люди – ветераны «Союза», число которых было весьма невелико, ибо работа в этой специфической организации не особо способствовала долголетию, отмечали, что это большое достижение, причем, как одно, так и другое.

А помог Старику достигнуть таких верши некий дуализм, с которым он относился к людям. В природе это явление тоже встречается. Наиболее яркий пример – свет. Он, как известно, одновременно и частица и волна. Так вот, Эргюст никогда не забывал, что каждый сотрудник – это потенциальный предатель, но, в то же самое время никак это внешне не демонстрировал, вербально и невербально внушая окружающим, что он им всецело доверяет. Эргюст был сильным манипулятором и ему это вполне удавалось. Такой вот бег по лезвию бритвы с дуализмом наперевес.

Никакой паранойи в таком отношении Старика к жизни не было, заговоры на каждом шагу ему не мерещились, но любую возможность предательства он старался минимизировать заранее, настолько, насколько мог. В данном конкретном случае этим объяснялся выбор точки рандеву.

Никто из бригадиров до вчерашней ночи, когда прозвучало название места встречи, о таверне ничего не знал. Точнее, не так – слыхал когда-то краем уха, что есть такое заведение – и все. Назвать сходу, где точно «Морская Дева» расположена, особенности ее архитектуры, карту скрытых подходов, наличие, или отсутствие подземных ходов и другую важную информацию никто бы их них не смог – короче говоря, попади кто из бригадиров в плен, выдавать ему было бы нечего. Хотя… такая формулировка не совсем точна. Пожалуй, правильнее будет так: пленник смог бы выдать меньше, чем если бы совещание происходило в хорошо ему известном месте. Так будет правильно. А вот Эргюст все вышеперечисленное про «Морскую Деву» знал, а еще и много чего другого, не менее, если не более, важного в игре на выживание, в которую все они были вынуждены теперь играть.

Старик, в отличие от значительной части начальства всех уровней, которые искренне считают, будто народ должен ждать начальство, а иначе, что это за начальство? полагал, что точность – вежливость не только королей, но и руководителей, уважающих своих сотрудников. Поэтому, когда он не появился в «Морской деве» с восьмым ударом главного колокола на Церкви Единого, это вызвало у собравшихся бригадиров некоторое удивление. К счастью, задержался он не на много и удивление не успело перерасти в тревогу. Кстати говоря, в рассуждениях о точности и вежливости, непременно следует иметь в виду, что точность хороша только в том случае, если она не противоречит разумной осторожности. Человек, например, является на стрелку в строго оговоренное время, а его там фаршируют свинцом, как рождественского гуся яблоками – что ж хорошего в такой точности?

В том, что Старик задержался не было ничего удивительного. И никакой невежливости в этом не было и в помине. И никакого начальственного чванства – мол, подождут, мол, никуда не денутся с подводной лодки! Отнюдь. Опоздание было чисто техническим. Эргюст задержался ровно настолько, сколько ему потребовалось, чтобы удостовериться, что «хвостов» никто не привел. А если быть предельно корректными в формулировках, то не «не привел», а он «не обнаружил» – так будет точнее. Эргюст проследил за своими бригадирами на подходе к таверне, проследил за людьми, пришедшими после них и пришел к выводу, что если кто-то и шпионит, то вычислить соглядатая он не может, а значит – нечего и время терять. От Судьбы не уйдешь и не надо разумную осторожность превращать в трусость. К слову говоря – это совершенно разные проявления человеческой психики.

В темном углу материализовалась одна из теней, отбрасываемых неверным светом дешевых масляных фонарей, и к столу, где расположилась элита Серого Цеха, проскользнул его начальник. Можно было дать голову на отсечение, что никто, кроме бригадиров, его появления не заметил. Как правильно говорится – мастерство не пропьешь! Особенно, если пить в меру.

И хотя начальник Серого Цеха давно оперативной работой не занимался – сказывалось высокое положение в иерархии и возраст, но базовых навыков он не утратил. О высоком классе начальника Серого Цеха говорил хотя бы тот факт, что Эргюст сумел протиснуться между двух, в дым пьяных, матросов, которые уже успели по разу съездить друг дружке по уху и собирались продолжить это увлекательное занятие. Причем Старик проскользнул так, что они на этот вызывающий маневр даже внимания не обратили.

Устроившись в торце стола, на «председательском» месте, он внимательно оглядел хмурые лица своих соратников. Хмурые – это ладно – веселиться особо не с чего, но вот тщательно скрываемая растерянность и, чего греха таить – даже страх, Эргюсту сильно не понравились. Никогда раньше он своих бригадиров такими не видел, хотя… с другой стороны – никогда раньше они в такой переплет и не попадали. За одно злосчастное утро уничтожены четыре лучшие пятерки. Правда, про Святошу точных данных нет, но Эргюст привык доверять своей интуиции, а она однозначно говорила, что если он когда и встретится со своим лучшим бригадиром, то разве что в преисподней. Еще раз оглядев своих людей, начальник Серого Цеха заговорил:

– О чем болтают в городе я знаю. Пересказывать сплетни не надо. Пусть говорят те, кто видел что-нибудь своими глазами.

Высказавшись таким образом, Эргюст сделал большой глоток черного эля и выжидательно уставился на подчиненных. Как он и предполагал, очереди из желающих поделиться информацией не возникло. Все сидели опустив глаза в кружки, медленно потягивали их содержимое, и открывать рот никто не спешил. Некоторое время за столом царило молчание, но бесконечным, к счастью, оно не стало. Первым его нарушил бригадир шестой пятерки Шест. Роста он был обычного, однако же худ до чрезвычайности. Шутили, что в профиль он становится невидимкой. Ну, невидимкой, не невидимкой, но то, что не намного толще своего погоняла – это точно.

– Сам не видел… но боец мой видел черного демона в «Империуме». Говорить?

– Это который? – бросил на него острый взгляд начальник Серого Цеха.