Светлана Середа - Эртан

Но оказывается, у этой сцены, вопреки всем законам драматургии, был еще один центр действия, не замеченный ни участниками, ни зрителями. Пока вампиры удерживали прозрачную тварь, из глубины леса протянулось толстое, в полторы руки, щупальце и обхватило за шею Лайну, то ли в надежде утащить ее за собой, то ли пытаясь придушить на месте. Вереск отреагировал молниеносно — и массивный обрубок шлепнулся к ногам вампирки. (Хозяина щупальца мне увидеть так и не довелось — он предусмотрительно ретировался с места схватки, пока ему не откромсали что-нибудь более важное.)

— Следи за своей женщиной, полукровка, — со злостью прошипела Лайна. — Я бы справилась сама.

— Не сомневаюсь, — флегматично ответил Вереск, убирая меч в ножны.

— Нет, не справилась бы, и ты это знаешь, — сурово сказал Фар-Танис. — По возвращении в Зингар — десять дней отработки нападения сзади, без права участия в дозорах.

— За что?!!

— За то, что потеряла концентрацию. Позволила чувствам взять верх над инстинктами воина.

— Каким чувствам?!! — возмутилась Лайна, но взгляд, машинально брошенный в нашу сторону, ее выдал.

Джанис поспешно отпустил мою руку, и я только теперь осознала, с какой силой он сжимал ее все это время — начиная с той секунды, когда Вереск выхватил меч. К лицу молодого вампира постепенно возвращалась краска. Сомневаюсь, что причиной для такого волнения стало столкновение с прозрачным монстром.

Я усмехнулась. Хорошо быть бессмертным, хотя бы чисто теоретически. У этих двоих в запасе еще пара-тройка столетий, чтобы разобраться в своих чувствах друг к другу.

— Теперь с тобой, — Фар-Танис повернулся к Вереску. — Я давал команду обнажать меч?

— Нет.

— Возможно, там, во внешнем мире, у тебя есть основания считать себя сильным бойцом. Но здесь ты в статусе ученика. Еще один акт самодеятельности — и дальше ты идешь один. Это ясно?

— Да, el'tani,[1] — бесстрастно ответил Вереск.

Пока Фар-Танис устраивал разнос провинившимся, женщина-вампир вырезала из спины плоского монстра квадратный кусок размером примерно десять на десять сантиметров, аккуратно завернула его в тряпицу и уложила в рюкзак. Остальные терпеливо дождались, когда она закончит свои манипуляции, и только после этого двинулись дальше.

Еще час или около того мы шли без особых приключений. Вдруг Фар-Танис резко остановился, словно наткнулся на невидимую преграду. Ветви окружающих деревьев слегка задрожали. Вампир дернулся назад, пытаясь отпрыгнуть от преграды. Маневр не удался — правое колено намертво приклеилось к чему-то, похожему на… гигантскую паутину! Серебристые нити становились видны только при движении.

Джанис схватил меня за руку, увлекая назад и в сторону, в глубь леса. Краем глаза я заметила, что Женька и Вереск притаились за деревьями недалеко от нас.

Действие развивалось, учитывая завязку, вполне предсказуемо: откуда-то с деревьев на тропу опустился громадный, метра два в высоту, паук. Арахнофобия, до поры до времени мирно дремавшая в подсознании, пробудилась и потребовала немедленно линять отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Я судорожно вцепилась обеими руками в Джаниса (кусочек разума, который не поддался панике, подсказывал, что мое поведение выглядит предельно глупо и смешно, но мне было не до того).

Вначале я инстинктивно зажмурилась, но потом заставила себя все-таки преодолеть отвращение и снова посмотреть на монстра: если он надумает двинуться в нашу сторону, мне лучше об этом знать заранее.

Фар-Танис пытался мечом разрубить паутину, но нити не поддавались. Паук неотвратимо приближался к нему, угрожающе прищелкивая жвалами.

Близнецы-вампиры зашли с двух сторон и почти синхронно выстрелили монстру в голову (вероятно, в глаза, но с моей позиции этого не было видно). Паук дернулся и слегка отступил назад, но тут же продолжил движение по прежней траектории. Лайна бросила в паутину какой-то мелкий предмет. В том месте, где он коснулся сети, нити стали плавиться, как подожженная спичкой леска. Дыра, постепенно расширяясь, наконец достигла колена Фар-Таниса, и освобожденный командир взмыл вверх. Жвалы паука скользнули по его ноге, вспоров пропитанную защитным составом ткань брюк. Монстр выпрямил ноги, приподнимая тело в попытке достать ускользнувшую жертву. В этот момент Фар-Танаэль стремительно пролетел под пауком, на ходу вонзил оба меча в брюхо по самую рукоять и вылетел с другой стороны. Монстр покачнулся и грузно осел на землю. Несколько секунд он рефлекторно подергивал лапами и, наконец, замер.

Фар-Танис медленно приземлился. Поморщился, наступив на раненую ногу. Женщина-вампир устремилась к нему, на ходу снимая рюкзак. Джанис высвободил руку из моей хватки и тоже вышел на тропу. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Фар-Танаэль что-то сказал молодым вампирам, те подозвали Джаниса и все втроем попытались приподнять тушу паука. Получалось плохо. Только когда к ним присоединились Вереск с Женькой, дело пошло на лад. Фар-Танаэль вытащил из брюха монстра свои клинки, и парни опустили тяжелую тушу на место.

— Мне нужно жвало, — бросила женщина, не отрываясь от обработки раны.

Фар-Танаэль взмахом меча отрезал одно из жвал вместе с небольшим куском морды, аккуратно поднял, отнес женщине.

— Заверни, — коротко попросила она. — В рюкзаке лоскут.

Вампир замотал жвало в пропитанный чем-то кусок холстины, хотел положить обратно в рюкзак, но женщина жестом остановила его.

— Тебе нужно к Эль-Ристафалю, Тан, — сказала она командиру после того, как перевязка была закончена. — Отдай ему жвало, он сделает противоядие. Общего антидота надолго не хватит. Плохая рана.

— Я дойду. Здесь недалеко.

Женщина покачала головой:

— Еще обратная дорога. Хорошо, если за три часа обернемся.

Фар-Танис, не глядя сунул сверток со жвалом в свой рюкзак, натянул сапог, поднялся. Снова поморщился, наступив на больную ногу.

— Я дойду, — ровным тоном повторил он. — Идем.

Мы молча построились и двинулись дальше. Фар-Танис едва заметно прихрамывал, но не снижал темпа.

Тропа, по которой мы шли, становилась все уже. Если в начале путешествия наш отряд без труда умещался на ней, то теперь близнецы и обе женщины то и дело пропадали за деревьями или продирались через подлесок. Среди стройных корабельных сосен все чаще стали попадаться мрачные разлапистые ели. Зато комаров стало заметно меньше. Казалось бы, должно быть наоборот: чем глуше лес, тем больше в нем кровососущих насекомых. Но жужжание стало явственно тише, и я обратила внимание еще на одну странность этого леса: в нем не пели птицы. Нет, звуков было достаточно: какой-то непонятный клекот, треск и стук по дереву, утробные звуки, похожие на кваканье гигантской лягушки. Но вот птичьих трелей, которые обычно наполняют лес после восхода солнца, не было совсем. Почему-то это — банальное, в общем-то, — открытие напугало меня.