Лорел Гамильтон - Пуля

   Я расположила свои бедра напротив ее, зафиксировав ее на полу подо мной, и направила в нее мое животное, не для того, чтобы навредить, а чтобы доставить удовольствие. Даже тогда думаю, я удержала бы контроль, но я не привыкла к другим женщинам. Я не понимала, что некоторым из них легче доставить удовольствие, чем мне. В какой-то момент я подняла силу страсти на самый пик, пытаясь оттолкнуть насилие, которым вампир давил на эту женщину в течение многих столетий, но в следующий момент ее оргазм поймал меня. Я была слишком привязана к ней, слишком далеко продвинулась по той линии силы, которая соединила ее с ее Мастером. Я не смогла вовремя вырваться, не смогла разделить нас, поэтому меня захватило ее удовольствие, и ощущение тяжести Домино на мне внезапно еще больше усилило мое наслаждение. Его вес прижал меня сильнее к самой интимной ее части, и ее тело стало подрагивать подо мной снова и снова.

   Я видела, как ее мастер рухнул около кровати, одной рукой отчаянно схватившись за покрывало, словно пытаясь не чувствовать того, что ощущала она. Это было не просто удовольствие; он чувствовал ее наслаждение, наслаждение женщины. Он снова попытался своей силой причинить ей боль, но так же, как боль разрушала ее концентрацию, так удовольствие разрушало его.

   Домино встал на колени позади меня. На секунду я пристально посмотрела на лицо женщины. Ее глаза были расфокусированы, тело безвольно лежало подо мной. Она увидела что-то за моим плечом и прошептала:

   - Пожалуйста...

   Я почувствовала, что Домино сдвинул мои трусики в сторону, и знала до того, как он прижал свою тяжесть к моему телу, что он будет голым, или достаточно голым. Вампир в своем отдаленном гостиничном номере завопил:

   - Нет!

   Женщина подо мной прошептала:

   - Да...

   Домино пододвинулся, и я приподняла бедра, чтобы помочь ему найти этот волшебный угол, и почувствовала отголосок печали, бросивший тень на ее лицо, из-за того, что я убрала свое тело от нее. Я почувствовала триумф вампира в далекой комнате. Как бы не так! Я опустила руки вниз и подняла ее бедра. Она улыбнулась мне и приподняла свои бедра, крепче обхватывая меня ногами вокруг талии и сильнее прижимаясь ко мне. Домино начал проталкиваться в меня. Ощущение того, как он входил в меня, заставило меня на мгновение потерять концентрацию, склонить голову и задрожать от страсти.

   Мне пришлось положить одну руку на пол, чтобы не потерять равновесие от толчков его тела. Я держала одну руку на ее заднице, прижимая ее к моему телу, помогая ей оставаться так близко, как она хотела. Домино двигался во мне, и я была уже влажной, тугой, но влажной. Он ускорил ритм, его толчки стали долгими и глубокими и ласкали ту самую точку в моем теле. Упершись руками в пол, она приподняла свое тело и начала тереться бедрами о меня спереди также, как Домино делал это сзади.

   Я нашла свой собственный ритм, вдавливающий меня непосредственно между ними, помогающий мне тереться о Домино, и помогающий ей тереться о меня спереди, и снова она достигла наслаждения раньше всех. Ее тело задрожало подо мной, я удерживала ее, в то время как ритм Домино становился быстрее, жестче. Я почувствовала нарастание теплой тяжести в моем теле.

   Вампир на полу в своей комнате еще раз попытался вернуть себе эту женщину. Я чувствовала, как он собирает свою силу, моему тигру и мне это не нравилось. Он предлагал тигрице под нами только боль. Мы оценили его силу, настигшую нас в прошлый раз. Глаза женщины расширились от ужаса, словно она предчувствовала новый удар. Я хотела толкнуть черную тигрицу вниз по метафизической связи и ударить по вампиру его же способом, но Домино сделал последний толчок, и я внезапно задрожала между ними от страсти, и так как я все еще держала ее, этого хватило, чтобы она к нам присоединилась, поэтому мы одновременно простонали наш оргазм в длинном, теплом приливе удовольствия. Я бросила все это удовольствие в вампира, и почувствовала, как разорвалась связь между ним и его тигрицей. Она внезапно стала моей, только моей. Мы все трое упали без сил на пол, женщина оказалась пойманной в ловушку под нашим двойным весом. Ее разум плавал в волне почти жидкого счастья. Ее тело, как и мое, было безвольным и почти бескостным от наслаждения. Я могла чувствовать три наших сердцебиения в голове, как три барабана, бьющие в унисон. И в этот момент ее ум открылся мне. Она хотела, чтобы я знала.

   Ее Мастер был одним из Арлекина, и он скорее убил бы ее, чем позволил уйти. Ее послали, чтобы шпионить за нами, потому что Арлекин порвал с Советом Вампиров. Они бежали от Матери Всей Тьмы. Теплый кусочек удовольствия начал таять под тяжестью этого открытия, а затем пришло еще одно откровение.

   Один из других тигров, переживших нападение, был золотым, и животным зова еще кого-то из Арлекина. Его Мастер был более добрым, чем ее. Их послали, чтобы посмотреть, сможет ли Жан-Клод по-настоящему противостоять Тьме, и на самом ли деле я могу быть Мастером Тигров. Она позволила мне мысленно увидеть его лицо. Она выдала этого шпиона мне, потому что он и его Мастер не сделали ничего, чтобы помочь ей за все эти долгие столетия. Они уважали связь между слугой и Мастером, даже зная, что ее Мастер плохо обращался с нею больше тысячи лет.

   Я прошептала:

   - Ублюдки!

   - Да, - согласилась она.

   Мне не нужно было ничего говорить, я просто мысленно позвала: - Жан-Клод!. - И позволила ему увидеть то, что узнала сама. Я почувствовала его страх при слове "Арлекин", но он направил Нечестивца и Истину и кое-кого из веркрыс к тиграм, пережившим нападение. Жан-Клод знал, кто нам нужен, потому что тигрица показала мне лицо шпиона, а я показала его Жан-Клоду. Я также узнала имя тигрицы. Джейд. Это означало Нефрит, Черный Нефрит.

ГЛАВА 47

  Через несколько минут я стояла, глядя сверху вниз на другого нашего шпиона. У него были прямые, коротко остриженные волосы бледного, невзрачного цвета. Готова поспорить, что он их красил. Глаза его были светло-карими, и напоминали янтарь львиных глаз. Я вспомнила глаза золотой вертигрицы, которая меня порезала. У нее тоже были карие глаза в человеческой форме. Но в форме тигра они были желто-оранжевыми, как и у большинства тигров. Менялись ли глаза только у некоторых золотых тигров во время обращения? Глаза этого вертигра были раскосыми, и в его костной структуре было что-то экзотическое, но он не смог бы сойти за китайца, как Нефрит.