Галина Львовна Романова - Странствия Властимира

— А что, христианин — не человек, что ли? — воскликнул он, теряя голову от негодования.

— Выходит, что так. Сам посуди: Синдбад — мусульманин, по-твоему, неверный, остальные — язычники, да еще и еретики… Так что мы и решили тебя не трогать, чтобы не портить твои отношения с Богом. Кроме того, мы все свободны от каких бы то ни было обязательств…

— Вот как? — ухватился за эти слова Гаральд. — Свободны?.. Кто бы говорил! А как же верность твоей жене?

— А как же верность твоей невесте? — в тон ему тут же отмолвил Буян.

Гаральд на миг смутился, но увидел улыбку на лице гусляра. Спокойно смотреть на его широкую ухмылку рыцарь не мог.

Буян от души рассмеялся, видя смущение на лице рыцаря, и хлопнул его по плечу:

— Снимай эти железки! Здесь они тебе не понадобятся! Эти слова словно послужили сигналом. Синдбад и Слав вскочили почти одновременно и устремились к толпящимся девушкам.

Звонко рассмеялась Иррир, которой наконец удалось увлечь Мечислава за собой. Еще две молоденькие девушки устремились за ними следом, но без особой надежды.

Девушки, что оставались подле Властимира, пока ничего не предприняли, но видно было, что они ждут, пока все прочие не покинут это место. Неслышно ступая, к ним самовольно присоединилась еще одна, прижимая к груди кувшин с вином.

Уйдя на соседнюю террасу, Гаральд торопливо, словно от этого зависела его жизнь, скидывал доспехи. Он суетился, и две девушки, что помогали ему, только путались. Ему удалось сбросить нагрудный панцирь, и, стащив через голову кожаную рубашку, он схватил своих помощниц в охапку.

Тем временем на дне долины около озера уже слышались веселые взвизги — там вовсю развлекались Синдбад и Слав. Можно было разглядеть две группы, что направляются к пещерам.

Буян с обрыва террасы окинул взлядом долину еще раз, беспокоясь о своих друзьях и спутниках. Но, судя по тому, что он видел, волновался он зря.

Чья-то рука нежно легла ему на плечо. Гусляр обернулся — Киллик стояла сзади.

— Мы идем? — спросила она.

— Ах да, прости. Конечно, мы идем!

Буян привлек предводительницу к себе за талию. Она была высока — с него ростом, но худощава.

— Пошли, — сказала она, обвивая руками его шею.

Киллик повела его в пещеру, невысокие своды которой были обвиты ползучей зеленью так густо, что пришлось отогнуть тяжелые пряно пахнущие плети и проскользнуть внутрь пригнувшись.

Внутри было прохладно и сухо, воздух был свеж и чист. Зеленый полумрак окутывал длинный изгибающийся коридор, по стенам которого росла плесень, дававшая слабый желтоватый свет.

Сделав всего несколько шагов, Буян заметил, что за ними следуют три охранницы. Свои копья они оставили у входа, но короткие кривые ножи были у них на поясе.

— Они… Что они здесь делают? — кивнул назад Буян.

— Не бойся. — Киллик на ходу нежно прижалась к нему— Две из них —мои сестры по отцу… Они будут с нами… Если тебе станет мало одной меня!

Гусляр понимающе кивнул.

Ход кончался в просторной пещере с высокими сводчатыми потолками и искусно высеченными из камня колоннами. В глубине ее было просторное ложе — на нем могли одновременно улечься четверо или даже пятеро человек. Черно-белые пятнистые шкуры, похожие на медвежьи размерами, покрывали его. Освещалась пещера несколькими круглыми окнами, которые снаружи оплели те же ползучие растения, что росли при входе. Они полностью скрывали окна, и в пещере царил зеленоватый полумрак.

Одна из охранниц ушла и вскоре вернулась с кувшином и блюдом с фруктами. Все это она поставила на высеченный из того же камня столик, и все три отошли вглубь, чтобы не мешать.

Киллик сбросила плащ на пол, подойдя к ложу, села на край, не сводя глаз с Буяна и медленно, по одному, снимая с себя украшения.

Буян стоял у окна, не сводя глаз с ее тела, что в полумраке казалось почти белым. Когда Киллик потянулась, чтобы расшнуровать высокие сандалии, он вскинул руку:

— Погоди. Я хочу сам.

Она замерла, подавшись вперед.

Одним движением он сорвал с себя рубашку. Глаза его сверкали, как два драгоценных камня на ее ожерелье. Киллик поднялась ему навстречу, покачнулась, когда он подхватил ее на руки и бережно опустил на ложе, склоняясь над нею.

Длинные волосы предводительницы рассыпались по нежному меху пестрой шкуры. Собрав их в горсть, Буян подтянул девушку к себе и свободной рукой ласкающе провел по ее груди, спускаясь до талии и на бедра. Когда пальцы его коснулись ее бедер, Киллик сдержанно застонала, подаваясь к нему в нетерпении, и Буян закрыл ее рот поцелуем…

Уже спустилась ночь, когда по наступившей в пещере тишине ожидающие снаружи девушки-охранницы догадались о том, что им можно войти. Они ступали неслышно босыми ногами, прикрывая ладонями пламя светильников, чтобы не побеспокоить обитателей ложа. Тихо, как три призрака, они приблизились к дремлющим любовникам и разом опустились на колени, терпеливо поджидая, пока те проснутся.

Время близилось к полудню, когда к костру из пещеры предводительницы вышел Буян.

Его сопровождали две из трех девушек-охранниц — третья оставалась с Киллик. Обе они, не смущаясь, бросали на гусляра нежные взоры, раз за разом вспоминая прошедшую ночь.

У огня все сидел Властимир. С первого взгляда могло показаться, что он вообще не вставал со вчерашнего дня, но его влажная от росы и чуть измятая рубаха говорила об обратном. Одна из девушек, что оставалась подле него, хлопотала у костра, а другая сидела в неловкой позе, полубоком, и время от времени косилась на руку князя, которая твердо и властно обнимала ее талию. Князь по шагам догадался о приближении друга:

— Буян, ты? Гусляр присел подле.

— Я, друг.

— Что наши?

— Синдбад вон идет. — Буян огляделся по сторонам. — И опять что-то тащит!..

Морехода провожали пять или шесть девушек, от помощи которых у него просто не было сил отказаться, — его слегка шатало не то от усталости, не то еще от чего, и самостоятельно он не смог бы поднять на террасу плотно набитый мешок.

Подойдя, мореход тяжело опустил его на землю. В нем сочно звякнули драгоценности, но, судя по внешнему виду девушек, от таких поборов они ничуть не пострадали. Одна спокойно села на колени Синдбаду и обвила его шею руками. Тот притянул ее за податливую талию и, заметив внимательный взгляд Буяна, пояснил:

— Ласковая, как пэри… Жалко расставаться…

Но тут осекся, и хитрая улыбка сползла с его лица. Он с удивлением уставился на что-то выше по склону позади Буяна.

Гусляр круто обернулся, но успел заметить только сломавшиеся ветки и хруст сучьев, будто в кустарник вломилось огромное животное. Заросли дрожали и колыхались, словно в бурю, но всем все стало ясно, когда из них, пошатываясь и спотыкаясь, с трудом выбрался Гаральд.