Вероника Иванова - Право учить. Повторение пройденного

— Ай-тай, какой способный мальчик... Славную женщину выбрал, — протянула Амира, лукаво проводив взглядом удаляющуюся Лэни, а я почувствовал, как к щекам начинает приливать кровь.

— Она не моя женщина!

— А вот лгать нехорошо! Если бы она не была твоей, то не смотрела бы на тебя, как на свою собственность, — разумность и умение делать выводы не изменили Навигатору и после нескольких бокалов вина.

— Она не моя! — Интересно, с какой стати я оправдываюсь? Может быть, потому что злюсь? — Она всего лишь из моего Дома!

— Ещё скажи, что ребёнок в её чреве не имеет к тебе никакого отношения, — лукаво предложила Амира.

— И ребёнок...

Хм. Сказать, что совсем уж не имеет, не могу: в конце концов, с Боргом Лэни столкнулась исключительно благодаря моим скромным усилиям. Нет, спорить бесполезно и бессмысленно. Ещё сочтут трусом, не желающим принимать на себя обязательства... Впрочем, пусть думают, что хотят, а мне следует прежде всего выяснить, что заставило волчицу наведаться в Вэлэссу.

Под тихие смешки йисини я выскочил вслед за Лэни, но прежде чем наброситься на Смотрительницу с гневными расспросами, плотно прикрыл дверь комнаты, дабы избавиться от трёх пар любопытных ушей. А когда обернулся, понял, что быть гневным не получится: рядом с волчицей стояла Ирм.

Встретив мой растерянный взгляд, девушка радостно ойкнула и бросилась ко мне, путаясь в длинной юбке.

— Здравствуй, маленькая.

Она потёрлась пушистыми локонами виска о мою щёку и посмотрела на меня круглыми от восторга глазами:

— Так красиво! Ты всегда тут живёшь?

— Нет, маленькая, конечно, нет. Тебе не понравилось дома?

— Понравилось! Только тебя долго не было... — В прозрачном взгляде скользнула грустная тень. — Почему ты не приходишь?

— Я приду. Обязательно. Но немного позже, хорошо? А пока ты побудешь с Лайн’ой. Согласна?

Энергичный кивок.

— Но мне странно видеть тебя здесь... Что-то случилось? Ты заболела?

— Нет, всё хорошо! — Возразила Ирм. — Это не я, это Шани.

— Что с ней?

— Она... Грустит.

Кошка грустит? По какому поводу? Я вопросительно взглянул на Лэни, которая в ответ лишь ехидно улыбнулась и слегка повернула голову, предлагая мне посмотреть в указанную сторону.

— И не просто грустит, а заставляет грустить и всех нас заодно, — из сплетения теней в освещённую часть коридора величественно ступила королева.

Нет, её платье было самым простым из возможных и не потрясало воображение богатой вышивкой и обилием прочих украшательств: нежно-голубое полотно с едва различимым жемчужно-серым узором строго облегало точёную фигуру. Водопад туго заплетённых косичек лился не вниз, а вверх, вопреки всем законам и правилам — к макушке, где рассыпался брызгами прядок. Тёмная лазурь глаз смотрела холодно и недовольно, но за этот взгляд можно было отдать многое. Почти всё. Только не думаю, что Магрит сочла бы такое подношение достаточным.

— Чем же бедная кошка провинилась перед тобой, драгоценная?

Сестра поджала нижнюю губу и жестом, более подходящим бродячему фокуснику, вынула из-за спины правую руку, пальцы которой крепко сжимали пепельный загривок.

— Сам смотри!

Повелительным жестом Шани была водружена мне на руки и, словно очнувшись от жёсткой хватки, изобразила... Можно сказать, песню. По крайней мере, это было и не урчанием, и не мурчанием, а странным переливом мяуканья, в котором почти различались слова. А потом кошка крутанулась, всем телом вытираясь об меня. Я почесал дрожащее от удовольствия мохнатое горлышко. Песня и телодвижения повторились, став ещё нетерпеливее.

— Я не совсем понимаю...

— Если ты не заметил, наступила весна, — с лёгким нажимом в голосе произнесла Магрит.

— Это я знаю. Но...

— А весной у зверей наступает период, во время которого каждый ищет себе пару.

— О!

Понятно, у Шани началась течка. Но я-то здесь причём?

Прочитав в моих глазах незаданный вопрос, сестра заявила:

— Твой зверь, ты им и занимайся!

— То есть?

— Если она хочет стать матерью, обеспечь отца её детям!

Хм. Хорошо ещё, это всего лишь кошка... Вот если бы мне надо было в том же духе заботиться о всех остальных домочадцах, вот тогда я бы взвыл. Хотя и сейчас недалёк от обиженного воя.

— Но, драгоценная...

— Возражения не принимаются!

Быстрый взгляд, и Лэни, приобняв Ирм за плечи, ретируется, оставляя брата и сестру наедине. Если не считать кошки, конечно.

— Здравствуй.

— Здравствуй.

— Почему бы не начинать с этих слов? А то получается всё наоборот: мы приветствуем друг друга перед самым прощанием.

— Поступая так, мы превращаем расставание во встречу, — улыбнулась Магрит. — Встречу с Судьбой.

— Тебя так утомила Шани, что ты искала меня?

— Почему ты не веришь? Кошка, оглушившая своими просьбами весь Дом, достаточная причина для раздражения.

— Для кого-то другого — да. А для тебя... Не поверю, уж извини.

Синие глаза теплеют.

— Я хотела тебя увидеть.

— Вот это уже похоже на правду!

— Происходит нечто нехорошее, Джерон.

— Знаю.

— События могут стать опасными.

— Уже стали.

— Не рискуй напрасно, хорошо?

— Ты тревожишься?

Голова сестры неуверенно качнулась из стороны в сторону.

— Немного.

— Всё будет хорошо.

— С тобой?

— И со мной — тоже.

— С тобой должно быть хорошо прежде всего, — полу-просьба, полу-приказ, но очень твёрдый.

— Будет.

— Обещаешь?

— Да.

— Поклянёшься? — Лукаво-настойчивый взгляд.

— Если хочешь. Клянусь. Теперь всё правильно?

Она пожала плечами:

— Тебе виднее... Будь осторожен.

Губы сестры подарил миг тепла моей щеке, а потом Магрит снова растворилась в тенях, уводя своих подопечных домой.

— Ай-тай, какая красавица! — Восхищённо зацокала языком Амира, увидев у меня на руках пушистый, но очень надоедливый и не прекращающий мяучить и тереться комочек.

Надо будет запомнить: верное средство вызвать умиление в женском сердце — явиться на свидание с очаровательным и желательно, маленьким зверьком.

— Да, красавица... Только страдающая от одиночества.

Не в пример мне, Навигатор сразу поняла причину печальных песенных завываний кошки и просияла:

— Вот бы её свести с Микисом, ах, что за детки бы чудные получились!

— Микисом? Кто это?

— Кот, конечно же! Ай-тай, непревзойдённый красавец!

Красавец? Я задумчиво взглянул на Шани, с остервенением трущуюся о мою грудь. Красавец, это хорошо: у «моих женщин» должно быть только самое лучшее.