Светлана Гольшанская - Страждущий веры (СИ)

Микаш был сосредоточен до плотно сжатых губ, но при этом спокоен и сдержан, потому олень доверчиво шёл с ним на привязи, не понимая, что доживает последние мгновения. И чего Микаш так пыжится, из кожи вон лезет, как будто для него хоть что-то изменится, если брат получит свои трофеи. Понимает ведь, что Вейас ему в ордене не поможет, тут нужен куда более влиятельный покровитель. Не знаю даже, кто из старых лордов взялся бы помогать простолюдину в ущерб собственным родственникам. Его дело пахать землю, но он уже не может. Моё дело выйти замуж и рожать детей, но я тоже уже не могу. Оба мы сломанные, никому не нужные вещи, только брат целым остался, да и то ценой собственной мечты. Зачем мы всё это делаем? Зачем идём до конца?

Свистнул, рассекая воздух, клинок. Сверкнула сталь. Олень взвизгнул и забился от боли. Микаш отскочил, чтобы обезумевшее животное не затоптало его. Визг перешёл в хрипы, по светлой шерсти на горле фонтаном текла кровь. Олень заваливался набок, продолжая дёргаться в конвульсиях и жутко сипеть. Воздух наполнился свинцовым запахом крови и смерти.

Я не выдержала и зажмурилась. Уж сколько раз на моих глазах забивали животных. Иногда я заставляла себя быть спокойной, иногда, как сейчас, не выходило. То ли страх мешал, то ли из-за давешних разговоров на душе сделалось совсем погано. Но как же это всё глупо! В этой охоте смысла ещё меньше, чем в смерти оленя.

«Смысл есть», — раздался в моей голове голос. Я открыла глаза. Это не Вей и не Микаш — оба напряжённо уставились в тёмный проход. Тогда кто? Я обернулась к колоннам и уже в другой заметила тёмный силуэт, который тут же растаял.

Цокот когтей оглушил и заставил забыть остальные страхи. Боковым зрением я заметила появляющуюся из прохода зверюгу. До чего огромен! Вблизи гораздо больше, чем издалека. Вонзил зубы в горло оленя и, вырвав шмат мяса, завершил агонию бедного животного. Вей метнул копьё и попал вэсу в бедро. Копьё Микаша воткнулось демону между рёбер с другой стороны. Вэс взвыл и рванулся, забыв об олене. Парни напитали наконечники копий ядом, но он явно не подействовал!

— Лайсве! — хором закричали Вэй и Микаш.

Я вжалась спиной в стену. Вэс нёсся прямо на меня! Голубые глаза с тонкой вертикальной риской зрачка горели ненавистью и демонической яростью. Демон уже готовился к прыжку. Дрожащими руками я выставила вперёд копьё. Вэс налетел на него грудью. И даже это его не остановило. Огромные клыки мелькнули у самого лица. Не менее огромные когти едва не дотянулись до меня. Я слишком слаба! Я не справлюсь! Возможно, оно и к лучшему.

«Принцессочка, держись!» — сквозь пелену ужаса пробился зов Микаша.

Он уже был рядом и тянул вэса на себя за древко одного из копий. Видно, задел болевую точку. Демон дёрнулся так, что едва не вырвал мне руки вместе с копьём. Развернулся и вцепился зубами в плечо Микаша.

Из глубины чёрного проёма донёсся леденящий душу гул. Затмило даже страх перед разъярённым демоном. Вэс отпустил Микаша. Сжимаясь от ужаса, демон скулил, выл, рычал. Микаш выхватил здоровой рукой меч и обрушил ему на голову.

Гул перерос в грохот. Пол затрясся, заходили ходуном стены.

— Бегите! — только успел крикнуть Вейас, как с потолка и стен посыпались камни.

Что-то больно врезалось в затылок. Я упала. Последнее, что видела, была качающаяся на лоскуте кожи голова вэса.

31.

Голова гудела, как пустой котелок. На затылке наливалась огромная шишка. Я пощупала её рукой и открыла глаза. Я лежала плотно укутанная в одеяло посреди единственного свободного от валунов места. Тускло чадил уцелевший факел. Микаш сидел рядом, привалившись к стене, и тяжело дышал. Возле покоилась голова вэса с уже вырезанными клыками. Ноздри щекотал неприятный запах гари и тлена.

— Вейас! — испуганно позвала я, не найдя брата. Воображение рисовало бесчисленное множество жутких картин.

— Он успел выскочить в коридор до того, как нас завалило. Жив, думаю, — тягучим, хриплым голосом ответил Микаш.

Я обернулась к проходу, из которого мы пришли. Его наглухо закрывала груда валунов ещё большая чем те, через которые нам приходилось пробираться. Мы в ловушке!

— Я слышал, как он гремит камнями. Видно, сюда пробиться пытается. Потерпи, он тебя вытащит.

— Нас вытащит, — поправила я.

Только колонны в центре площадки остались невредимыми. Незыблемыми, словно их охраняла колдовская сила. Вейасу понадобится много времени, чтобы разобрать завал. А вдруг землетрясение повторится? В следующий раз нам может не повезти. Почему Микаш не помогает?! Он вдруг рассмеялся, горько и как-то… обречённо.

— Тебя вытащит — для меня уже всё кончено.

Я пригляделась. Его губы синели. По бледному лицу катил пот. На шее возле разодранного плеча вздулись чёрные жилы.

— Укус вэса ядовит. Ты не знала? — он продолжал хохотать, как сумасшедший.

Преодолевая головокружение, я заставила себя подняться и взглянула на почерневшую рану. От неё несло тухлым мясом. Это из-за меня, моей ошибки!

— Не хнычь. Всё так, как и должно быть. Сумасшедший старик оказался прав. Я убил вэса и теперь плачу кровавыми слезами, — Микаш помрачнел, вглядываясь в моё лицо мутными глазами. По моим щекам потекли солёные дорожки. — Я знал, что этим всё кончится. Даже удивительно, как долго мне удалось продержаться. Но я рад, что умираю не за тех, кому так долго прислуживал, хотя втайне презирал. Живи. Отдай брату клыки, и пускай хоть кто-то в этой поганой жизни будет счастлив.

Он мне не нравился, даже бесил. Глупый, грубый, неотёсанный деревенщина! Ну зачем он бросился меня спасать в очередной раз?!

— Если бы я хоть что-то могла сделать… — ничего, из сказанного мной не сможет искупить вину или облегчить его страдания. Так гадко, безысходно на душе, что хочется молотить стену кулаками, как Микаш когда-то. Микаш!

— Можешь, — он улыбнулся, пожалуй, впервые со времени нашего знакомства. Измождённое предсмертной мукой лицо смягчилось, сделалось по-детски мечтательным. Вздёрнутый подбородок, твёрдые губы, орлиный изгиб носа, жгучий взгляд из-под высокого лба… Наверное, Микаша всё же можно было назвать красивым. Почему это меня сейчас волнует?!

— Единственное, о чём я жалею — что сказал тебе «нет» тогда. У меня бы осталось хотя бы одно хорошее воспоминание, — Микаш вытянул здоровую руку и коснулся моего лица. — Поцелуй меня. Это единственное, что я хочу забрать с собой на тот берег.

И я поцеловала. Коснулась его холодных мокрых губ. Почувствовала частое прерывистое дыхание. И тяжёлый дух крадущейся смерти.