Татьяна Форш - Долгая дорога к трону

– Тогда умри! – Взмах огромных крыльев, и Тень взлетела. Невысоко. И с леденящим душу визгом атаковала нас, выплюнув в нашу сторону дымное облако. Я вдруг поняла, что ослепла. Тысячи мелких иголочек впились в кожу. За Зу взмахнул крыльями, вырываясь из ядовитого облака, и вспыхнул пламенем. Я почувствовала это, как приятную щекотку, охватившую все тело. А еще я почувствовала невероятный, сводящий с ума азарт боя.

Сделав круг, он огляделся и, увидев драконицу, кинулся прямо на нее. Вырвавшаяся из его пасти струя пламени лишь обожгла камни там, где секунду назад находилась Тень.

Она атаковала нас сзади.

Я вдруг ощутила, что у меня на шее сцепились ее лапы, а длинные когти кинжалами впились в плоть. За Зу снова вспыхнул факелом. Тень издала рев, от которого наверняка оглохли все невидимые свидетели этой битвы, и дернулась, пытаясь выбраться из ловушки, в которую она сама себя загнала, но было поздно. За Зу обвил ее хвостом и понес в раскинувшуюся над нами лазурную бездну.

Не переставая вопить и хрипеть, Тень принялась рвать зубами и когтями сжигающего ее обидчика. И тут я почувствовала боль За Зу. Нестерпимую, разрывающую на части, но… какую-то ненастоящую. Словно я спала, и мне снился сон.

Стараясь отвлечься от происходящего, я представила себя пылинкой в теле этого огромного пылающего дракона, и вдруг услышала голоса. Даже не голоса – мысли:

«Ты убил моего отца! Убил всю мою семью, потому что когда-то он выбрал род Тени!»

«Он выбрал путь смерти и обрек на гибель всех своих детей! Я просил тебя стать Стихией!»

«Я не предам свой род!»

«Тогда ты – смертница!»

«Внизу тысячи Теней ждут моего сигнала, чтобы разнести этот мир по камушку! И сигналом им будет моя смерть!»

«Твоя смерть лишь докажет им тщетность восстания! Поверь, Герада. Мы это проходили, и я предвидел подобное! И я сделал так, чтобы ты поверила в мою слабость. В мое бегство! И пришла в этот мир! И привела сюда всех свои слуг! Я ждал этого. И теперь я навсегда покончу с гнилым семенем моего братца-отступника!»

«Меня предали?»

«Увы, да. Итак, в последний раз спрашиваю – согласна ли ты стать Стихией?»

«Нет! Лучше исчезнуть! И ты пойдешь к нашим праотцам вместе со мной!»

Прямо перед сцепившимися в схватке драконами из воздуха появилась крошечная белесая воронка и мгновенно выросла до огромных размеров, засасывая нас в неизвестность.

«Ну как, принц Стихий, готов ли ты навестить богов?»

Вместо ответа За Зу впился в драконицу когтями и с протяжным ревом бросился в водоворот, утягивая ее за собой.

Я почувствовала, как меркнет сознание, но, прежде чем отключиться, услышала голос Риссара, срывающийся с моих губ:

– Не бойся, Ширин. В мир богов тебе и твоей сестре пока рано. Я позабочусь о тебе и принцессе Ирзе. Ведь я по-прежнему твой Хранитель.

Глава 30

Те мгновения, когда она осознавала себя, вырываясь из-под контроля Герады, были для Ирзы пыткой. Сознание время от времени возвращалось и рассказывало ей такие ужасные вещи, творимые ее Хранительницей, что Ирза вновь и вновь уходила в спасительное беспамятство. Но этот бой она запомнила навсегда.

Ее руки…

Лапы!

Она видела, с каким наслаждением черные когти ранят Ширин, оставляя на теле сестры уродливые раны…

Она помнила о прозрачном шарике, спрятанном в кармане, где, словно в детской игрушке, скорчились две маленькие фигурки…

Она слышала произносимые ее голосом слова и ничего не могла поделать, понимая, что не в силах воспротивиться воздействию Тени.

Да и стоит ли?

Все равно она никогда не избавится от избранного ею Хранителя. И никогда не простит себя за все творимое Герадой зло.

Ведь это она…

Она! Призвала это чудовище в мир, в ее дом! В ее жизнь!

Она убила тех, кого любила больше жизни!

И нет ей за это прощения….

Бой в небесах с обжигающим, сотканным из пламени драконом она почти не запомнила. Всю боль, которую Герада получала от своего противника, она с лихвой отдавала Ирзе. Пытаясь хоть как-то справиться с этим непрекращающимся кошмаром, Ирза не нашла ничего лучше, кроме как погрузиться во мрак забытья и на некоторое время исчезнуть из этого мира.

Она пришла в себя внезапно. Боль и панику сменила нега, легкость и ощущение полета. Распахнув глаза, она чуть не взвизгнула, когда увидела, кто держит ее в когтях, плавно планируя вниз.

Сиреневый, переливающийся, как перламутровая ракушка в лучах утреннего солнца, дракон распластал прозрачные крылья и на встречных потоках воздуха спускался вместе с ней на дворцовую площадь, где ждали, затаив дыхание, тысячи горожан.

В памяти Ирзы вдруг возник похожий момент: сотни людей, с остекленевшими глазами произносящих слова клятвы подчинения Хранителю. Неужели!? Неужели она отдала свой город, свой мир на разграбление сотням таких, как Герада, драконов?!

Возникло стойкое желание уснуть и не проснуться.

Как?! Как же она – гордость своих родителей, своего рода – могла позволить все это сотворить?!

Разрываемая отчаянием и стыдом, Ирза не заметила, как дракон опустился, и уже не когти, а чьи-то руки подхватили ее, поставили на ноги, и кто-то, поддерживая, повел ее к дворцу, прочь от этой молчаливо расступающейся толпы. Вот и ступени. На помосте она остановилась.

– Нет! Прошу! Я должна сказать! – Она обернулась к столпившимся у помоста горожанам и торопливо заговорила: – Это я виновна в смерти короля и королевы! Это я похитила клинок. Я убила наставника с горы Снов. Я обвинила свою сестру во всем этом, и… нет мне прощения…

Пусть ее казнят. Пусть! Только так она обретет свободу от Герады! Пусть пока ее нет, но Ирза знала – придет ночь, и она снова услышит в мыслях ее ласковый голос, которому так хочется довериться.

Вдруг чьи-то руки мягко обняли ее за плечи, и голос Ширин, голос, который она так боялась услышать, произнес:

– Ирза, забудь все, что произошло. Ты была только пешкой. Так же, как я. Мы обе играли свои роли, но без этого спектакля не было бы того, что останется с нами навсегда. Понимания истинных ценностей. Семья. Любимые. Друзья, которые в любую минуту придут на помощь.

Резко обернувшись, Ирза отпрянула, глядя в глаза сестры. И почему ей пришло в голову, что Ширин пытается забрать ее трон? Ширин была помешана на ушедших и меньше всего интересовалась политикой. Она скорее с радостью составила бы конкуренцию старому Бершу, чем ей.

От содеянного снова заныло сердце.