Ольга Громыко - Верные враги

Рест вспомнил про чай и, вытащив из печи горшок, разлил по кружкам ароматно дымящийся настой красноватого оттенка.

— Итак, мы знаем место и время. — Марен почти уткнулся в это место носом, словно надеясь разглядеть копошащихся в Круге магов.

— Если враг их не изменит. — Я на всякий случай не отходила от двери, держа ее узкой щелочкой и регулярно посматривая наружу.

— Поздно. — Верес задумчиво грыз размякшую в кипятке малиновую веточку. — Остановить образование Круга невозможно. Заговорщики предпочтут продолжить игру в открытую, нежели вообще от нее отказаться. Да и откуда им знать, что ты видела и запомнила карту?

Марен взял одну из давным-давно перепутанных кружек, с сомнением туда заглянул, но, так и не вспомнив, сколько в ней оставалось, решил считать своей.

— Значит, у нас чуть больше суток, чтобы собрать лояльных магов и зарядить амулеты.

— Не забывай про телепортацию. Прямой, как мы убедились, пользоваться нельзя, а каскадная займет несколько часов. Плюс маскировочные чары.

— Ты бы нам ориентир кинул, что ли. Расстояние до Стармина нешуточное, а у каскада высокая погрешность.

Верес смутился:

— Я сейчас немного не в форме… вряд ли получится…

— Вот возьмите, — Лиара, тактично не вдаваясь в расспросы, сняла с шеи и протянула колдуну искрящуюся смесь золотых звеньев и изумрудов. — Это мое фамильное ожерелье, заговоренное от воровства почище иных сокровищниц. Я настроюсь на него даже за тысячу верст.

— Дорогая! — молитвенно простонал муж. — А может, ты всё-таки вернешься к дочке в Реды? Ну куда тебе в твоем положении…

— А, — беззаботно махнула рукой магичка, — что со мной станется? На небеса меня всё равно не возьмут, к мракобесам и подавно не пустят — на гхыра им конкуренты?!

Марен даже не попытался спорить, слишком хорошо зная, что это бесполезно. Но лицо у него стало такое несчастное, что Лиара, рассмеявшись, привлекла мужа к себе и поцеловала в щеку.

— Брось, я справлюсь. Уж больно хочется порезвиться напоследок, а то потом опять полгода нельзя будет ни на шаг от колыбельки отойти.

— Шел, как там дела? — окликнул меня Верес.

— Пока вроде бы тихо. Но надо поскорее отсюда убираться, следы-то загрызня никуда не делись — по ним вполне может прибежать еще парочка-другая.

Эх, всё-таки придется мне лезть в седло… лечь, что ли, поперек, и пусть Верес моего жеребца под уздцы ведет, дабы не растрясти павшую героиню? Как же, дождешься от него… еще и по крупу хворостиной стегнет. Впрочем, в себя я приходила поразительно быстро (чем там колдун меня отпаивал? Надо спросить, вдруг еще пригодится), авось несколько верст выдержу.

— Мы отойдем на полверсты, чтобы увести погоню по своим следам, и телепортируемся, — потянувшись за шубой, решила Лиара, — а вы скачите к Кругу. Рек здесь много, отпечатки копыт кэльпи внимания загрызней не привлекут. — Возразить на это было нечего, и все начали поспешно собираться. Через десять минут избушка опустела.

Марен напоследок машинально протянул было Вересу руку, но тут же, словно испугавшись, отдернул. Колдун сделал вид, что ничего не заметил. Подал бывшему другу лыжные палки, с прощальной улыбкой кивнул Лиаре, пославшей нам воздушный поцелуй.

И только отвернувшись от удаляющихся в метель магов, горько понурился, на мгновение прикрыв глаза. Но, прежде чем кто-нибудь, кроме меня, это заметил, дал себе мысленную затрещину и пошел седлать кобылу.

У Круга ничего не изменилось. Тот же нетронутый снег, те же елки. Даже загрызней поблизости не ошивалось, хотя, казалось бы, на таком ценном для врагов объекте они кишмя должны были кишеть.

Я красиво свалилась с коня и осталась лежать с раскинутыми руками, на предложение Вереса помочь мне подняться замогильно простонав:

— Умру — поднимешь!

Колдун вздохнул и, подцепив меня под лопатки и колени, потащил к выбранному для ночлега пятачку, куда Рест с Мраком уже тягали лапник и хворост. Я старательно обвисала, дабы у мужчины и сомнений не возникло, что я в состоянии перемещаться самостоятельно.

— Вирра, расстели одеяло, пожалуйста.

Меня опустили на восхитительно мягкую лежанку и старательно закутали прямо поверх одежды. Я поленилась даже перекатываться на любимый правый бок, ограничившись поворотом головы.

— Что ты собираешься делать?

Верес снял рукавицы, скрутил непослушные волосы в жгут и заправил за воротник.

— Налеплю голубков и разошлю всем заинтересованным сторонам.

— А долетят?

— Эти — долетят. Слыхала про вестников?

— Что ж ты такую пташку сразу Ксандру не отправил?

— Я же тебе говорил — мне запрещено появляться в Стармине. Как и моей магии. Защитные столичные артефакты уничтожат моего посланца еще на подлете. — Верес, не теряя времени, уже творил вестников прямо из парков собственного дыхания, захватывая его горстями и сгущая в птиц. Он делал это легко и непринужденно, словно играючи, но, закончив, пошатнулся и ухватил Реста за плечо. Правда, быстро пришел в себя, выровнялся и извинился.

Странные это были голуби: полупрозрачные, узкотелые и острокрылые наподобие стрижей, с черными невидящими глазами и обоюдоострыми лезвиями длинных клювов, способных насквозь проткнуть падкого на дичину ястреба. Они неподвижно сидели на палке в руках у безмерно гордой Вирры (Рест тихо дулся), ожидая, пока колдун допишет послания.

Почерк у Вереса оказался отвратительный, руны скакали вверх-вниз и налезали друг на друга, но после рецептов моего хозяина-знахаря я могла разобрать что угодно. А вот адресатам придется попотеть.

Записки были лаконичные, одинаковые по смыслу. Помимо места-времени сбора да необходимых предостережений в них содержалось всего по паре строк:

О Высокородный Ллиотарэль! Зло не дремлет, тьма вырвалась на волю и пожирает землю подобно раскаленной лаве, оставляя после себя пепел и тлен, и лишь неугасимый светоч вашего блистательного воинства способен загнать ее обратно в логово.

Госпожа Торесса, приглашаем Ваших девочек принять участие в сражении. В случае победы обратную переброску гарантируем. С уважением, Верес.

Гномы! Друзья! Отважные воители! На вас одна надежда! Покажем троллям, кто тут самые крутые!

………… и……, с…… в… на……. Ждем.

— Главное, не перепутай две последние, — вздохнула я, — прийти-то они придут, но утром нам мало не покажется.

— Буду только счастлив. Значит, до утра кто-то доживет, и у него не останется более важных дел.

Первый вестник вспорхнул к Вересу на запястье, получил свернутую трубочкой записку и, сглотнув ее, как червячка, взмыл в небо, мгновенно растворившись на фоне туч.