Юлия Григорьева - Погоня за сказкой

За последнее время капитан стал вовсе несносен, раздражителен и требователен. Он гонял команду, придираясь к мелочам, говорил мне гадости в удвоенном, если не утроенном количестве и не забывал ввернуть, что уже не дождется, когда я переключу свое внимание с него на мужа. Но стоило мне оскорбиться и начать его игнорировать, как сумасшедший пират делал все, чтобы я вернула ему свое внимание. Подобным поведением Лоет извел всех и вся, но себя, кажется, больше всего, потому сегодняшнее утро началось со слов:

— Дети мои, возрадуйтесь, я снова с вами.

Почему-то после этого команда облегченно выдохнула, а Бонг шепнул мне:

— Он опять в своем уме.

— Ну слава Всевышнему, — усмехнулась я.

Тот Лоет, который брюзжал, ворчал, жалил и язвил сверх всякой меры, мне нравился гораздо меньше, чем наш капитан, который не переходил разумных границ… ну, почти не переходил. Впрочем, говоря о странностях капитана, нельзя не отметить, что и я не ограничилась только задумчивостью. Дурное настроение и меня не желало оставлять надолго. Я уговаривала себя, что скоро все закончится, я воссоединюсь со своим мужем и стану прежней Адалаис, но тут же приходило в голову, чего я лишусь, и это вызывало раздражение. И никакие уговоры, что добропорядочные женщины должны сидеть дома за книгой или пяльцами, растить детей и делать жизнь супруга приятной, а не носиться босиком по палубе, размахивая палкой, которую недавно сменили на настоящую саблю, не помогали.

Успокаивало лишь одно — что мы будем жить рядом с морем, и я смогу хотя бы иногда, если Дамиан не будет против, навещать моих новых друзей на «Счастливчике». Но Дамиан будет против! И как только он взойдет на борт брига, я прекращу свои упражнения, больше не буду легко и весело болтать с командой. Даэль уже не назовет меня «моя прелесть», а Самель не принесет своих блинчиков и не усядется напротив, подперев щеку кулаком, глядя с умилением, как я поедаю его угощение. Красавчик уже не станет рассказывать мне свои неприличные, но ужасно смешные истории. Но, главное, Вэйлр больше не будет таким, как сейчас. Прекратятся наши упражнения в острословии, исчезнут его измывательства, а после — коленопреклоненные извинения под закрытой дверью. И окажется вовсе ни к чему мое умение драться, стрелять, использовать нож, дротики и искусство фехтования. Потому что добропорядочную женщину защищает ее муж, а даме, пусть и не из высшего сословия, все-таки положено быть хрупкой и нежной, коей я не являюсь уже без малого четыре месяца — с тех пор как решилась отправиться на пиратском корабле спасать своего супруга. Впрочем, Дамиан мечтал, что я стану свободней в своих нравах; возможно, он позволит мне хоть иногда забавляться в его компании и стрельбой, и фехтованием, и ножом с дротиками… Но как же это все… скучно.

За подобные мысли я себя ужасно ругала. Не пристало мне переживать из-за таких пустяков, ведь рядом со мной будет мой муж! Мужчина, с которым меня связали любовь и Всевышний. Я ведь всегда любила Дамиана… Всегда? Любовь в одиннадцать лет. Но остальные годы, пока он не появился, я не вспоминала о нем иначе, как о детском увлечении. И что же случилось, когда в наш маленький провинциальный городок вернулся блистательный королевский морской офицер, жгучий красавец Дамиан Литин? Был ли шанс у местных дам, включая меня, не потерять от него голову? А его головокружительная страсть ко мне могла бы вспыхнуть, если бы я не отвергала его, а, как и Эдит, сама шла в объятья? Ох, Всевышний, не позволяй мне думать об этом! Особенно сейчас, когда цель так близка.

Мой супруг томится в плену, и подло искать брешь в своих чувствах, сожалеть о вольной жизни среди пиратов, когда он, возможно, страдает. Мы дали клятвы перед алтарем, и я буду верна им так же, как была верна все это время. Это главное, о чем мне стоит помнить. Но уж никак не переживать снова и снова то помутнение рассудка в пещере на одиноком острове, которое едва не толкнуло меня в объятья капитана Лоета.

— Если попросить Вэя, он всегда повернет назад, — неожиданно прозвучал за моей спиной голос Бонга.

Я резко обернулась и встретилась со взглядом лекаря. Он с любопытством следил за мной. Нахмурившись, я снова отвернулась.

— О чем вы, Бонг? Вы, верно, пошутили.

— Возможно, — ответил наш колдун и отошел от меня.

Но слова лекаря отрезвили меня, и я откинула в сторону все досужие домыслы. Затем обернулась и взглянула на Вэя. Он уже стоял на мостике, давая распоряжения рулевому. В мою сторону капитан не смотрел, и я тоже оставила его в покое, продолжая следить за приближением долгожданного берега. Но к причалу мы подошли не сразу.

Войдя в гавань, «Счастливчик» остановился, ожидая береговую охрану. К нам подошли спустя полчаса. Лоет приказал спустить веревочную лестницу, и на борт поднялись мужчины в шароварах и шапочках, похожих на перевернутый горшок.

Некоторое время ушло то, чтобы найти общий язык между береговой охраной и пиратами. Наконец они начали диалог, и я снова устремила взгляд на берег. Рядом со мной остановился боцман.

— Что-то вы, душенька, невеселы, — сказал он.

— Ах, что вы, возлюбленный, — усмехнулась я. — Наверное, это усталость от путешествия.

— Оно еще не окончено, — подмигнул мне господин Даэль. — И я, если честно, этому рад. Ваше пребывание на нашем бриге скрасило привычный быт и внесло оживление в наше существование. Более того, никогда у нас не было столько приключений, как с вами.

— В моей жизни их вообще не было, — улыбнулась я. — Должно быть, того, что я пережила здесь, мне хватит до конца моих дней. Потому что по возвращении всякие приключения для меня закончатся, — тяжкий вздох мне сдержать не удалось, и это не укрылось от боцмана.

Он потрепал меня по плечу.

— Каждый из нас однажды сделал свой выбор, — сказал боцман, глядя на небо.

— И я его сделала, сказав «да» у алтаря, — ответила я.

— Вы сделали сами, или его сделали за вас? — улыбнулся мне господин Даэль и ушел, бранясь на двух матросов.

— Сговорились они все, что ли? — пробурчала я и постаралась окончательно выкинуть из головы ненужные мысли.

К счастью, мне и не позволили вновь уйти в эти рассуждения. «Счастливчику» дали разрешение на долгосрочную стоянку. Офицер береговой охраны вместе со своими людьми так и добрались с нами до берега и ушли вместе с капитаном, а мы остались ждать его возвращения. Я вернулась в свою каюту и с грустью осмотрела ее. Хоть и знала, что еще окажусь здесь, но такой, как сейчас, я уже не войду в эту дверь. Любовно погладив ладонью стол, я села на стул и ненадолго закрыла глаза, вспоминая капитана, вечно вытягивающего свои длинные ноги. Его хитрый прищур и зачастую ехидную ухмылку. И, как бы ни складывались наши с ним взаимоотношения, я всегда чувствовала себя рядом с ним защищенной.