Вера Камша - Кровь Заката

– Вижу, ты полагаешь их слишком юными, но душа входит в тело с первым криком. Они еще не мужчины, но я вижу, кто есть кто, и, когда придет время, назову имя наследника. Узнай же и ты того, кто исполнит клятву. Вот они, пастырь хансиров. Принц Наджед, сын моей первой жены, и принц Яфе, чью мать я нашел среди роз.

Наджед был не просто красивым мальчиком, он был истинным принцем. Похоже, его воспитатели не зря ели свой хлеб. Иоанн с изумлением слушал слова десятилетнего ребенка, более приличествующие пожилому вельможе.

– Мои зрачки – цветы, по которым ступают ноги твоего гостя, о мой отец и повелитель. Этот хансир драгоценен, о Лев Атэва, потому что на него упал твой алмазный взор, обращающий все в золото.

Усман, ничего не ответив, повернулся ко второму сыну. Яфе, смуглый и кудрявый, с любопытством воззрился на клирика, а потом коснулся своей кажущейся игрушечной сабли: «Мой клинок – твой клинок по слову Майхуба!»

Что-то еле ощутимое дрогнуло в уголках темных глаз калифа, когда он отпускал сыновей.

– Атэвы не забудут своей клятвы.

2870 год от В.И.

Вечер 1-го дня месяца Сирены.

Арция. Кер-Оноре

– Кузен…

Знакомый голос вывел Рауля из задумчивости, и граф встал с кресла, приветствуя новоиспеченного монарха. Правду сказать, он мог этого не делать, но ему захотелось поддразнить Филиппа и заодно проверить, как он относится к своему новому титулу. Оказалось, правильно относится.

– Рауль, – в голубых глазах юноши взметнулась злость, смешанная со смехом, – прекрати издеваться!

– Я не издеваюсь, – улыбнулся ре Фло, – а приветствую короля…

– В таком случае я приветствую короля над королем, и хватит об этом. Что будем делать, а, кузен?

– Что? – Рауль тронул темную бровь. – Вообще-то у нас выбор небогатый. Или идти им наперерез, или ждать, когда они соизволят до нас добраться, одновременно укрепляя все, что можно укрепить. Большинство, наверное, так и поступило, но не твой отец…

– Но их больше.

– Больше, – не стал спорить Рауль, – поэтому они и не будут нас ждать. И к тому же не забывай, что в войске Агнесы половина наемников, да и она сама Арцию терпеть не может.

– Не понял… – Король улыбнулся, словно бы извиняясь за свою глупость.

– И неудивительно, ты еще не видел настоящих мародеров. Наемников еще может сдержать сильный человек, преданный своей стране, а для Агнесы арцийские крестьяне – грязь, она и пальцем не пошевелит, чтобы их защитить. Значит, те бросятся за помощью к местным нобилям, причем не к тем, кто идет с Лумэнами.

– И они нас поддержат?

– Очень даже может быть. И уж точно они не поддержат ифранку. Даже если их силком погонят, толку никакого не будет. Мальвани тоже так считает.

– Анри?!

– Да, пока ты готовился к обряду, я поговорил с его гонцом, который и привез Евгения. Он должен был немедленно возвращаться. Вот письмо. Я не вскрывал.

– Рауль!

– Ты король, Филипп. Анри – маршал Арции. Я всего лишь граф ре Фло, ты должен к этому привыкнуть. Промедление часто смерти подобно, но на сей раз ора или две ни нас, ни Арцию не погубят. Ломай печать!

Король рывком сорвал печати с арцийскими нарциссами и великим тигром Мальвани, и две головы, темная и золотистая, склонились над посланием. Маршал был верен себе, вглядываясь в четкие строки, Рауль, как наяву, видел правильное лицо маркиза и слышал его спокойный сильный голос.

«Ваше Величество! Надеюсь, что таинство миропомазания уже свершилось, и я могу и должен обращаться к вам именно так. Примите мои соболезнования в связи с гибелью вашего отца и засвидетельствуйте мое сочувствие графу ре Фло, который, я надеюсь, находится рядом с вами. Видит святой Эрасти, погибшие были для меня больше чем друзьями. Я оплакиваю их вместе с вами, но их кровь и Арция требуют не слез, но действий. Узурпаторы, запятнавшие себя святотатством, не вправе победить, это попрало бы само понятие справедливости.

Ваше Величество! Узнав о несчастии из достоверного источника, я счел правильным оставить Мунт, так как город не приспособлен для обороны, а его жители слишком драгоценны, чтобы делать их заложниками гражданской войны. Я вывел вверенный мне гарнизон, оставив столицу на попечении городской стражи, возглавляемой бароном Трюэлем. Первоначально в мои планы входило идти на соединение с вами, но я узнал, что в направлении Мунта движется шеститысячная армия Поля Фарбье, и я счел правильным пойти ей навстречу. Я знаю Фарбье, он смелее своего покойного брата, но, если не произойдет ничего непредвиденного, я надеюсь разбить его, обезопасив тем самым Мунт от сторонников Лумэнов, по крайней мере, до генерального сражения, каковое неизбежно.

Полагаю, битва между мной и Фарбье состоится возле замка Ирми, где я надеюсь их остановить. Если удача будет на моей стороне, я двинусь наперерез армии Агнесы, которая, и по имеющимся сведениям, и по логике развития событий, должна пойти на соединение с Фарбье, после чего либо овладеет столицей, либо, что было бы правильнее с военной точки зрения, повернет на Гаэльзу, дабы покончить с возглавляемой вами армией. Я не намерен позволить ифранской клятвопреступнице исполнить задуманное и думаю перехватить ее у деревни Беток, что в Доадских холмах. Я надеюсь быть там раньше ифранки, дабы должным образом подготовить встречу. После эльтского предательства нет средства, которое было бы предосудительным по отношению к этой женщине и ее сторонникам.

Если Вашему Величеству будет угодно принять мой совет, то неожиданное появление вашей армии вблизи Бетока значительно улучшит наше положение. Однако такое перемещение имеет и свои трудности. Вам после переправы через Вигму придется идти по следам армии Лумэнов. Мы будем разделены сорокатысячной армией противника, и нам будет трудно координировать свои действия. Тем не менее ваше появление в нужное время в нужном месте могло бы стать решающим.

Вот то, что я имел сообщить вам. Еще раз примите мои заверения в преданности и соболезнования по поводу постигшей всех нас утраты.

Жизнь – Арции, душу – другу, честь – никому.

Маркиз Анри-Мишель-Аннибал ре Мальвани».

– Вот все и прояснилось, кузен. Мы пойдем к Бетоку, и пусть Антипод хранит ифранку и ее гаденыша.

– Да, – кивнул Рауль, – Мальвани принял решение, и оно единственно верное.

– Хотел бы я знать, – задумчиво пробормотал король, – кто сообщил о беде. Его Высокопреосвященство все узнал от маршала, а маршал откуда? Похоже, у него оказался свой Луи…

– Скорее у Обена, иначе Мальвани не упомянул бы его имени, а толстяк, – Рауль вздохнул, – толстяк всегда любил Шарля. Дважды он его спасал, третий раз не получилось…