Вампиры тут голодные (СИ) - Тони Марс
— Тогда продолжим с трусливыми тварями. — и магией выволок в центр зала старейшину, забившегося в дальний угол. — Рассказывай.
— Я-я совершил не так уж много. — проблеял старик, — Создал зелье, которое ускоряет рост растений вдвое и усовершенствовал формулу кровавого зелья. Дети мои не покинули пределы клана, потому тут мне хвалиться нечем. Мой род занимается изучением зелий и улучшением формул вот уже шесть поколений, и сейчас мы работаем над зельем, что могло бы отпугнуть монстров, независимо от их вида и размера.
Старейшина сжался, готовясь принять смерть. Он ведь сделал куда меньше, чем тот, кого казнили.
— Хорошо. — без прежней злости проговорил Касар, — Тебя я оставлю. Иди. — и махнул в сторону Доллира.
Старейшина несколько раз поклонился, не переставая благодарить герцога за доброту, и задом попятился к стене, не сводя боязливого взгляда с Касара. Герцог на подобное лишь фыркнул и отвернулся.
После восьми допросов Касар мог сказать лишь одно:
— Так значит, власть у нашего клана есть, а мозгов нет.
Шпионов в королевском замке, по словам старейшин, половина прислуги, а каждый третий чиновник — их человек. Так заврались старики, что чуть принца к своим приспешникам не причислили.
Это было смешно и гнусно. Ну и грустно, разумеется. Печально, что Вальдернеские этого времени такие тупые.
После чистки осталось лишь восемнадцать старейшин, гораздо меньше, чем Касар рассчитывал. Однако и позволить нахлебникам подталкивать клан к пропасти не мог.
— Теперь уж вы должны осознать свою роль и тщательно исполнять обязанности. — сурово произнес Касар, отпивая из бокала. Последние пять старейшин оказались ничего так, вкусные. Герцог, конечно, вампирью кровь не очень любил, слишком много неприятных воспоминаний связано с ней, но сейчас и выбирать особо не из чего.
Касар вздохнул: теперь ему нужно заняться делами клана и расчистить земли от монстров, а потом взяться за пополнение казны, не одному же Кифену деньги в клан приносить.
* * *
Степан мог с уверенностью сказать, что провести сутки, без возможности открыть глаза, оказалось ужасно, но того стоило. Правда временами всё еще накатывало острое желание придушить засранца Веце.
Полукровка, пока его господин был беспомощен, измывался от души: накидал в еду жуков, неизвестно где добытых, пролил какую-то дрянь на одежду и под предлогом срочного дела оставил мокрого и злого графа на Маниэр.
Девушке чувство долга не позволяло оставить господина в подобном виде, а сопротивление ее вовсе не смущало: что она там не видела?
Что она там не видела, Степан знать не хотел, и раздеваться не собирался — трусы в этом мире позорные, а стоять в них, почти голым, перед Маниэр… не лучше ли сразу убиться?
Убиться не дал Веце, не вовремя вошедший в комнату и громко заржавший, пока Маниэр пыталась стянуть со смертельно смущенного попаданца штаны. Граф на миг отвлекся, свирепо рыкнул и запнулся, потеряв и штаны, и равновесие.
Волею судеб единственным, кто расшиб голову, оказался Веце. Степан потирал потянутую лодыжку, Маниэр зло скалилась. И существовала лишь одна причина, по которой полукровку не убили: он и так чуть не откинулся — кровотечение только-только остановилось.
Раненый Веце ныл и выл, глядя на лужу своей кровищи на полу, убирать-то ему — Маниэр его скорее в этой луже утопит, чем сама пол отмоет. Несправедли-и-иво!
Граф всецело поддерживал точку зрения девушки, чем заставил лишний раз позлиться Веце.
Полукровка почти рыдал, ползая по полу с повязкой на голове и вытирая кровь. Так задумался, так занылся, что поскользнулся и разбил голову во второй раз. Пока пытался встать — сломал руку.
И да, не пытайтесь теперь ему доказать, что кровососка-Маниэр не прокляла его.
Впрочем, она ничего и не отрицала.
То, что Веце считал ее виновницей всех его бед — приятно грело душу. И Маниэр многозначительно улыбалась, храня загадочное молчание.
Мучительные сутки закончились быстро под аккомпанемент непрерывного завывания полукровки о мировой несправедливости. Степану к тому моменту на справедливость эту… стало глубоко всё равно. Да, тут мы любезно опустим маты.
Вид Веце, забинтованного, бледного и злого как собака, попаданца знатно позабавил. Полукровка поскалозубил что-то про Маниэр и графа, в туже секунду словил леща от девушки, и впервые за последние двадцать четыре часа заткнулся.
— Вы стали гораздо быстрее схватывать заклинания. — похвалила графа Маниэр, когда попаданец вернулся к занятиям с магией.
Степан кивнул. Неизвестно, что сделал герцог Касар с его глазами, но теперь попаданец гораздо лучше видел магические плетения и магия, все эти странные схемы и переплетения, ненужные рисунки-чертежи в учебниках — всё вдруг обрело значение и стало гораздо понятней.
Такая малость — видеть магпотоки, а какой ошеломляющий результат.
— Осталось не так много времени, так что я думаю пока переключиться на исцеляющую магию. — когда его выпрут, практиковаться станет не с кем, да и на ошибки никто не укажет. Степан собирался выжать всё из того времени, что у него есть.
— Как скажете. — согласилась девушка. Граф мыслит мудро, будет прекрасно, если он сможет сам подлатать себя на поле боя. — Тогда стоит выучить и несколько заклинаний защитного купола. Вы пока знаете лишь щиты.
Степан вновь погрузился с головой в работу, насмерть сбив свой график и трижды переехав его грузовиком обязанностей и неотложных дел.
Полукровке было не до режима господина, он занимался своими делами и зализывал раны.
А Маниэр, несчастная влюбленная Маниэр крутилась как белка в колесе, готовя, обучая графа магии и помогая с управлением графством. У нее и самой времени прикрыть глаза не осталось.
Веце стремительно шел на поправку, жрал за троих и злобно зыркал на вампиршу, тихо желая ей сдохнуть где-нибудь в Априоше.
Маниэр ходила последние дни мрачная, но причины не говорила, а Степан не лез ей в душу — он ей ни жених, ни парень. Между ними ничего нет, и он сам провел эту черту.
А потом вдруг нагрянул Касар. Да, именно вдруг.
Степан вообще не думал, что герцог вернется — в гнезде гораздо лучше, чем в замке, да и есть кого погонять, с кем поговорить. Но Касар вернулся — так сказать, заглянул в гости.
Веце в тот момент сидел в библиотеке и наводил беспорядок: того требовала его буйная душа и подстрекала эфемерная безнаказанность. Маниэр тихо прошла мимо графа и герцога, коротким поклоном поприветствовав Касара.
Герцог оглянулся
