Татьяна Солодкова - Натуральный обмен

Так бывает, редко, и чаще не со мной, но бывает. Впервые нечто подобное случилось и со мной.

В столицу я въехал как король, как въезжал тысячу раз, да не так. Я больше не притворялся кем-то другим, впервые я мог быть по-настоящему собой, в полном смысле этого слова.

Когда мы вернулись, министров Сакернавена, Холдера и Корвеца в столице уже не было. Почуяв, что пахнет жареным, и воспользовавшись поднявшейся суетой, они бежали. И пока что, выяснять куда, у меня не было ни сил, ни желания. Я понимал, что потом нужно будет их найти, чтобы быть уверенным, что они не продолжал подрывную деятельность, но не сегодня, не сейчас.

- Это был самый безумный поступок, который я когда-либо видел, - сказал мне Гердер, оказавшийся рядом при въезде во двор дворца.

Я пожал плечами, казалось, что на них висят гири, навалилась усталость, как после боя.

- Наверное, Георг подумал так же, - ответил я, - и решил не связываться с безумцем.

Рейнел улыбнулся по-настоящему лучезарной счастливой улыбкой.

- Кстати, я не успел сказать тебе спасибо, - спохватился я.

Он дернул плечом.

- Успеется. Не думаешь же ты, что я сделал это бескорыстно? Быть другом короля, знаешь ли, очень выгодно.

Я усмехнулся.

- Мне как раз нужен новый министр внутренних дел, - вспомнил я. - Пойдет такая плата?

Гердер сделал вид, что задумался, хотя мы оба знали, что от такого предложения он не откажется.

- Я подумаю, - весело отозвался Рей.

***

Спустя несколько часов мы сидели в моих покоях, я и Эридан. Слуги принесли вино, но ни я, ни он так и не притронулись к бокалам.

Эридан переоделся в костюм, в котором прибыл, и с наслаждением избавился от камзола цвета Дайонов.

Я смотрел на него и молчал. Вот он, Андрей Дёмин, который вернется домой и теперь навсегда займет это место. Такой, каким и должен был бы стать я, если бы однажды взялся за ум: хорошее образование, перспективная работа, респектабельный внешний вид...

Я не испытывал обиды или ревности, но, несмотря на это, было грустно.

- Не думал, что ты сможешь простить меня и отпустить, - первым заговорил Эридан.

Мне пришлось подумать, прежде чем четко сформулировать свои мысли и ответить.

- Наверное, я давно уже простил. А про отпустить... Теперь я, как никогда, не могу вернуться домой, и не потому, что место там занято, а потому что нужен здесь, нужен Карадене.

- Если бы мама знала правду, она бы гордилась тобой.

Может быть, он и хотел сказать мне комплимент, но резанул по больному. Тоска по матери отозвалась тупой болью в груди.

- Поклянись мне, что она никогда не узнает, - попросил я, - никогда. Ты тот сын, о котором она всегда мечтала, пусть будет счастлива. Если она поймет, что не заметила подмены, что я мотаюсь где-то в другом мире, ей будет больно, она это не заслужила.

- Я обещаю, - серьезно ответил Эридан. - И обещаю, что буду всегда заботиться о ней и оберегать.

Я кивнул и вздохнул с облегчением. Он будет о ней заботиться, я поверил.

Я поднял бокал и отсалютовал им Эридану.

- За маму, - сказал я.

- За маму, - эхом повторил он.

Странное ощущение, будто у нас на самом деле одна мать на двоих, будто мы настоящие братья, просто потерянные, близнецы, разделенные в детстве.

- Я попрошу Мела навсегда закрыть проход между мирами, - сказал я, после того как мы выпили. - Не хочу, чтобы какой-нибудь талантливый молодой маг решил провести эксперимент и история повторилась. Миры должны жить своей жизнью, - это было трудно сказать, но еще труднее было на это решиться, но в своем решении я не сомневался.

- Это... - Эридан не сразу смог подобрать слова, - это мудро.

- Во всяком случае, это правильно, - уверенно ответил я.

***

Мы попрощались через час, и волшебник открыл светящуюся алым дверь в последний раз. Он сказал, что заблокировать проход несложно, но будет гораздо труднее открыть его снова, если когда-нибудь понадобится.

- Не понадобится, Мел, - заверил я, - не понадобится.

Эридан ушел, забирая с собой частичку меня. А я никогда не вернусь, потому что мое место здесь. И, как бы невероятно это ни было, здесь я был счастлив.

Алый свет исчез, и в комнате остались только мы: я, Рейнел, Эйнира, Мельвидор и Леонер. Все замерли в молчании, каждый, думая о своем.

Я испытывал легкую грусть, но определенно не сожаление. У каждого человека своя судьба. И, видимо, именно волею судьбы в шкафу семнадцатилетнего школьника оказался волшебник из другого мира и увел его за собой. Наверное, так было нужно, наверное, так было правильно...

- Как тебя теперь называть, а, король? - весело спросил Леонер, развеивая воцарившуюся атмосферу грусти. - Его величество Андрей?

- Можно просто Андрей, - улыбнулся я, обняв Эйниру одной рукой и притянув к себе.

- Что же это получается? - высказался Мельвидор. - В том мире Андрей, здесь Андрей. Ни одного Эридана?

- Эридан тоже где-то есть, - ответил я, - просто он еще сам об этом не знает.

- Он еще сможет найти себя, - сказал маг, - то, что он согласился прийти тебе на помощь, говорит о том, что где-то в глубине души он хороший человек.

- Ну, "волшебный пинок" всегда пробуждает в людях доброту, - пошутил Рейнел, и все рассмеялись.

На сердце было легко и спокойно. То, что больше не нужно больше врать и притворяться было невероятным облегчением. А грусть... Она со временем непременно, если не пройдет, то притупится, в конце концов, мы все иногда скучаем по детству.

- Ну что? - Рей хлопнул меня по плечу. - Хватит уже грустить! Предлагаю выпить и отпраздновать твою несостоявшуюся казнь!

- Согласен, - кивнул я.

- Чревоугодие, - буркнул Леонер, но тут же получил толчок локтем под ребра от Мельвидора.

- Хоть раз не порть праздник, - проворчал на него волшебник.

Нет ничего лучше, когда тебе действительно есть, что отпраздновать, а у нас такой повод был. И несостоявшаяся казнь, как сказал Гердер, и моя новая жизнь, а также то, что мы вместе, мы все выжили, выстояли.

Впереди еще очень много дел, и переформирование совета министров, и поиски сбежавших Сакернавена, Холдера и Корвеца, и перезаключение договоров с соседями, и возвращение к проекту реформ, о котором в спешке забыли...

Впереди была еще целая жизнь.

Когда один этап в твой жизни заканчивается, и наступает новый, самое главное - верить, что он будет лучше предыдущего. Кто-то скажет, что это логика тупоголового оптимиста, что ж, возможно, но я скажу, что перемены к лучшему могут произойти в любой, даже в самой худшей судьбе. И пока я живу, я буду в это верить.

Вместо эпилога

- Ало. Свет?

- Да, Ириш, слушаю.