Александр Абердин - Мститель

Через четыре часа, ближе к полудню, на центральной площади Сеттиакрона, города в котором стоял дворец князя Файела, похожий на висячие сады Семирамиды, было яблоку негде упасть. Чуть ли не все жители города собрались, чтобы посмотреть на королеву Оделию и главное на то, как она превратит старую верблюжатину в роскошное жаркое, а чуть ли не смердящую квашню в ароматный хлеб. Королева, одетая по такому случаю в одно только золотое платье без своей серебряной брони, с радостной улыбкой поднявшись на помост резной кости сначала благословила подданных князя Файела, напрочь посрамив при этом королевских големов и даже самого могучего из огнедышащих драконов. Языки пламени из её рук вырывались метров на триста, накрывая всю площадь, да, и золотой лев, готовый выпрыгнуть из её декольте, тоже не ударил в грязь лицом.

От этого золотого и алого пламени, которое не обжигало, а нежно ласкало лица и тела людей, обволакивая их собой, на их лицах расцветали улыбки, а глаза делались яркими и молодыми. После этого королева повернулась к длинным столам, на которых стояли серебряные блюда с положенными на них кусками мяса, похожими на вымоченные в синьке пеньковые канаты, и большие формы с квашнёй, категорически не желающей подниматься. На этот раз лев на её груди просто сверкал ярким золотом, а пламя, истекающее из рук принцессы, действовало совсем по иному. На глазах у множества людей мясо в считанные минуты не только запеклось до хрусткой золотистой корочки, но и преобразилось, сделавшись сочным и на редкость упитанным, а хлебы в формах высоко поднялись и стали источать столь дивный аромат, что люди аж застонали. Толпа людей сначала загалдела, а затем взорвалась радостными криками, славя королеву-освободительницу.

Часть мяса и хлебов слуги князя занесли во дворец и стали расставлять на пиршественных столах в качестве самого главного и желанного блюда, а остальное стали раздавать пантиакронцам и те не ели его торопливо и жадно, а вкушали с блаженными улыбками, поражаясь дивному вкусу как мяса, так и хлеба. Те из них, кому доставался кусок мяса с косточкой, обглодав рёбрышко не дочиста, несли её под белые тенты, где лежали огромные серебристые собаки и отдавали их этим могучим стражам их покоя. Между тем королева Оделия, спустившись с помоста, тут же очутилась в толпе радостно смеющихся девушек, её ровесниц, некоторые из которых проспали по девять сотен лет в ожидании этого счастливого дня. Всех их отец растил до восемнадцати лет, после чего укладывал спать до тех пор, пока он с гарантией не выдаст свою дочь замуж за юношу её лет или немного старше, если он будет достоин её и дочь полюбит этого парня.

Женихов на этом пиру было хоть отбавляй и хотя возраст некоторых был уже далеко не юношеским, все они были Верховными магами, а потому старости никто не боялся.

По той же самой причине они были вполне достойной партией для этих красавиц древней королевской крови. Поэтому очень многие из тех магов-разведчиков, прибывших на Гекатан с различными специальными заданиями, выполнить которые они уже не могли, в основном по той причине, что те маги-путешественники, за которыми их послали, погибли, поглядывали на девушек самым заинтересованным образом. Они были не прочь остаться на Декаране навсегда. Король Леонард, на которого тоже смотрели десятки девичьих глаз, наскоро перекусив, шепнув на ухо королеве пару слов, чтобы подбодрить её, удалился из пиршественного зала.

Перед тем, как отправиться в адский лес к месту всеобщего сбора, он попросил отвести ему в огромном дворце князя Файела такиё покои, чтобы в них или рядом находилась бы самая большая магическая мастерская. Таковая имелась и располагалась она как раз под главным куполом дворца, очень похожего на Тадж-Махал.

Собственно говоря это была главная магическая лаборатория княжества магов, с которыми так никто и не захотел поделиться в прошлом высшими магическими знаниями. Как впоследствии выяснилось, зря. Это был огромный круглый зал диаметром в двести с лишним метров. В нём была сделана изящная выгородка розового мрамора. В ней размешалась уютная небольшая квартира с библиотекой, превышающей её размерами раза в три. Зал был весь залит солнцем, но в нём было не жарко.

Король Леонард прошел к круглому рабочему столу, стоявшему в самом центре зала на мраморном круглом помосте, сел в мягкое кресло, облокотился и задумался.

Лаборатория хотя и не была обставлена по последнему слову магии, вполне удовлетворяла его запросам. Тем более, что в ней уже очень скоро должны были приступить к практическим занятиям тысячи магов. Всё, что ему могло понадобиться, он мог либо изготовить сам, либо найти на просторах Декарана. Ну, и в конце концов он мог что-то позаимствовать у драконов и гномулов, до которых он ещё не добрался, но их горы были прекрасно видны из окон его новой магической лаборатории, потолок которой представлял из себя самый настоящий магический телескоп, что тоже было неплохо. Глядя по сторонам, король покивал головой, думая про себя: — «С этой минуты, Викинг, тебе придётся находится по большей части здесь, а не носиться по просторам Декарана».

Через пару часов в этот огромный зал вошел принц Арзарон и вертя головой направился к нему, а вслед за ним минуты через три в зал ввалились, шумно отдуваясь, довольные чем-то Ворон и Медведь. У обоих на щеках король Леонард заметил следы губной помады. Все жительницы Пантиакрона от мала до велика применяли косметику, так что это было не удивительно, но судя по радостным физиономиям друзей он понял, что расцеловали их отнюдь не служанки князя. Не успела эта троица дойти до его стола, как в магическую лабораторию вошел Келир и быстрыми шагами направился к королю. По нему было видно, что он опять чем-то недоволен. Чем именно был недоволен Келир, выяснилось сразу же, как только он подошел к столу и сказал:

— Лео, я нисколько не удивлюсь, если уже очень скоро нам придётся сыграть не одну, а почти пять дюжин свадеб. Тебе нужно как-то пресечь поползновения этих балбесов к семейному уюту, пелёнкам и прочим заботам о домашнем хозяйстве.

Король нахмурился и спросил:

— Келир, ты только затем сюда и явился, чтобы мы обсуждали эти вопросы? Знаешь, такие мелочи меня как-то не очень беспокоят. Лично я жениться не собираюсь, а Ворон с Медведем хоть холостые, хоть женатые, будут воевать ничуть не хуже. Как и ты, мой друг. Или ты уже забыл, кто сидел на пиру рядом с тобой? Так что давай не будем будить лихо, пока оно тихо.

Принц Арзарон первым подсел к столу и демонстративно сложив руки на груди, проворчал:

— Свадьбы-женитьбы это конечно важное дело, Лео, но лично меня сейчас интересует только одно, что мы теперь будем делать? Честно говоря мы попросту вляпались в дерьмо, причём в дерьмо самого худшего сорта, в партизанскую войну. Пока мы были партизанами, это было хорошо, но теперь мы стали правительственными войсками, а этот урод со всей своей бандой магов и карателей превратился в ночного хозяина лесов, дорог, да, чего там греха таить, — всех городов.