Глен Кук - Смертельная ртутная ложь. Жалкие свинцовые божки

Неудивительно, что он отзывался на прозвище. Скажите на милость, ну кто испугается бандюги по имени Клод-Нед Блоджетт (кстати, этого имени я тоже не слыхал)? Что может быть у него в кармане — какой-нибудь сельскохозяйственный инструмент?

В прозвище Агонистес, к слову, чувствовалась некая искусственность, будто он придумал его сам. Уличные прозвища в большинстве своем куда проще, зачастую они не вызывают ничего, кроме снисходительной усмешки. Зато наши правители с Холма выбирают себе звучные псевдонимы вроде Рейвер Стикс.

Торнада начала высказывать претензии еще до того, как Дин успел распахнуть входную дверь. Надеюсь, Покойник поручил ей дело, которое не требовало применения умственных способностей. Если она начнет выдумывать — всем хана.

30

— Гаррет дома? — осведомилась Торнада.

— Боюсь, что нет, мисс.

— Готова побиться об заклад, я слышала его голос!

— Святые сверчки! — возопил Попка-Дурак. — Какие ляжки, чтоб мне пусто было! — И присвистнул от восхищения. Несмотря на могучее телосложение, Торнаду никто не принимает за мужчину, даже птицы.

— Если бы Гаррет не был моим лучшим другом, я бы давно свернула шею этой твари, — прошипела Торнада.

Мне захотелось выскочить в коридор и закричать: «Я переживу, дорогая! Пожалуйста, делай с ним, что хочешь».

Покойник знал, что ничего такого я, естественно, не сделаю, но на всякий случай послал мне мысленное предупреждение. Тем временем Попка-Дурак продолжал льстить Торнаде. По коридору разнесся хохот Плоскомордого.

— Сдается мне, он в тебя втюрился. Если попросишь, Гаррет его тебе подарит.

— Еще не хватало.

— Зато сколько шуму. Куда бы ты ни пошла, эта птичка всегда будет с тобой.

— Что я, спятила?

Я прижался лицом к щели между дверью и стеной, пытаясь разглядеть Агонистеса. Толком ничего не увидел, хотя он и задержался в коридоре, пропуская вперед Торнаду и Плоскомордого. Наружностью он смахивал на адвоката, кои, как известно, бандиты в законе. Впрочем, Морли в последнее время заботится о своей респектабельности…

Я прислушался. Из комнаты Покойника не долетало ни звука. Дин вернулся на кухню, поставил на поднос чайник и тарелку со сдобами. Мой рот наполнился слюной. Я был голоден. Ничего, подожду. Главное — чтобы троица ушла из дома, не встретившись со мной.

С учетом ситуации Дину некоторое время придется никуда не выходить. Следовательно, мы можем рассчитывать только на собственные запасы, которые, к слову, нуждаются в пополнении: я подъел их, пока Дин был в отъезде.

По дороге в комнату Покойника Дин тихонько подошел к моей двери и протянул мне чашку и несколько булочек. Подмигнул и двинулся дальше. Перед тем как дверь напротив закрылась, я услышал язвительное замечание Торнады по поводу того, что Гаррет совсем обнищал и не может накормить гостей приличным завтраком.

Торнада из тех, кого просто невозможно не любить. Если бы кто-то другой делал то, что делает она, он давным-давно растерял бы всех друзей. А так — ты лишь вздыхаешь и качаешь головой: мол, это же Торнада, ну что с нее возьмешь.

Подобные личности, а также парни, которые никогда не пачкаются и не мнут одежду, меня жутко раздражают, однако я, как и все другие, подпадаю при встрече под их обаяние.

Держа в одной руке булочку, я ощупал другой голову. Царапины почти исчезли, однако чесались. Хвала небесам, наконец-то прошло похмелье. Пробраться, что ли, в кухню за пивом? Какое пиво, Гаррет? В доме не осталось ни капли.

О-хо-хо! Пива нет, из дома не выйти. А самое противное — что нельзя никого просить. Плоскомордый, если ему поручить, конечно, принесет бочонок, но ведь любой дурак поймет, для кого он старается, — ни Дин, ни Покойник пива не пьют.

Отсюда, кстати, возникает один вопрос. Чего ждать от этих богов? Может, им надоест ходить вокруг да около и они попросту ворвутся в дом?

— Они боги, Гаррет, — напомнил я себе. — Быть может, не такие могущественные и всезнающие, какими им хочется выглядеть в глазах людей, но все равно дадут смертным сто очков вперед. Навряд ли богам составит труд определить, где я нахожусь.

А если и так, почему бы мне не выйти в коридор, не вручить Плоскомордому пару-тройку марок и не попросить его сбегать за пивом?

— Гаррет, продолжай считать себя средоточием всеобщего интереса. Будет лучше, если ты поверишь в то, что и мы кое на что способны.

Я подпрыгнул от неожиданности. Не знаю почему, мне в первый момент показалось, что сейчас я услышу: «От Нога не скрыться».

Что все это значит? Покойник не стал ни о чем спрашивать, из чего следовало, что он читает мои мысли, а до подобного рода вещей мой сожитель опускался лишь в крайних случаях.

— Еще чаю, мистер Гаррет? — шепотом спросил вернувшийся Дин.

— Если не трудно. Что там происходит?

— Они передают ему городские слухи, а он пытается выстроить теорию об истинных намерениях Слави Дуралейника.

Должно быть, Дина напугала моя гримаса. Он схватил пустую кружку и тарелку и был таков. Я стиснул край столешницы с такой силой, что просто удивительно, как не сломал себе пальцы.

Мне хотелось завопить во всю глотку. Учинить в доме дебош. Произнести слова, из-за которых от меня отказалась бы родная мать. Выволочь на улицу этот мешок высохшего верблюжьего дерьма, пускай кормит собой бездомных личинок и прочих тварей. Но поскольку я не мог выдать себя, оставалось одно — сидеть, раскачиваясь взад-вперед, и издавать звуки, за которые, услышь их кто-нибудь, Гаррета наверняка забрали бы в отделение для умалишенных больницы Бледсо.

Дин открыл мне глаза на истинное положение вещей. Гнусный логхир использовал мои страхи, чтобы убедить меня в своей полезности, а на самом деле старался исключительно ради себя!

— Я есмь логхир, живой и мертвый. Я прожил на этом свете дюжину с лишним столетий, Гаррет, но до сих пор не встречал столь циничного, эгоистичного и скаредного типа, как ты. Грядут великие перемены. На наших глазах творится история, совершаются истинные чудеса. А ты требуешь, чтобы я занялся мелкой сварой, которая, вполне возможно, иссякнет сама собой.

Я не закричал, не стал кататься по полу с пеной у рта, не ворвался к Покойнику в комнату и не задушил его в присутствии свидетелей. Ибо какая от этого польза? Ему все равно, он и так мертвый. К тому же в доме посторонние. Поэтому пришлось довольствоваться тем, что я начал рисовать в воображении изощренные пытки, которым подвергну Покойника, когда гости уйдут.

— Если ты будешь постоянно меня отвлекать, я не смогу поддерживать иллюзию твоего отсутствия.