Дмитрий Казаков - Я, маг! (сборник)

– Искать их вряд ли кто будет. – Торвальд задумчиво огладил волосы. – Так что вопрос только в том, что надо сделать, чтобы защитить Харальда.

Юноша зашевелился на лавке и сказал решительно:

– Найти этого мага и убить!

– Это не так просто! – Берг рассмеялся. – Бабиль – большой город, его и за год не обыскать. Не будешь же ты каждого носатого убивать?

– Я включу Харальда в первый же заказ, – проговорил атаман, – который позволит уехать подальше от города. А пока будьте очень осторожны!

– И меч можешь носить! – добавил Гуннар, строго глянув на воспитанника.

Берг одобрительно кивнул. На лице Харальда появилась легкая улыбка.

– Спину ровнее! И ноги не разгибать, не разгибать!

Теневой покрикивал больше по привычке. Ученик достаточно уверенно «стоял на ногах» и в постоянных понуканиях не нуждался.

После нападения занятия перенесли на задний двор «Спившегося демона». Здесь было ещё жарче, чем в лесу, и немилосердно воняла яма с отбросами, но зато место казалось более безопасным.

Гуннар наблюдал за занятием из тени и искренне сочувствовал воспитаннику, который находился на палящем солнце. Учитывая опасность, нависшую над юношей, кто-то из опытных наемников всегда находился при Харальде. Правда, пару раз, в утренние часы, тот ухитрялся ускользнуть, а в ответ на расспросы, где был и что делал, хмуро отмалчивался.

Скрипнула дверь, и Гуннар схватился за рукоять меча. Но это оказался, судя по одежде, один из слуг таверны, зачем-то выглянувший на задний двор. Лицо его показалось Гуннару смутно знакомым, хотя он мог бы поклясться, что в «Демоне» его не видел. Но вопрос, заданный слугой, развеял все сомнения.

– Молока не желаете? – спросил тот, как-то криво улыбаясь. В руках слуги был глиняный кувшин, прикрытый платком.

– Поставь вон туда, – ответил Гуннар. – А где хозяин?

Питье для Харальда обычно приносил сам владелец таверны, пользуясь возможностью оказать услугу людям, коротко знакомым с самим атаманом Оружейной дружины.

– Да занят он, – махнул рукой слуга, ставя кувшин.

Стукнула закрываемая дверь, Гуннар вновь принялся смотреть, как Теневой гоняет ученика. От нечего делать начал вспоминать, где мог видеть того человека, который принес молоко. По всему выходило, что при встрече тот был в другой одежде.

На мгновение Гуннару показалось, что он поймал за хвостик какое-то важное воспоминание, но мысль исчезла, словно мышь в норе, и он оставил бесплодные попытки. Мало ли людей с похожими лицами?

– Ладно, перерыв, – сказал тем временем Берг. Даже его истомила жара. А Харальд выглядел и вовсе изнуренным.

Волоча ноги, он подошел к кувшину и сдернул с него ткань. Поднес сосуд ко рту и замер, недоуменно принюхиваясь. Гуннар знал, что нюх у его воспитанника исключительно тонок, почти как у собаки.

– Как-то странно оно пахнет, – сказал Харальд удивленно. – Не так, как обычно… Ну да ладно.

Он наклонил кувшин, собираясь пить, и тут Гуннар вспомнил, где он видел человека, принесшего молоко. Перед глазами пронеслись картинки: поляна в окружении дубняка, черный камень, маг в сиреневой мантии, готовый вонзить нож в детское тело…

– Стой! – заорал он не своим голосом. – Не вздумай пить!

Харальд вздрогнул и едва не выронил кувшин. Теневой подскочил на аршин, а когда приземлился, то в руке его блеснул нож.

– Чего кричишь? – спросил рыжебородый наемник недовольно, поняв, что резать пока никого не надо. Клинок скользнул за голенище.

Гуннар, задыхаясь и торопясь, рассказал о том, кто принес кувшин.

– Не может быть! – не поверил Харальд. – Чтобы он сам?

– Пойдем-ка проверим, – и Берг решительно направился к двери в таверну.

Обнажив меч, Гуннар двинулся за ним.

За спиной его, так и не выпустив из рук посудину с молоком, бесшумно шагал Харальд.

Они прошли кладовые, затем заглянули на кухню. Тут все было как обычно – дым и чад от плиты, ругань поваров, запахи подгоревшего мяса, лука и приправ, такие густые, что хоть ложкой черпай.

Но за стойкой, к которой они вышли сзади, никого не оказалось. Зал был пуст, отсутствовал обычно находящийся здесь слуга. Лишь жужжала у одного из окон муха, настойчиво стремясь на волю.

– Куда они все подевались? – изумленно хлопая белесыми ресницами, спросил Харальд.

– Это мы сейчас узнаем, – сказал Берг и завертел головой, словно кот, отыскивающий спрятанную рыбу.

Хозяин обнаружился в чулане, сбоку от стойки. Рыжебородый наемник распахнул заскрипевшую дверь и когда в полумраке что-то зашевелилось, проговорил довольно:

– Ага, вот и он!

Почтенный содержатель таверны оказался связан ловко и умело. Пока его извлекали из плена среди корзин со всяким хламом вроде тряпья и обрезков досок, он жалобно постанывал, а по щекам его катились крупные прозрачные слезы.

На шум выглянул кто-то из поваров. Но Берг сделал свирепую рожу, и мастер поварешки и разделочного ножа, испуганно пискнув, исчез.

– Что произошло? – спросил у хозяина Гуннар, не обращая внимания на доносящийся из-за двери на кухню встревоженный гул.

– Он… он… – забормотал хозяин, будучи не в силах говорить членораздельно.

Спас положение Теневой. Хищно оглядевшись, он ловко извлек из-под стойки бутылку с темной, почти черной жидкостью. Принюхавшись к содержимому, довольно кивнул: «Портер, то, что надо!» и ловким движением воткнул бутыль в рот хозяину таверны.

Тот выпучил глаза, став на мгновение похожим на странную розовую рыбу, но послушно начал глотать.

Когда жидкость в посудине убавилась наполовину, Берг выдернул бутылку, пробормотав: «Хватит с тебя. Надо и другим оставить!»

– А теперь – рассказывай! – приказал Гуннар.

– Он… ну, пришел. – Хозяин таверны дернул кадыком, и слова полились из него, словно пиво из бочки. – Пусто было с утра. Он и пришел. Вина заказал – самого дорогого, хоть и одет бедно! Монету золотую кинул, а потом меня позвал с ним выпить. Хлебнул я пару раз, и перед глазами у меня потемнело! Очнулся в чулане. Ограбить он меня хотел, наверное!

Догадка явно потрясла содержателя таверны, и он принялся судорожно щупать пояс, в кармашках которого, похоже, и хранил монеты. Затем на круглом лице отразилось изумление:

– Деньги-то на месте! И тот золотой, что он мне дал!

Гуннар поднял взгляд. Харальд выглядел спокойным, но кувшин держал, словно ядовитую гадину.

– Все ясно, – кивнул Берг и выругался длинно и витиевато. – Отрава там! А ты, Харальд, молодец, что унюхал.

– Как же я сразу эту носатую тварь не узнал! – Стыд жег Гуннару душу сильнее старой крапивы, холодно становилось при одной мысли о том, что воспитанника могли отравить