Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

Они вышли из камеры около десяти, измотанные и молчаливые.

— Я сейчас к Тандаджи, потом отвезу вас в общежитие, капитан, — сказал Игорь, витая где-то в своих мыслях, и Люджина кивнула, уселась в чье-то пустое кресло у кабинета начальника и стала ждать. И прислушиваться, конечно, интересно же!

— Я передал информацию в Бермонт, — говорил тихо Тандаджи, — они пообещали, что сразу же отправят туда ищеек и гвардию. Ты там не нужен, Игорь, да и не пустят они тебя. Высокая политика, кто ж согласится, чтобы на его территории официально другие спецслужбы работали? Это как расписаться в собственной некомпетентности. Да и если Бермонт предъявит Полину Ее Величеству, то за нами будет числиться должок. Кто ж от этого откажется?

— Мне все равно надо ехать, — сурово и настойчиво отвечал Стрелковский.

— Через телепорт не пустят, а на границе завернут, — сообщил Тандаджи ровно. — Тебя ж знают, да и пропускают даже туристов только с предварительным уведомлением.

— Я могу поехать как частное лицо, — упорствовал Игорь Иванович, — поменяю внешность, включишь меня в состав какой-нибудь тургруппы, документы сделаешь. А там уже оторвусь от них и поеду к месту встречи. Тревожно мне, Майло.

— Тревожно, — соглашался тидусс. — Но чем ты там поможешь? Ты даже оружие с собой провести не сможешь.

Игорь помолчал.

— Оружие может поехать со мной, — сказал он наконец. — Возьму с собой Дробжек, как страховку. Конечно, пистолет надежнее.

Люджина обиженно стукнула кулаком по столу. В пустом зале получилось как-то слишком громко. В кабинете воцарилась тишина.

— Капитан, хватит подслушивать, — насмешливо и громко произнес Стрелковский, — заходите уже.

Она несколько смущенно приоткрыла дверь, зашла внутрь.

— Поедем в Бермонт, — сообщил ей Стрелковский.

— Да слышала, — ответила она, разглядывая кабинет. Раньше она была в нем недолго и головой сильно не вертела.

— Придется вам, капитан, побыть супругой агента Стрелковского, — невозмутимо высказался Тандаджи, но глаза его поблескивали, словно он забавлялся. — Для дочери вам буквально пары лет в минус не хватает. Хотя можно племянницей…или младшей сестрой. Кем хотите?

— Кем надо, тем и буду, — серьезно и ничуть не улыбаясь, сказала Люджина.

— На поезде туда около 20 часов, но мы можем выехать из Лесовины, там последний северный телепорт, — проговорил Игорь. — От Лесовины успеем за часов семь, если на границе не задержат. Майло?

Тидусс его понял.

— К завтрашнему дню будут тебе документы. А с группой…решим, Игорь Иванович. Как только будет решено, сообщу. Постараюсь так же договориться все-таки с Бермонтом об вашем официальном присутствии. Будьте готовы выехать в любой момент.

Суббота, Бермонт

Кавалькада военных тяжелых машин растянулась по трассе Восток-Запад почти на восемьсот метров. Гнали на пределе, стараясь преодолеть почти пять сотен километров как можно скорее. Постовые держали светофоры зелеными, чтобы не задерживать спешащий отряд, возглавляемый самим королем, бесшумно мигали зеленые же и белые огни на крышах массивных автомобилей, издалека сообщая попуткам, что нужно прижаться к обочине и пропустить колонну. До Хартовой сопки оставалось около трех часов пути. Уже скоро нужно было бы свернуть на узкую двухполосную проселочную дорогу, идущую вдоль железной, а потом проехать еще несколько километров по бездорожью.

Управление Госбезопасности Рудлога утром предоставило информацию о возможном месте нахождения принцессы Полины, и запросило разрешение на отправку своих агентов на место предполагаемого ее обнаружения.

— Сами справимся, — ответил Демьян в трубку на вопрос главы службы собственной безопасности Бермонта. — Поблагодари за информацию и можешь сообщить, что мы едем на место.

Вряд ли у него получится поговорить с Полиной под присмотром сотрудников спецслужб соседней страны. А поговорить, прежде чем передавать в Рудлог, было необходимо. Нормально, а не как получилось у Ворот. Сделать предложение, заручиться согласием. Как отпускать, не зная, согласна ли она вернуться?

Демьяна беспокоило еще кое-что. Во время инцидента в его спальне, воспоминания о котором оставили горько-сладкое послевкусие и тревожили его все эти дни, пока велись поиски, она попробовала его кровь. Довольно много крови, несколько глотков точно. И если для кого-то другого это не имело бы значения в случае, если кровь была отдана недобровольно, то как среагирует одна из потомков Красного, он не представлял.

Были варианты, и если один из этих вариантов проявит себя на каком-нибудь семейном обеде в королевском дворце Иоаннесбурга, то вопросов лишних не избежать. А он был вовсе не уверен, что Пол захочет поделиться с семьей обстоятельствами их встречи.

Наличие агентов создало бы и другую трудность — как объяснить наличие обручальной пары на руке четвертой Рудлог, если не говорить о том, что они уже встречались? А если встречались — почему не сообщил информацию соседям? Все это грозило вырасти в большой дипломатический скандал.

Бермонт нащупал на груди подвеску, которая привела Полину к нему, и задумчиво глянул в окно.

За стеклом машины проносилась его страна, и не подозревающая, что их монарх, время у которого было расписано по минутам, вместо приемов, посещений строящихся объектов и переговоров с делегацией из Блакории, в данный момент мчится по трассе за той, кого хочет сделать своей женой.

Три недели прошло с их встречи, и эти три недели были самыми суматошными и нервными за все время его строгого, почти педантичного правления.

Ничего. Как только он привяжет ее к себе, все устаканится. А пока…неужто нельзя ехать еще быстрее?

К концу полета Полина все-таки подутомилась. Сопка уже виднелась вдали, и она решила потерпеть и отдохнуть на месте.

Над западной частью страны нависали тяжелые тучи, от которых явно тянуло холодом, и она сильно надеялась, что снег не успеет пойти. Нет, в тайнике оставалась одежда и средства для розжига костра, но все равно ночевка под снегопадом, пусть даже и удастся соорудить ложе из тяжелых и пушистых веток елей, густо покрывающих невысокую сопку, не вдохновляла. Она только-только переболела, и тело еще не отошло от прошлой болезни, напоминая о ней болью и ломотой, и очень не хотелось снова заморозиться.

Но ради того, чтобы вернуться в Рудлог, можно и потерпеть. Она слышала о том, что несколько человек сумели откупиться от контракта, вернув долг и неустойку, и предполагала, что Учитель не будет против.

Он, конечно, был мерзвавцем, но при этом не был жестоким или злобным. Просто делец, выбравший своим бизнесом воровство.