Александр Купреев - Маг. Школа жизни

Увидев свой лук у меня за спиной, та сначала сверкнула в гневе глазами, но потом огонь угас, и она с трудом прошептала: — Брось меня… приказываю! Свои вещи… дарю!

Наверно очень хорошо, что та потеряла сознание, ибо, когда пер её по пустыне, ругался на всех языках, которые помнил, и совсем не от тяжести. Дочка услышала, выбежала навстречу с кинжалом.

Вот! — пытаясь, успокоится, поделился новостями, — нашел эльфийский лук со стрелами, очень приличный меч и кинжал, — это из хорошего. А еще, бесплатным приложением шла раненая эльфийка.

Девочка безмолвствовала, видно ожидая продолжения.

Эх, был бы хоть один кристалл, сам бы потрудился…

— Сильмэ, ты… сможешь её подлечить? Только имей в виду, что это СВЕТЛАЯ эльфийка.

Тут же закусил губу — у неё же нет магического зрения, а я как идиот мало того, что прошу потратить для незнакомки самое ценное — силу, так еще, и сыплю соль на больное…

— Да, отец, — судя по интонации, действительно обиделась.

— Только так, чтобы та просто не умерла, а ты сама не обессилила? — хорошо?

— Да.

И начала перебирать руками по телу раненой, наверно исследуя и ища самые серьезные раны.

Вот от этого светлая и очнулась. Увидела темную, с завязанными глазами, которая ощупывает её, не заорала наверно только из-за слабости, хотя в её глазах возник такой ужас, что я даже без вопроса ответил:

— Не бойся, она сейчас тебя подлечит…

— Темные никогда не смогут лечить светлых! — Похоже, страх придал ей сил.

— Нинэль?! — удивилась дочка, узнав ту по голосу, и замерла на месте. Потом, видно пришла в себя, и уже другим, совершено равнодушным тоном:

— Обычная эльфийская сказка. Не волнуйтесь, моя мама светлая, и я много раз её уже лечила, так что практический опыт имею.

И уже мне:

— Отец… я хочу её раздеть, ты не против?

Сразу как-то не въехал, что она от меня хочет, потом дошло:

— Ухожу, ухожу… Хм, а куда идти-то? Кругом пустыня…

— Ну, отвернись тогда, что ли.

— Не надо! — это уже Нинэль. Причем, явно напуганная.

— Да я сам бы с удовольствием посмотрел, так дочка все супруге расскажет, — перевёл всё в шутку, — а потом мне влетит.

Что там делала девочка не в курсе, сначала действительно отвернулся. А потом, решив, что не на курорте — прошелся по округе, на всякий случай, опасаясь мотыльков и мимоходом выискивая что-нибудь съедобное. Каждое мгновение, ожидая какого ни будь подвоха от… Сейчас даже не знаю от кого, наверно от всех и всего.

Когда вернулся, светлая спала, а может, просто лежала, накрытая своей одеждой, а девочка сидела с каким-то угрюмым лицом.

— Как дела? — Обратился я к ней.

— Хорошо, будет жить, я все выполнила, как ты приказал.

— Ты обижаешься, что я привел её сюда?

— Нет, отец. — но сказано это было с явной обидой.

— Так, давай сразу решим все проблемы. Мы с тобой вдвоем сейчас отряд, и находимся в очень тяжелых условиях, поэтому давай не усложнять себе жизнь!

Я попробую объяснить свое видение ситуации, а ты выслушай и потом мы с тобой вдвоем решим, как разумнее нам тут поступить.

После того как я наткнулся на Нинэль и забрал все её оружие, только тогда понял, что она еще жива. Бросить её умирающую и ограбленную просто не смог.

Теперь, когда её жизни не угрожает опасность, я могу с чистой совестью вернуть ей все её вещи, а потом она в праве делать что хочет.

Или другой вариант, — мы можем ей предложить присоединиться к нашему отряду. В этом случае втроем идти будет попроще, все-таки это место недалеко от её рощи, и ориентироваться она тут хоть как-то должна, в отличие от нас. Да и если мы выйдем к местной столице, может быть очень полезной. Хотя, конечно есть и минус, — думаю, что она очутилась тут не просто так, скорее всего за нами шпионит.

— Она уже один раз пыталась меня убить… — зло прервала меня дочь.

— Когда? Как? — удивился я.

— Давно, ну мы еще в этом странном шалаше из веток жили. Тогда я еще могла видеть, лежала после ранения, а ты, набегавшись за день, заснул.

Была ночь, я очень внимательно прислушивалась ко всем шорохам, а оттого, что лежала на земле, чувствовала и все колебания вокруг. Наверно даже мышку услышала бы.

Не знаю, как такое получилось, но неожиданно она возникла в проеме, стрела направлена на меня, увернуться, или как-то ответить не было ни одного шанса, без силы, без лука. Да еще и физически была очень слабой, — и замолчала.

— А что случилось потом? — спросил я, не выдержав затянувшейся паузы.

— Я попросила, чтобы она застрелила только меня, напомнив, что вы оба светлые, медленно положила «черную сталь» рядом с тобой, и попрощалась. А когда подняла глаза, готовая умереть — её уже не было. Говорить ей было тяжело, многое она как бы переживала заново, незаметно для себя схватив мою руку и сжимая её во время рассказа. Кажется, я даже припоминаю, когда это произошло — помнится, я в то утро еще и бурдюк с водой нашел, который, кстати, нас до сих пор выручает. Но то, что она рассказала, ну совершено не прояснило ситуацию с вопросом, что делать дальше.

— Но ведь она тебя, в итоге не убила? Интересно почему?

— Кто бы мне самой сказал, — хрипло вклинилась раненая эльфийка. — похоже, она не спала и весь разговор слышала.

Впрочем, меня это не особо волновало. Какие-то негостеприимные оказались местные родственнички. Да и её отношение к темным она уже очень откровенно высказала, когда спасла меня.

Какая-то патовая ситуация. Сильмэ и Нинэль искренне и от всей души ненавидят друг друга. Самое умное, это оставить чужую здесь, и идти дальше, как и раньше вдвоем, все проще будет, а то конфликтов будет больше чем врагов. Кстати о них, — бабочки все еще возятся, но находиться в их обществе мне до сих пор как-то неуютно. Тем более что я недавно лицезрел последствия их нападения.

Не стал озвучивать свои мысли, коротко высказался:

— Ладно, чем могли — помогли, приятно оставаться, — обратился я к этой женщине. — Твои вещи я оставляю…

— Отец! Она будет следовать за нами и рано или поздно пристрелит меня! Я… я ненавижу её! И выхватив свой кинжал, метнулась к лежащей на камнях светлой. Я даже ничего сделать не успел.

Нинэль, похоже, была готова к этому и спокойно глядела в «глаза» своей убийце.

Вот только Сильмэ почему-то не спешила. Прижав лезвие к горлу, долго и очень зло вспоминала и высказывала все унижения, что испытала в недавних гостях, этим заметно распаляя себя.

Нинэль лежала молча и казалась, безучастно ожидая своей смерти.

Но то, чем все закончилось, оказалось неожиданным для всех, возможно, что и для Сильмэ тоже.