Добрый - Дмитрий Дмитриев
— А я не люди? — резонно возразила ведьма, первой цапнув еду из корзины.
— Ты птицы, — поправил я, вытягивая кусок пожирнее.
— А клювом?! — возмутилась ведьма.
Секунды две мы смотрели друг на друга, молча пережёвывая пищу, а потом, не сговариваясь, закатились в истерическом хохоте, всколыхнувшем всю округу. Даже Ит не удержался и предался всеобщему веселью. Хотя… почему даже… и что вообще я знаю о лесных духах, кроме того, что мне наплела эта хохочущая Болотная? Может, они ещё те весельчаки? А может…
— Ты, главное, завтра в панику не впадай, если что, — перебила мои размышления ведьма.
— Что «если что»? — невольно поперхнулся я.
— Да всякое бывает, — загадочно улыбнулась Болотная. Как улыбаются клювом, передать невозможно, но она именно улыбнулась.
— Ты же сказала — решение?
— И решения тоже бывают разные. Главное — не паникуй.
Естественно, по закону жанра, после призыва не паниковать наступает именно она — ПАНИКА! И конечно же, эти законы не преминули подействовать и в данной ситуации. Нет, внешне это не проявилось никак. Я не закатил истерики с мольбами меня отпустить в свой мир и пристрелить на месте из банального человеколюбия. Не стал биться головой о все близлежащие неровности типа камней, деревьев и даже клюв Болотной. Просто внутри меня, кто-то большой и до безобразия сильный, легонечко сжал все внутренности. И это легонечко сделало невозможным глотнуть хоть немного воздуха и остановило моё сердцебиение.
Сознание ещё попыталось посопротивляться и запустить организм в работу, но потерпело оглушительную неудачу.
Силы покидали меня со скоростью сверхзвукового истребителя.
В какой-то момент я осознал, что лежу на земле, распластанный в позе брошенной куклы.
Мир вокруг стал покрываться туманом, уплотняющимся с каждой минутой.
И вместе с этим туманом во мне росло полнейшее безразличие в пропорции один к одному.
В конечном итоге туман заполнил всю окружающую среду, а безразличие — всю внутреннюю среду под названием «Добрый», и я просто закрыл глаза, даже не попрощавшись с эти миром.
— Ну наконец-то, — коснулся моего угасающего сознания голос Болотной. — Здоров! А с виду не скажешь.
— Что с ним? — тревожный голос Ита был почти не различим.
— Пришлось усыпить. После того как его на совете магией со всех сторон обхаживали, ему такой отходняк грозил, что жуткая головная боль — это прямо желанное избавление.
— А он не умрёт? — ещё более обеспокоился Ит.
Умру я или не умру — вопрос для меня был открытый. Не то чтобы мне было совсем не интересно. Просто тому пойлу, которое влила в меня ведьма, было на мою жизнь глубоко параллельно и фиолетово. Оно быстрее старалось закончить работу по моему усыплению, и у него это отменно получилось.
***
Пожалуй, это было самое приятное пробуждение в этом мире. И тому было несколько причин.
Причина первая состояла в том, что мой организм — буквально с самого пробуждения — ощущал себя лет на двадцать максимум. И даже если повнимательнее к себе прислушаться, то и в двадцать лет я не чувствовал себя настолько бодрым и здоровым.
Причина вторая — чертовски приподнятое настроение. Как будто этой ночью исполнилась моя эротическая фантазия, причём три раза. Или… ну, в общем… не придумали ещё тех слов, чтобы описать всю приподненность моего настроения.
И причина третья. Корзина со вчерашним хавчиком была наполовину полная. А поскольку проснулся я со зверским аппетитом, процесс запихивания в себя съестного вызывал у меня феерический водопад чувств. И все эти чувства были за гранью кулинарного экстаза.
И причина четвёртая: меня никто не доставал эти утром. Даже Ит не пожелал мне никакого здрасьте. И звать его для этого пожелания как-то не хотелось. А если ещё вспомнить про Болотную, то мгновенно портится аппетит. Принудительное усыпление всплывало яркими красками в моей памяти. И хотя обижаться вроде бы не на что — она же как лучше хотела, — но было обидно. Могла бы и спросить. Не факт, конечно, что я согласился бы. Но…
— Судя по скорости исчезания продуктов, ночь удалась на славу, — вторжение ведьмы в мою трапезу было далеко не с вопрошающими нотками. — А женщине оставить в твоём мире не учили?
— И вам недоброго утра, — буркнул я и подвинул корзину с остатками в сторону Болотной. Аппетит пропал резко.
— И вместо того, чтобы сказать «спасибо», корчит из себя обиженку.
— Приятного аппетита, — не стал идти я на поводу у Болотной. — Кушайте, не обляпайтесь.
— После посмотрим, кто обляпается. Но то, что настроение у тебя поменялось, это хорошо. Нельзя к ним в благодушном.
Вот же зараза, умеет испортить прекрасное утро. А я тоже хорош. Расслабился, поспать дали. Забыл, что меня ожидает. Хотя, если про нижнее белье мадам Шанель меня больше пытать не будут,
