Василий Жабник - Та сторона озера

Побледнев от ярости Атер покинул тронный зал. Его дочь, пришедшая с ним, двинулась было следом, но Перант остановил её.

«Полагаю, я разгадал замысел Творца, — объяснил король своё веселье. — Пожалев наших ущербных созданий, Он не стал их переделывать, ибо это было бы насилием над ними и насмешкой над нами, но устроил так, чтобы мы сами постепенно исправили свои ошибки. Он придумал разбавить кровь людей кровью альбов и тем самым улучшить дурную человеческую породу!»

«А чтобы мой отец не смог погубить людей и тем самым отнять у них возможность стать лучше, им было дано то, что оградит их от его лжи!» — радостно подхватила Альбата. Она хорошо знала людей и тоже жалела их.

«Только не говори ему об этом, — попросил Перант, — и продолжай делать то, что он велит тебе делать — но отныне не ради него, а ради всех нас. Ибо я надеюсь и верю, что однажды в Мире найдётся место для обоих народов...»

Филипп тоже надеялся на это. Он знал от Альбаты, что полукровки давным-давно покинули храмы и теперь скрытно живут среди людей, и не все они прислушиваются к человеческой половине своей натуры — есть и те, что внимают только голосу Атера. Филипп отлично видел, что́ всё-таки сумели сделать прихвостни вредоносного королевича с учением Создателя, и теперь каждый раз, слушая новости по телевизору, мрачно удивлялся тому, что человечество до сих пор не только не вымерло, но даже продолжает увеличивать свою численность...

Одним июльским полднем он прогуливался с Шерлоком в скверике неподалёку от дома и увидел необычную парочку, о чём-то мило воркующую в тени развесистого вяза. Точнее, девушка как раз была довольно банальная, хоть и симпатичная, а вот юноша прямо-таки лучился какой-то чужеродностью, причём никто из прохожих, кроме Филиппа, этого явно не замечал. Он тут же догадался, в чём причина — просто надо знать, как и куда смотреть. Филипп знал — он видел Альбату, поэтому сразу определил, что юноша наполовину принадлежит к её народу. Древняя кровь словно бы просвечивала сквозь кожу, выдавала себя блеском глаз и лёгкостью жестов, да и в точёных чертах лица крылось что-то нездешнее. Поймав его взгляд Филипп заговорщицки усмехнулся и кивнул, словно доброму знакомцу. Ничуть не удивившись юноша поднялся и подошёл к нему.

— Здравствуйте, Филипп Иванович. — Голос его прозвучал мягко и дружелюбно, но бывший писатель всё равно ощутил некоторый страх за свою жизнь.

— Привет, — ответил он, пожимая сильную сухую ладонь. — Что там у вас новенького?

— Да что там вообще может быть новенького? — вздохнул юноша, который был старше Филиппа минимум в десять раз. — Вот разве что ваша... — он запнулся, — ваша знакомая произвела на свет прекрасного сына. Его дед прочит ему завидное будущее.

— Замечательно!.. А сам он как? Всё воюет, наверное?

— Когда я видел его, он как раз корпел над новым планом. Узнав о вашей книге он сначала пришёл в бешенство, но потом решил, что и она может принести ему пользу.

— И как именно? — Филипп похолодел.

— Он сказал, что теперь нам можно тратить меньше усилий на секретность, ведь после того, как правда была успешно подана в виде вымысла, уже никто в здравом уме не примет её за правду.

— Понимаю, — сказал Филипп, расслабляясь. — Даже если кто-то из вас вдруг придёт на федеральный телеканал и на всю страну расскажет всё как есть, все решат, что он просто обчитался меня... Хитёр ваш начальничек, ничего не скажешь!

— Очень немногие из нас до сих пор слушаются этого безумца, — отрёкся полукровка. — Все остальные приняли сторону его отца. Она оказалась куда приятнее, знаете ли!..

Он подмигнул — неожиданно похотливо — и закатился заразительным смехом вольного, независимого человека. Девушка, ждущая на скамейке склонившись над телефоном, с любопытством посмотрела на своего бойфренда и улыбнулась Филиппу.

Филипп тепло попрощался с многовековым сладострастником и двинулся дальше. Открывая дверь подъезда он едва не выронил ключи, осознав вдруг, что забыл передать Альбате хотя бы привет.

— Давненько я не посещал летнюю резиденцию, — утром следующего дня после бессонной ночи задумчиво сказал он Шерлоку. — Надо бы съездить, а? Как ты думаешь, славный пёс?

Шерлок согласно тявкнул.

Озеро и остров оказались немного не такими, какими их помнил Филипп. Лишнее подтверждение тому, что встреча с Альбатой мне не приснилась, устало подумал он. С высокого берега ему хорошо было видно, что вода Скупца стала голубее и прозрачнее, а пышная зелень Альбатина приобрела густой, насыщенный колер, на фоне которого старая черепица коттеджа казалась тоже новее новой. Филипп никогда не видел таких сочных красок — ни в жизни, ни на фотографиях. По сравнению с ними всё остальное — лес позади, трава под ногами, излучина Вилайды вдалеке — казалось каким-то выцветшим, сероватым... Он вспомнил рассказ Лавкрафта про цвет из иных миров, но лишь поразился нелепости сопоставления — изменившаяся местность совсем не выглядела зловещей, наоборот, Филипп словно бы очутился в уютном, добром сне, где знакомые предметы оказываются совершеннее, чем наяву. Он понял, что так на природу повлияло благословение Альбаты — и что вряд ли кто-то кроме него сможет так чётко увидеть это влияние. Он потрепал Шерлока по голове и начал спускаться.

К дому Филипп двигался медленно, постоянно озираясь — высматривал подробности чудесных перемен и готовился к другим неожиданностям. Он не удивился бы, заметив среди травы диковинного зверя или сказочную птицу, и даже надеялся на такую встречу, однако ему встретились лишь танцующие в воздухе бабочки — на вид вполне обычные, разве что очень уж крупные и словно по-праздничному нарядные. Около коттеджа их кучковалось особенно много — словно кто-то только что вытряс с крыши целый мешок разномастных фантиков и они ещё не успели опуститься на землю. Заметив визитёров, пёстрая стая шарахнулась во все стороны сразу — в том числе и навстречу. Филипп отшатнулся и заслонился рукой, а Шерлок чихнул — чьи-то ошалелые крылышки щекотнули ему нос.

— Будь здоров, — машинально откликнулся Филипп. Он уже опустил руку и теперь не отводил взгляда от того, что, как он догадался, и приманивало бабочек.

Почти у самого крыльца росла одинокая лилия с цветами настолько ослепительной белизны, что казалось, будто это не полуденное летнее солнце, а они заливают остров ярким и тёплым светом. Лёгкий ветерок принёс с собой их изысканный аромат, и у Филиппа перехватило дыхание — так пахли губы Альбаты. Он необычайно зримо — спасибо писательскому воображению — представил, как она идёт по поляне, заросшей похожими лилиями, и как их семена запутываются в складках подола цвета их лепестков, когда она, замедлив шаг, склоняется к ним, чтобы поцеловать в знак благодарности за щедрое благоухание.