Рисс Хесс - Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"

— Один поцелуй говорит за сердце женщины, но ответ мужчины, что же ты предпочитаешь? Ну что ж, я скажу так: ответ мой есть вопрос, а твой ответ — вот что предпочитаю я.

Мужчина, казалось, ловил каждое мое слово. Глаза его заблестели.

— Дикий Рычун, Я, Я! Хочу, Спросить, Могу Я, Могу Я?

Я начинал понимать смысл его диковинных речей.

— Ты можешь, и я спрошу: кто… или что… ты?

— Кай — ош! — Он с трудом произнес это слово. — Кто-то говорит — Хаоситеки, кто-то — Служители Хаоса. Илетижулс — нет, Служители — да! — Он опустился на колени и начал раскачиваться взад- вперед, затянув песню детским сопрано: — Служители Хаоса, Служители Хаоса, мы — фракция, но мы так одиноки!

Я задал интересующий меня вопрос:

— Я ищу один пропавший дневник. Знает, где я могу обнаружить его? — Он нахмурился, крепко зажмурился, затем открыл глаза. Когда он вновь заговорил, голос его был ровным и вполне нормальным… казалось, говорит иной человек, более разумный.

— Потерял больше, чем один, должен найти больше, чем один. У каждой части тебя был один, и должен найти больше, чем один. — Он моргнул и потряс головой, будто удивляясь самому себе, затем неуверенно хохотнул. Я спросил, может ли он сказать, где находится хотя бы один дневник. Казалось, он хотел возразить, но неожиданно стукнул самого себя кулаком левой руки в висок. Он взвыл было, но резко заткнулся.

— Один — в буфете, в твоих гостевых покоях в зале Чувствующих, а другой — в гробнице глубоко под городами, там, где плачут камни. Остальные же… — Кулак правой руки взметнулся и ударил его в лицо, вызвав очередной вой. Он вновь моргнул, потряс головой, неуверенно улыбнулся.

То был последний момент просветления. Сколько я не задавал бы новых вопросов, я не получил вразумительных ответов. Да он и сам не помнил, что рассказал мне о дневниках.

Решив не тратить больше время на бессмысленную беседу, я отправился дальше. Морти не удержался от замечания касательно Дикого Рычуна.

— Что ж, вот оно — дерево, у которого переломано слишком много веток. — Он закатил глаза. — Нет смысла болтать с Хаоситеками, шеф. Они слишком сдвинутые ребята.

Я попросил его объяснить мне воззрения Хаоситеков.

— Они — фракция, не имеющая никаких правил… кроме одного — не задерживай мысли надолго в голове. Иногда их называют Служителями Хаоса. Не нужно объяснять, почему. К ним во фракцию новые лица летят, как мухи… и все они довольно сдвинутые, я полагаю. Не думаю, что у них есть специальные люди, вербующие новых кадров… хотя про них ничего нельзя сказать с уверенностью.

7. Бар «Горящий труп»

Зазывала стоял у дверей бара чуть дальше по улице, и кричал:

— Идите сюда, взгляните на горящего человека! Попытайтесь облегчить его участь, проставьте ему выпивку! Он изнемогает от жажды. Он горит. Он раскален докрасна. Заходите же! Заходите и увидите, о чем я говорю!

Я остановился, взглянул на здание, у которого топтался зазывала. Увидев меня, он заголосил еще громче:

— Заходи, рубака! Да заходи же, тебе это понравится!

Здание оказалось баром, к тому же, наверняка первым местом для сбора сведений. Пожав плечами, я переступил порог. К моему удивлению, в центре комнаты действительно оказался горящий труп, висящий в воздухе над жаровней.

Поблизости замерла женщина. Лицо и руки ее покрывали еле заметные шрамы, а в глазах плескалось отчаяние и одиночество. Когда-то ее можно было назвать хорошенькой, но те дни безвозвратно канули в прошлое. Она медленно обернулась ко мне и оживилась, в глазах ее заплясали огоньки. Я подумал, нежели мои собственные глаза меня подводят.

— Добро пожаловать в бар «Горящий труп», человек со шрамами.

— Кто ты?

— Я? Я Друсилла. А вот ты не знаешь, кто есть на самом деле. И не спрашивай, откуда я это знаю. По тебе и так видно.

Проигнорировав последнее замечание, я задал вопрос.

— Что это за место?

— Это? Бар «Горящий труп», хотя наш горящий герой еще не умер. Он поддерживает в себе жизнь и ждет, что кто- нибудь придет и поможет ему. Бездельники, которым нравится наблюдать за страданиями других, приходят сюда. Демоны приходят сюда. Те, кто не хочет, чтобы их беспокоили, приходят сюда… одно название бара отпугивает большинство негодяев.

— Так кто у вас тут горит?

Отчаяние вновь отразилось у нее на лице.

— Это Игнус, один из величайших магов, рожденных в этой дыре. Они схватили его и сделали его проводником в План Огня, и теперь он просто дверь, поддерживает в себе жизнь лишь силой воли. Если кто-то сможет притушить его пламя хоть на несколько мгновений, он вновь обретет свою жизнь, но не хватит всей воды, чтобы залить этот огонь.

Я оглядел полыхающий труп. Наверное, должен быть способ… ну да не важно.

— А кто же ты для него?

В ее голосе отразилась глубокая, потаенная боль.

— Я любила Игнуса, но он любил пламя больше, нежели меня, а теперь и сам стал пламенем. Из- за любви к нему я люблю пламя… Но сейчас с этим покончено. Я жду, когда он сумеет потушить сам себя. Я продала все свое имущество лишь затем, чтобы быть рядом с ним.

Я отвернулся от нее, от скорби, и направился к бармену — худощавому человеку с пепельным оттенком кожи. Его зубы казались слишком уж острыми, а в глазах плескалась скука, обычно появляющаяся после того, как человек увидел в жизни слишком много.

— Снова ты? И что нужно на этот раз?

— Снова я? Что это значит? Ну вот, меня опять узнали.

— Да, снова ты. У тебя появились проблемы со слухом? Ты был здесь около 15 лет назад, разнес мой бар и оставил пригоршню монет, явно недостаточную для покрытия всех убытков. В итоге ты вырвал свой глаз и сказал, что явишься за ним, когда наскребешь 200 монет. А за 15 лет проценты подросли, и теперь ты должен 500 монет. У тебя деньги, парень, а у меня твой глаз.

— 500 монет? Ты издеваешься!

Он немного поразмыслил.

— Так. Вот что я тебе скажу. Давай 300 и глаз твой.

Что-то заставило меня согласиться.

— Договорились. Держи деньги.

Он вытащил из- под барной стойки потемневшую от времени, запечатанную воском бутыль. Я слышал, как внутри плещется жидкость. Я распечатал бутыль, и в ноздри мне ударил неприятный запах какого-то вещества, предохраняющего от разложения. Внутри обнаружилось глазное яблоко.