Эд Гринвуд - Скипетр Дракона

За спиной Краера раздалось громовое фырканье.

Хоукрил Анхару стоял на ногах. Он был бледен, слаб, перепачкан кровью, но глаза у него были ясные, а руки, держащие меч, не дрожали.

— Добро пожаловать, парень, ты получил свой шанс. У Аглирты не слишком много друзей, и каждой паре рук, готовых помогать, найдется дело. Краер, убери нож и иди сюда. Эм, похоже, плохо.

С чувством, похожим на отвращение, Высочайший Князь Делнбон отвернулся от мальчишки, который бок о бок сражался с ними во «Фляге и перчатке» и в великой битве при Доме Безмолвия — несмотря на то что некий вор-квартирмейстер еще до этого оглушил его и украл большую часть его одежды. Продравшись сквозь многострадальные заросли папоротника, Краер вышел на усеянную телами дорогу.

Ролин, последовав за ним, огляделся, узрел трупы, распростертые в пыли, жужжащих над ними мух, разбрызганную кровь, побледнел и несколько раз судорожно сглотнул. Краер покосился на него и махнул рукой в сторону противоположной обочины, где лежали рядом Сараспер и Эмбра, бледные и неподвижные. Их одежда была обуглена, и сильный запах гари висел в воздухе над ними.

— Так, парень, — резко бросил Краер, — ты знаешь какую-нибудь исцеляющую магию?

Ролин открыл рот, чтобы ответить нечто, определенно не похожее на слово «да», но так и замер, разинув рот, когда в нескольких шагах от него, за грудой мертвых тел, воздух внезапно замерцал, пошел серебристой рябью — и среди этой ряби неожиданно нарисовались четыре женщины.

Они стояли рядышком — стройные, облаченные в темные одеяния, высокие — и казавшиеся еще выше оттого, что их обутые в башмачки ножки опирались на воздух на высоте примерно в ладонь от земли. Они казались родными сестрами — одни и те же прелестные черты липа, одинаковые большие серо-зеленые глаза; каждая держала в руках жезл, увенчанный сверкающими самоцветами, от которых исходило характерное магическое потрескивание. Женщины окинули взором людей, стоящих и лежащих на дороге, и лица их не выразили ни отвращения, ни сострадания, ни каких-либо иных чувств, тем более дружелюбия.

Голос Краера был столь же холоден, как и их улыбки.

— И что у нас здесь такое? Слет волшебников? Или же мы набрели на дорогу, по которой каждое утро ходят все маги Дарсара, чтобы почерпнуть магическую силу из одного и того же источника?

Один из жезлов почти лениво поднялся и наставился в грудь квартирмейстера — а затем улыбка волшебницы стала шире и жезл угрожающе сместился в сторону Хоукрила.

— Мы преследуем Джаварра Радужного Дракона, — произнесла держащая жезл волшебница, делая по воздуху шаг вперед. — Мы знаем, что он был здесь. Кто вы такие и что у вас с ним общего?

Краер лишь сердито глянул на нее, но Хоукрил представился и представил своих спутников, поименовав Ролнна как «барда Дворцовый Плащ, сына знаменитого отца», отчего парень так и зарделся и просиял. После этого латник добавил:

— Никто из нас прежде не видел этого Джаварра. А он хотел лишь, по всей видимости, напасть на нас.

— А теперь ваша очередь, — без обиняков обратился Краер к женщинам. — Мы — знатные дворяне; назовите нам свои имена.

— Ариати, Дасель, Олони и Тшамарра, — гордо ответила Олони, указывая пальцем, кто есть кто, в то время как ее жезл по-прежнему был нацелен в защищенную броней грудь Хоукрила. — Мы сестры, и мы не менее знатны, чем некоторые. Наша фамилия — Талазорн.

Краер застыл:

— Не родня Раевуру Талазорну из Силптара?

— Мы его дочери, — холодно сообщила ему Олони, — и мы жаждем отмщения за его смерть. Пробужденный король должен умереть, и его регент тоже, не считая других.

— Талазорн пал в битве против барона Кардассы, — задумчиво проворчал Хоукрил. — Многие погибли в тот день. Старый… Кардасса стоял за короля, а остальные хотели низвергнуть его. — Брови латника сошлись на переносице. — И это делает тех, кто напал на Кардассу в его собственном замке, врагами Аглирты.

— Наш отец был вежлив и обходителен, он числился одним из самых сильных магов Силптара, — раздраженно сказала Ариати. — Он заключил союз с бароном Аделном против Пробужденного короля — не строя заговор с целью захвата короны, но ради сильной, единой Аглирты, в которой будут процветать торговля и ремесла, а значит, появится больше желающих нанять магов, благодаря чему наш отец мог бы обеспечить нам богатство и известность на всю жизнь.

Краер сморщил лоб.

— Прошу прощения? — переспросил он, с трудом подавляя недоверие в голосе. — Богатство и известность какого рода?

Ролин Дворцовый Плащ положил руку на плечо Краера и откашлялся.

Затем, подняв палец в знак призыва к молчанию, он сделал несколько шагов вперед, оказавшись почти вплотную к четырем сестрам. Все четыре жезла немедленно направились ему в лицо.

Не обращая на это внимания, Ролин устремил взор в небеса и начал говорить нараспев, словно оживляя в памяти нечто, заученное много лет назад и не вспоминавшееся до сего момента:

— Чародейское искусство четырех дочерей Раевура Талазорна превосходило его собственное. Его жена Йиринда давно умерла, и он безумно любил дочерей: старшую, Олони, могучую в заклятиях Ариати, а также Дасель и Тшамарру. Он считал, что они слишком умны и красивы, чтобы выйти замуж и «быть угнетаемыми каким-нибудь грубым бароном», не имея возможности использовать магию или следовать своей воле.

Краер поднял брови, но четыре волшебницы улыбались.

— В наши дни бардов учат хорошо, — заметила Дасель. — Ни слова неправды.

— Достаточно! — оборвала Ариати. — Эти Высочайшие Князья служат Пробужденному королю — давайте испепелим их и уйдем!

— Нет, — спокойно возразила Тшамарра. — Из-за слишком поспешных действий отец много раз попадал в неприятности. Лучше последуем за Радужным Драконом и узнаем сначала, кто есть кто.

— Хорошо сказано, — согласилась Олони. — У нас будет достаточно времени и возможностей, чтобы превратить замки в прах.

— Пусть это случится поскорее, — пожелала Ариати, яростно глядя на Краера.

Коротышка в ответ показал ей язык — за мгновение до того, как Олони небрежным жестом свободной руки увлекла сестер обратно в мерцающее ничто.

Молния из жезла не поразила Делнбона, и не осталось ни малейших напоминаний о неожиданном явлении. Мухи гудели в пустом воздухе на том месте, где только что стояли грозные сестры.

Краер посмотрел на Хоукрила, Хоукрил посмотрел на Краера. Оба вздохнули почти в унисон.

Квартирмейстер легко, словно танцуя, сделал шаг вперед, а потом развернулся лицом к Ролину и Хоукрилу. Простерев руки, Краер с неожиданным отчаянием произнес: