Ника Ракитина - Крипт

— Пошел ты! — князь отвернулся, тяжело дыша. Болард наклонился к Майке:

— Ну ладно, он… Но ты-то можешь меня понять? Или тебе хочется, чтобы он вернулся туда, откуда вышел?

— Да уж ты постараешься.

Болард вскочил:

— Ну и подыхайте тут!

Выбегая из каземата, он очень хотел хлопнуть дверью, но двери не было.

Дон Смарда вернулся совершенно неожиданно.

— Опять? — возмутилась Майка.

Он прижал руку к груди:

— Пардон, меч забыл.

Рыжая выразительно посмотрела на его пояс, к которому был привешен корд. Болард проследил за ее взглядом и добавил:

— Мне лучше знать, — и велел Майке: — Давай, собирайся.

Девчонка ошалела от такой наглости. Взглянула на князя, точно дожидаясь, что он оборвет нахала, и ей сделалось не по себе. Ивар лежал, как мертвый, только камень в кольце вспыхивал красным и лиловым, будто живое сердце.

Майка стояла окаменелая даже тогда, когда Болард подошел к князю и стал заворачивать его в одеяло, связывая поверх шелковым полотнищем. Болард зло взглянул на девчонку:

— У тебя ноги отнялись? Собирайся живо! Крыжаки!..

— Кто-о?..

— Оставайся, познакомишься.

Он подскочил к стене и, выдрав из ножен меч, всадил в щель внизу. Посыпались песчинки, и кусок стены отъехал вглубь. Болард сунул меч в ножны, сощурился:

— Все у тебя?

Увидев, что ребенок даже не шевельнулся, он бросил на пол знамя и стал швырять на него вещи. Связал концы узлом, ткнул Майке в руки, огляделся, не забыл ли чего. Заметил в углу венец и, набекрень напялив на рыжую, втолкнул ее в проход. Туда же понес и князя.

— Помогай, — бросил Майке, наваливаясь плечом на плиту. Они затолкали дверь на место и оказались в полной темноте. Болард понял, что они забыли плошку.

Он брел по подземелью и думал, только бы не споткнуться, а Майка все время уже привычно тыкалась носом ему в спину…

Болард уложил князя и, не зажигая свет, свалился в кресло. Майка же остановилась, держа в руках узел. Не скажи ей Болард — она бы так и стояла. А после положила вещи на пол и села рядом. Отдышавшись, дон Смарда задернул драпировки на окнах, запер дверь и зажег свечу. И Майка, наконец, разглядела личный Борькин кабинет: тяжелые ореховые с бронзой книжные шкафы, массивный письменный стол, у камина два кресла, обитые белым с золотом атласом, бронзовые канделябры с витыми свечами и пушистый зелено-коричневый ковер на полу.

Князь лежал на диване, все еще закутанный в алый саван. Болард размотал полотно, и руки стали липкими от крови. Чертыхаясь, барон бросился в умывальню. Майка следила за ним тупыми глазами. Болард растопил камин; опрокинув над огнем решетку, взгромоздил на нее бронзовый кувшин с водой. Отбросил пропитанное кровью одеяло, разрезал на раненом одежду. Лоскутья вслед за одеялом полетели на пол.

— Воду! — рявкнул Болард.

Майка схватила с огня кувшин. Болард подставил таз:

— Лей.

Майка наклонилась, и тут он увидел, что девчонка держит раскаленный кувшин голыми руками. С воплем уронил таз себе на ноги, спрятав ладони в рукава, отнял у дуры посудину. Разбавив воду вином, промыл и перевязал князю раны, велел девчонке прибраться, поставил греться грог. Дон Смарда изо всех сил старался занять себя, чтобы не думать об Иваре, не смотреть туда, где тот лежал, может, без сознания, а может, уже и мертвый. Болард боялся проверять. Потому что если магистр мертв, в этом виноват только он…

— Иди умойся, Майка, — сказал барон скучно.

Когда рыжая вернулась, дон Смарда сидел в кресле у камина и вертел в руках пустой кубок. Девчонка потопталась на пороге, и дон, обернувшись, увидел вдруг, какая она худая и хрупкая, с выпирающими скулами и огромными светлыми глазами — потерянный зверек… И Боларду захотелось упасть, уткнуться в ее колени и просить прощения за все, что натворил. И он бы сделал это, но тут князь позвал чуть слышно:

— Майка…

И она бросилась к Ивару тут же, таким привычным движением, что Болард дернулся и закрыл глаза.

— У-бери… — сказал князь.

Она мгновенно поняла и задула свечу на столе. И прежде, чем князь успел попросить, поднесла воды.

Болард понимал, что позвать его не могут, но от этого было ничуть не легче.

Он заставил себя встать:

— Ну, как ты?

Мертвенное лицо князя от этого невинного вопроса вдруг исказилось так страшно, что Боларду захотелось сбежать.

— Уйди… трус…

Дон Смарда стиснул зубы.

— Переход запоздал, — сказал он ровно.

— Лжешь…

— У меня нет доказательств.

— Нашел время! — вскипела Майка. — Лучше врача позови.

— Обойдусь, — сказал магистр глухо.

И тогда рыжая не выдержала. И стала орать, что они оба тут гордые, и один загнется того и гляди из-за этого, а второй хоть и вовсе ни при чем, а все равно дурак. И вообще, если они не перестанут, она сбежит, и фиг с ними. И заревела. Князь вцепился зубами в угол подушки, чтобы не стонать. Болард опять сел в кресло, опустил голову на руки и замолчал надолго. Майка забилась в угол и сидела, зализывая обожженные ладони. Был красноватый сумрак и треск огня, шорохи за шкафами и тяжелое дыхание раненого. А Болард, казалось, вообще не дышал, похожий на восковую статую. Он думал, что нужно найти Рошаля, но он не знает, как это сделать. То есть, конечно, знает, но если найдет, то его прибьют без проволочек. И идти, в общем-то, никуда не надо — сами придут. А самое обидное, что он кругом виноват и ничего не вышло. Не успел к мистерии, не получилось из Майки заложницы… И доказывай теперь, что ты не верблюд.

У Боларда затекла спина, и он пошевелился. Приказал себе встать, стараясь ступать неслышно, подошел к Ивару. Потрогал лоб ладонью, но рука была горячей от камина, и банерет, наклонившись, коснулся лба губами. Его обожгло.

Глаза Ивара раскрылись — зеленые, совсем прозрачные и слепые.

— Болард… — позвал он. — Меч!..

Дон Смарда придержал его за плечи и крикнул Майке:

— Уксус! В умывальне, воду не забудь!

На этот раз Майка двигалась живее. Но Болард все равно злился на ее неповоротливость. Ему казалось, она только мешает, и лучше бы все было сделать самому.

Закончив, Болард раскалил на огне щипцы и хладнокровно сжал их ладонью. Майка смотрела на него круглыми от ужаса глазами.

— Ничего, — улыбнулся ей барон. — Счас врач будет.

Вышел, запер на ключ дверь и заорал что было сил.

Плюшевая портьера застряла в дверях. Дон Смарда дергал позолоченную ручку, а створка не желала захлопываться.

— В-ва-ваша светлость… — трясущийся камердинер в незастегнутом халате и с шандалом в руке стоял перед хозяином. Четыре свечки из шести безнадежно погасли, две оставшиеся колотились и фыркали дымом. Болард подумал, что камердинер сейчас устроит пожар. Он бросил воевать с дверью, загородил ее спиной и заорал: